«Профессор получает в 6 раз меньше ректора». Ученый об вузовской экономике

Воронеж — город студентов и преподавателей. От качества образования в наших вузах напрямую зависит благополучие региона. Так вышло, что сотрудники высшей школы предпочитают говорить о проблемах вполголоса, опасаясь, что начальство урежет ставки или не продлит контракт. Зато достаточно послушать отзывы работодателей, чтобы всерьёз задаться вопросом: что происходит с нашими университетами? О реформе образования мы поговорили с профессором факультета журналистики Воронежского госуниверситета Владимиром Сапуновым. Удар за ударом Юрий Голубь, «АиФ-Черноземье»: Владимир Игоревич, уже много лет высшая школа подвергается реформированию. К каким результатам привели преобразования? Владимир Сапунов: Я работаю в университете 18 лет, и за это время не произошло ничего хорошего. После введения болонской системы — разделения студентов на бакалавров и магистров — стали резко сокращать часы, убирать предметы. Подавляющее большинство преподавателей было против, но нас никто не спрашивал. Конечно, система 4+2 не может заменить полноценного пятилетнего образования. В магистратуре преподаются более специфические, глобальные предметы. К тому же далеко не все идут в магистратуру. Ещё один удар — пресловутый ЕГЭ. Я вижу, что уровень абитуриентов с каждым годом всё ниже. Ведь в школах тоже уменьшаются часы по гуманитарным дисциплинам. Четыре года недостаток эрудиции исправить не могут. В результате спрашиваешь, например, у студентов: «Как раньше называлась Калининградская область?» Они молчат. Поколение ЕГЭ совершенно не ориентировано на самообразование. А в 2017 году нам преподнесли ещё один сюрприз — подушевое финансирование, которое уже существовало в средней школе. Теперь зарплата преподавателя зависит от того, сколько на него приходится студентов. В итоге вузы и факультеты держатся за каждого коммерческого студента и не отчисляют его ни при каких обстоятельствах. Он не ходит на пары, получает «липовый» диплом и является с ним в редакцию газеты или на ТВ. Потом журналисты-практики спрашивают: «Почему к нам приходят такие оболтусы?» А что мы можем сделать? Это при том, что наши хорошие студенты легко находят работу и в Воронеже, и в Москве, и в других регионах. Цель реформы понятна: работать преподавателям — больше, получать — меньше. Всё сложно — Мы же помним слова высших чиновников: преподаватели должны зарабатывать сами. Вот и руководители вузов вторят: нужно получать гранты... — Руководитель организации так говорить не должен. Его задача — обеспечить сотрудникам достойный уровень жизни. А гранты — это уже дополнение. Например, в классификаторе Российского фонда фундаментальных исследований направление «журналистика» появилось всего пару лет назад. Для естественных специальностей условия хорошие, для гуманитариев — хуже, журналистам грант получить очень тяжело. Легче выиграть зарубежный. Но западные государства преследуют свои политические цели. Исследования должны быть оформлены в либеральном ключе. — По отчётам, майские указы в вузах выполняются. А что в действительности? — Недавно директор РФФИ сказал, что выявляются случаи, когда руководители вузов с помощью грантов стараются повысить эффективность. На самом деле к официальной зарплате и майским указам президента грант никакого отношения не имеет. Кроме того, берут огромную зарплату ректора, смешивают с зарплатой низкооплачиваемых преподавателей — и получается 200% от средней зарплаты по региону. И ладно бы ректоры-проректоры, но и рядовые сотрудники ректората получают огромные суммы. А преподаватели — самая незащищённая категория. Очень плохо то, что мы не умеем бороться за свои права. Да и наше трудовое законодательство это очень осложняет: по закону начать забастовку практически невозможно. Зато в Великобритании недавно почти месяц бастовала половина университетов всего лишь потому, что преподавателям решили уменьшить бонусы к пенсии. У них вилка по зарплате между рядовым составом и руководством — 35 и 65%. И преподавателям это не нравится. А у нас профессор получает в шесть раз меньше ректора. В Йоркском университете канадского Торонто была рекордная по длительности забастовка — 143 дня. Преподавателям не понравилось, что контракты уменьшили с восьми лет до двух. А у нас два-три года — это уже замечательно. Учить или зарабатывать? — Воронежские вузы регулярно хвастаются высокими местами в рейтингах. Насколько это отражает реальные успехи? — Какой смысл гордиться каким-нибудь 85-м местом среди вузов России? Для рейтинга требуются формальные показатели — например, публикации в журналах, входящих в международные базы данных Scopus и Web of Science. Но ведь это не говорит о качестве журналов. Журнал журфака ВГУ «Акценты» выходит больше 20 лет, его знают по всей стране, в нём публикуются ведущие учёные. Но в базы он не входит. Зато в Scopus бывают такие статьи, что читать смешно. Конечно, погоня за рейтингами вредит качеству научных публикаций. Советская наука без всяких грантов и рейтингов была одной из лучших в мире. Сейчас же уровень несравнимо ниже. Университет — не коммерческое предприятие, он должен, прежде всего, давать качественное образование. — Качество образования сегодня меряют с помощью отчётов. Насколько адекватен такой подход? — Иначе как вредительством это не назовёшь. Практически каждый год — а то и два раза в год — Минобрнауки спускает новые шаблоны программ. Отличаются они не сильно, но так по-иезуитски составлены, что переоформление превращается в достаточно трудоёмкий процесс. Смысла в этом вообще нет никакого. С другой стороны, разошёлся Рособрнадзор. Приезжают в университет и приостанавливают все направления, причём по совсем формальным признакам. А потом удивляются, почему у преподавателей становится меньше статей?! Когда заниматься наукой? Приходится переписывать программы и подрабатывать.