«Сытые бюрократы доказывают, что учитель — неудачник»
Юрий Крылов, преподавал русский язык и литературу в гимназии № 10: «Я начал работать в школе в 95-м году и ушёл из неё в XXI веке. И мне кажется, что смена веков совпала со сменой очень важной парадигмы в средней школе. 90-е годы для учителей были нищими годами. Я помню, в 95-м году зарплату учителям по полгода задерживали. Да и зарплата была небольшая. Потом как-то наладилось — деньги стали платить. В 98-м грянул дефолт, и относительно небольшая зарплата учителя превратилась в унижение. Нам повезло: наш директор как-то придумывала, как помочь учителям, — спасибо ей! Думаю, потому я и держался в школе до начала нового века и "новой школы". А "новая школа" оказалась кондовой бюрократией. Количество отчётов и их абсурдность начали расти года с 98-го. С каждым сезоном бумаг становилось всё больше — вот я и ушёл. Подводя итог, скажу: в 90-е в школе присутствовал элемент творчества учителя. Новаторства. Но чиновникам не нравится неконтролируемое творчество, поэтому начались отчёты, планы, таблицы. С XXI века творчество из школы было убрано и заменено менеджментом, отчётностью, а потом и натаскиванием к олимпиадам и ЕГЭ. Пожалуй, это главная для меня причина ухода. Теперь я готовлю будущих учителей. Мало кто из студентов идёт в школу. Причин этому не много — всего три. Во-первых, что бы ни вещали с высоких трибун власть предержащие, зарплата учителя мала! Потому все и хватают по полторы-две ставки! Во-вторых, работа учителя максимально формализована и забюрократичена государством. Количество отчётов, планов, программ ненормально большое. И главное — непредсказуемо. Что министр образования, что все-все чиновники — от министров до местных функционеров — придумывают новые отчёты и требуют их немедленно в любой день, в течение нескольких дней или даже часов. В-третьих, сама профессия учителя в обществе стараниями государства низведена до статуса обслуживающего персонала. Сытые бюрократы показывают, что учитель — неудачник, безграмотные самоуверенные представители Рособрнадзора дают понять, что учителя работают неправильно. Кто же захочет примерить на себя такую репутацию? Вот потому зачастую и не идут в школу работать наиболее умные творческие студенты педвуза». Максим Коротков, учитель математики в школе № 112: «В нашей школе много молодых педагогов, и если даже по каким-то личным причинам они уходят, другие появляются через небольшой период. То есть существуют люди, которые не против идти работать в школы, но вот задержаться в них на более или менее большой период — это уже другой случай. Я отработал два года, сейчас пойдёт третий. Когда пришла в голову идея о работе в образовательном учреждении, лично у меня не появилось никаких отпугивающих факторов. Возможно, потому, что для меня школьные годы прошли без каких-либо негативных факторов. Возможно, потому, что мои учителя были очень хорошие и ни одного из них не вспоминаю плохим словом, а только с уважением и теплотой. Но за время работы в школе я теперь могу сказать о возможных факторах, которые могут создать проблемы учителю в начале преподавательского пути и из-за которых могут возникнуть сомнения в выборе данной профессии. Во-первых, нежелание или неспособность учиться или переучиваться. После окончания высшего учебного заведения, за время обучения в котором было прочитано невероятное количество книг по психологии, технологии преподавания, об особенностях развития ребёнка в различные возрастные периоды и тому подобное, учителя приходят в школу и с ужасом замечают, что у них не получается применить знания, приобретённые в университете, на практике. И тут у молодого преподавателя может быть два вектора развития: первый — это потерять веру в свои силы, способности, в то, чем он занимается, и в дальнейшем уйти из учебного заведения; второй — это спрашивать советы у опытных преподавателей, администрации школы, изучать дополнительную литературу и каждый день дома делать анализ и работу над своими ошибками и потом уже наслаждаться своей работой. Просто далеко не каждый человек спустя 22 года своей жизни — средний возраст выпускника с высшим образованием — готов проводить корректировку, например, своей речи, голоса, поведения и знаний. Во-вторых, нет мотивирующей идеи. Не думаю, что сделаю открытие кому-то, но в педуниверситет не так сложно поступить, и у меня есть несколько знакомых, которые пошли туда учиться только потому, что там были бюджетные места и легко на них пройти. Проучившись четыре года, они либо никак не связали себя с преподавательской деятельностью, либо пошли на месяц в школу и уволились со словами "это не моё". То есть они поступали в университет, потому что было легко, а в школе не очень просто, а ещё когда они хотят зарплату под 40 тысяч, да ещё и сразу после окончания университета, но не получают её, то тут невероятным образом они бросают это дело. Для работы в школе нужна некая жизненная цель, основная и значимая для вас лично идея, иначе трудно будет работать. В школу лучше не приходить, если хочется просто где-то поработать. В-третьих, общение с детьми и родителями. Я уже много статей читал и различных рассказов слышал о том, что "сейчас дети такие растут", "родители сейчас не воспитывают совсем". Я не особо понимаю, потому что в нашей школе я встречаю это только как единичные случаи. Дети меняются постоянно: ищут, как себя вести, поэтому экспериментируют с моделью своего поведения. А школа — это то место, где они проводят большую часть времени и могут проделывать эти самые эксперименты. И многие учителя, особенно новые, не способны принять это — начинают раздражаться по каждому поводу, когда ребёнок ведёт себя не так, как ожидает от него учитель. Так что переход со взрослой среды в детскую весьма стрессовая ситуация, с которой не каждый учитель может справиться. У меня есть классное руководство, и с родителями детей я постоянно на связи. Это тоже одна из особенностей работы в школе: общение не только с детьми, но и родителями. Лично у меня с последними почти не было конфликтов. Только несколько звонков насчёт успеваемости ребёнка, но потом мы разбирались: дело не в том, что оценки какие-то несправедливые, а просто родитель был в растерянности и не знал, что происходит сейчас с его ребёнком и как с ним себя вести. В школе я остался, потому что мне нравится получать новые знания и передавать их в дальнейшее использование. Также мне по душе график: очень комфортно, когда после работы у тебя есть больше времени, чем у большинства, чтобы заняться своим хобби или начать изучать что-либо новое. Во время студенчества я успел попробовать работать в нескольких местах, не связанных со сферой образования, и остаться на них хватало сил максимум на месяц. Здесь же за два года не было и дня, чтобы я не хотел идти и работать. Это ещё одна причина». Тимофей Лапшин, работал педагогом дополнительного образования (факультатив по литературе) в гимназии № 16 «Французской»: «Потому что давайте смотреть правде в глаза: профессия педагога растеряла былой престиж. Я как-то был в военкомате, и когда проходил психиатра (символично, правда?), она спросила, на кого я учусь. Услышав, что я будущий учитель русского языка и литературы, она поведала мне душещипательную историю о том, как раньше учителям в пояс кланялись и боготворили их. И я сильно сомневаюсь, что она имела в виду престижные частные школы. В то время (а психиатр была женщиной пожилой) ни о каких частных школах знать не знали. Обычные, общеобразовательные. Да и если уж на то пошло, учитель — это одна из самых нервозатратных профессий. А тратить нервы, работая за гроши, и терпеть, терпеть, терпеть — кому оно надо? Можно сколько угодно слушать истории о том, как сейчас поощряют и мотивируют молодых педагогов, но если бы это было действительно так, то я бы сейчас, скорее всего, не отвечал на этот вопрос, верно? Несомненно, есть люди, которым само мироздание велело быть учителями, которые ставят интересы педагогики выше своих собственных, вот им действительно нужно кланяться и по сей день. Я изначально поступал на факультет иностранных языков, должен был стать учителем французского, но в силу определённых обстоятельств я поступил на филфак, который выбрал, скорее, из-за любви к литературе. Кроме того, филфак послужил хорошим подспорьем для моего творчества: я уже 11 лет занимаюсь поэзией, периодически выступая. Но всё же сейчас, работая в частной школе не совсем по специальности (преподаватель ментальной арифметики Innovate и креативной математики в школе гениев "Эйн&Штейн". — М.Т.), я понимаю, что хорошо лажу с детьми, что я, конечно, не тот педагог, которого надо боготворить, но всё же что-то в этом есть. Приятно слышать слова благодарности от своих учеников и следить за их успехами. Но это частная школа: здесь в приоритете ученики, но и о педагогах заботятся и всячески поощряют. Поэтому проблема куда глубже. Дело не только и не столько в непрестижности, дело в системе образования, в отношении к детям, к педагогам. И в конце концов, дело в школах, многие из которых, кажется, не ремонтировали с тех пор, как построили. Очень хочется верить, что ситуация изменится к лучшему. Я встречал несколько молодых педагогов, которые действительно всем довольны, но, сдаётся мне, это единичные случаи». Читайте также: «Если в классе тишина — значит, работы нет»: правила жизни лучших учителей Они разрешают смеяться на уроках, испытывают на детях коучинг и мечтают, чтобы школы зарабатывали
