"Плоды просвещения" и бюрократия: что изменят поправки в закон об образовании
В марте ожидается второе чтение законопроекта № 1057895-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об образовании». В народе его называют законом «о просветительской деятельности». В нем предпринята попытка взять под контроль свободу распространения знаний. По сути, это введение цензуры на просветительскую деятельность, что нарушает 29-ю статью Конституции.
Кто виноват
Идея новых поправок к закону «Об образовании в РФ», касающихся просветительской деятельности, родилась отнюдь не в органах управления образованием, науки или культуры. Инициативу его создания в ноябре прошлого года внесла группа парламентариев из комиссий Госдумы и Совфеда по расследованию фактов вмешательства иностранных государств во внутренние дела России. При чем здесь просветительская деятельность, спросите вы? А при том, что именно она, по мнению авторов поправок, способна посеять в головах людей чуждые идеи и исказить, например, нашу историю. А кто эти «сеятели»? Правильно – иностранцы!
Заодно в поправках к закону «Об образовании в РФ» дается определение «просветительской деятельности». Она осуществляется вне рамок образовательных программ и направлена на распространение знаний, умений, ценностных установок «в целях интеллектуального, духовно-нравственного, творческого, физического и (или) профессионального развития человека…». Так в чем тогда проблема? Инициаторы нововведений не обращают внимания на то, что формулировка «вне рамок образовательных программ» вообще не вписывается в закон «Об образовании», ведь такие программы и сейчас вне этого закона. Но они претендуют на то, что изменят сам закон.
Вдобавок инициаторы постановили, что решать, каким образом и в какой форме можно вести просветительскую деятельность, будет… кабмин. Ему же велено ее контролировать. Проект закона запрещает использование просветительской деятельности для разжигания социальной, расовой, национальной или религиозной розни, в том числе посредством сообщения обучающимся недостоверных сведений об исторических, национальных, религиозных и культурных традициях. Но позвольте: о запрете на разжигание всяческой розни уже сказано в положениях закона «О противодействии экстремистской деятельности», и создавать для этого новые официальные правила нелепо.
Ясно, что главную опасность законодатели видят в другом. Она кроется в сообщении просвещающимся «недостоверных сведений об исторических, национальных, религиозных и культурных традициях», и потому отныне всё это должно караться. А кто искажает нашу историю и культурные традиции? Правильно: иностранцы.
Дальше в головах создателей законопроекта начинается элементарная путаница. Они смешивают совершенно разные вещи. Новым правилам почему-то должны следовать и вузы, которые вскоре будут обязаны получать заключения для подписания соглашений о международном сотрудничестве от федеральных органов власти. И музеи (они и правда просвещают): теперь нужно будет лицензировать экскурсии и научно-популярные лекции. Такие нововведения необходимы якобы целях недопущения «негативного иностранного вмешательства в образовательный процесс». Но деятельность вузов уж точно не относится к «просветительской», которая осуществляется «вне рамок образовательных программ». Международные договоры вузов касаются учебной или научной деятельности. Зато музеи от нового закона пострадают «законно». Если поправки к закону «Об образовании» будут приняты, новые нормы вступят в силу с 1 июня 2021 года.
Что делать
Законопроект вызвал массовое неприятие ученых, просветителей, журналистов. Петиция, инициированная астрофизиком Сергеем Поповым, на change.org собрала более 220 тыс. подписей, в газете «Троицкий вариант» опубликована Декларация ученых и популяризаторов науки против этого законопроекта. Ее авторы заявляют, что, поскольку подобные запреты нарушают 29-ю статью Конституции, гарантирующую свободу слова и отсутствие цензуры, то, в случае принятия закона, они продолжат заниматься просветительской деятельностью, не признавая тех ограничительных мер, которые могут быть введены после 1 июня. «Мы не будем обращаться за каким-либо видом лицензии, если таковая будет введена законом или подзаконными актами. Мы не будем предоставлять предварительные тексты выступлений или презентаций для согласования с государственными органами».
Самое потрясающее, что против законопроекта в полном составе высказался президиум Российской академии наук. Академики указали на то, что просветительская деятельность не может подпадать под действие закона «Об образовании» (она, повторим, вне образовательных программ), а то, что под эти поправки подпадают вузы – не имеет никакого отношения к «просветительской» деятельности». Тем не менее новое законотворчество предписывает, что «согласовывать с Министерством науки и высшего образования Российской Федерации придется, в частности, договоры о зачислении на работу иностранных преподавателей, о научно-техническом сотрудничестве при реализации различных научных проектов» и т.д.
Это ставит под угрозу выполнение национальных проектов «Наука» и «Образование», заметная часть мероприятий которых связана с осуществлением университетами международной деятельности. Академики делают вывод: «Очевидно, что чрезмерное и ненужное зарегулирование, в конечном счете, приведет к отставанию нашей страны в критически важных областях науки и технологий».
Академик Алексей Хохлов, вице-президент РАН, председатель комиссии РАН по популяризации науки, от которой было направлено письмо председателю думского комитета по образованию и науке Вячеславу Никонову, сказал «Профилю»: «Пока нет разумных обоснований для принятия такого закона. Написано, что он принимается для того, чтобы противодействовать каким-то антироссийским силам, но при этом никто не привел ни одного примера сил, которые действуют именно через просвещение. Между тем надо просвещать народ, особенно сейчас. Например, всего четыре с половиной процента жителей России на сегодня сделали прививки против коронавируса. Остальным необходимо объяснить, почему это так важно.
Если каждый международный договор, который подписывает университет, должен будет получать заключение министерства, это станет громадной бюрократической нагрузкой на пустом месте. И многие мероприятия национальных проектов «Наука» и «Образование» будут существенно затруднены. Они потребуют дополнительных бумаг. К тому же международная деятельность вузов не имеет никакого отношения к просветительской. Потому что в просветительской деятельности обычно международные договоры не заключаются. Они подписываются по науке, по совместным образовательным проектам. Я не знаю ни одного случая, чтобы университет подписывал договоры по просветительской деятельности.
Закон мне кажется недоработанным, он абсолютно не продуман. Поэтому мы будем настаивать на том, что его принимать не надо».
«Утомительная и репрессивная процедура»
Михаил Гельфанд, биоинформатик, доктор биологических наук:
«Первое: этот закон настолько плохо написан, что с точки зрения юридических терминов он ничего не означает. Часть его пунктов повторяет то, что уже и так написано: законы про религиозную и национальную пропаганду уже есть.
Второе: это поправки в закон «Об образовании» и при этом специально подчеркивается, что речь не об образовании, а о деятельности дополнительной. Это все равно, что вы принимали бы закон о канализации в качестве поправки к закону о водопроводе.
Третье: говорится о лицензировании просветительской деятельности и о том, что за отсутствие лицензии надо наказывать. Но не предложено, за что наказывать, как наказывать и когда наказывать. Говорят: это решит правительство.
Что в перспективе? Когда принимаются неисполнимые законы, можно взять любого человека и сказать, что он их нарушает. При необходимости это можно применить к кому угодно. А дальше будет, как с законом об иностранных агентах. Вначале говорили, что это рамочный документ и в самом крайнем случае нужно будет одну лишнюю бумажку написать, но сейчас уже оказывается, что иностранным агентом может быть и частное лицо».
Ольга Орлова, научный обозреватель Общественного телевидения России, ведущая программы «Гамбургский счет»:
«По сути, в законопроекте речь идет о контроле над творческой деятельностью. Это все равно, что допустить: поэтическое или музыкальное творчество должны контролироваться правительством. Точно так же можно сказать: вы не можете снимать кино без контроля правительства. Но одно дело, если вы просите на это денег, тогда понятно, что министерство может согласовывать содержание фильма. И совсем другое, когда денег от государства вы не получаете. Ведь и раньше, до этого закона, если вы подавали заявку на президентский грант просветительского проекта Министерства науки или просвещения, вы в любом случае должны были описывать его содержание.
Но эти поправки не про деньги. Они про то, что, если вы хотите заниматься просветительской деятельностью, то обязаны заниматься ею под контролем правительства, то есть профильных министерств. Их обозначено четыре: спорта, культуры, науки и просвещения. Учитывая количество проектов, которые сейчас существуют, понятно, что закон будет носить выборочный характер и применяться лишь в тех случаях, когда кого-то хотят за что-то наказать. Запретить, например, организовывать исторические факультативы в школах. У меня в год выходит пятьдесят три телепрограммы, в каждой из которых я могу что-то неправильно, с точки зрения министерства, осветить. В случае лицензирования программ это будет утомительная и репрессивная процедура одновременно.
Закон не проработан, но самое главное, глубоко порочен в своей основе. Его инициаторы постоянно ссылаются на Сороса (нужно оградить всех от соросовщины). Но Сороса нет уже больше двадцати лет ни в школах, ни в университетах!»
Анатолий Голубовский, музейный эксперт, член совета Вольного исторического общества:
«Музеи – это такие учреждения культуры, у которых основным видом деятельности является просветительство. Так написано, например, в уставе Третьяковской галереи. Если исходить из мысли инициаторов нового закона, то всё, что происходит в музее, начиная от экскурсий, устройства выставок, особенно международных, подпадает под влияние властей. Видимо, тех, которые курируют образование, то есть вообще не имеют отношения к музеям. Этот законодательный акт вводит по отношению к просветительской деятельности цензуру. По существу, речь идет об отмене 29-й статьи Конституции, которая ее запрещает. Таким образом, этот законодательный акт является антиконституционным. Если он будет принят, его можно оспаривать в Конституционном суде».