Как будут спасать систему высшего образования в России
Образованию обещано дополнительное финансирование, но за деньги все равно придется побороться.
В ближайшие шесть лет на здравоохранение, образование и инфраструктурные проекты будет дополнительно потрачено 10 триллионов рублей. Соответствующий указ, по данным Bloomberg, президент Владимир Путин подпишет после инаугурации 7 мая. Его пресс-секретарь Дмитрий Песков подтвердил подготовку указа об увеличении расходов по названным направлениям, однако заметил, что экспертная проработка велась на основе других цифр.
С неба не упадет
Откуда государство собирается взять эти деньги? Частично — за счет сокращения других расходов, в том числе на оборону. Остальное оплатит население: о многочисленных вариантах повышения налогов, к которым сейчас примеряются власти, «Ридус» писал уже неоднократно.
В неизбежном росте фискальной нагрузки сомневаться все труднее, а вот резкое снижение военных трат на фоне текущих геополитических условий кажется куда менее вероятным. Очевидно одно: на всех желающих денег все равно не хватит. Так, по расчетам ЦСР и ВШЭ, расходы на одно только образование в следующие шесть лет необходимо почти удвоить по сравнению с предыдущей шестилеткой.
«Тогда как в 2012—2017 годах бюджетные расходы на образование составили в совокупности 17,9 трлн руб. (в среднем 3,7% ВВП в год), в 2019—2024 годах для решения поставленных задач необходимо 32,1 трлн руб. (в среднем 4,2% ВВП в год)», — написал глава ЦСР Алексей Кудрин в своей статье на РБК.
И это — только базовый сценарий, который позволит не совсем безнадежно отстать от ведущих стран в развитии человеческого капитала и экономики. Оптимистичный же и вовсе предлагает увеличение расходов до 4,8% ВВП к 2024 году. Но в нынешней ситуации такой подход, увы, нереализуем, признают эксперты.
Так что, несмотря на все громкие обещания, за бюджетные деньги придется побороться. И борьба предстоит нешуточная. Постепенным сокращением числа вузов и различными программами вроде системы опорных университетов или проекта «5−100» (по нему к 2020 году пять российских университетов должны войти в Топ-100 мировых рейтингов) государство, с одной стороны, стимулирует конкуренцию в академической среде, а с другой — сближение и совместный поиск путей для повышения качества образования.
На конкурсной основе
В последнее время наметилась тенденция использования различных конкурсных процедур для решения тех или иных вопросов, в том числе в сфере образования, рассказала генеральный директор Благотворительного фонда В. Потанина Оксана Орачева на прошедшей недавно в Казани конференции «Пространство магистратуры: глобальное в локальном». Есть, например, Фонд президентских грантов, собравший лучший опыт по данному направлению.
«В основе каждого конкурса лежит возможность выбрать и поддержать сильнейших, это конкурентный процесс отбора, основанный на анализе конкретных достижений», — пояснила эксперт.
Это также инструмент развития образования, возможность предложить свой ответ на существующие профессиональные вызовы. Кроме того, любой конкурс занимает достаточно длительное время (между подачей заявки и началом ее реализации в случае выигрыша может пройти до года), и это заставляет участников мыслить стратегически — на перспективу: а что будет важно через год?
Еще один значимый эффект конкурсов: расширение профессиональных связей, особенно междисциплинарных — это различные конференции, стажировки и т. д. А победа дает профессиональное признание, повышение статуса и возможность изменения профессиональной траектории.
Для организации это в первую очередь вопрос репутации. Далеко не всегда участие в конкурсе помогает привлечь значительные финансовые ресурсы.
«Решить глобальные проблемы того же образования через конкурс невозможно, — говорит Орачева, — но если в организации много победителей конкурсов, это характеризует среду, качество людей, которые там работают, и делает привлекательным само образовательное учреждение. Недаром все университеты сегодня хотят иметь в своем штате нобелевских лауреатов».
С этой точки зрения очень важно вписывать победителей конкурса в общую повестку организации, чтобы индивидуальное достижение становилось и ее победой. «В какой-то степени конкурс — это возможность для организации превратить индивидуальные цветы в некий букет», — отмечает эксперт.
Что интересно, сами университеты, если у них появляются дополнительные средства, тоже начинают активно внедрять свои собственные конкурсные механизмы.
Осознанный выбор
Грамотный ответ на запросы рынка и работодателей — еще один фактор успеха для современного вуза. И немаловажную роль здесь играет как раз магистратура. Конференция в Казани — уже четвертое мероприятие фонда, посвященное вопросам ее развития в России. В этот раз форум был организован совместно с Казанским национальным исследовательским техническим университетом им. А. Н. Туполева — КАИ и Национальным фондом подготовки кадров.
«Мы для себя выбрали поддержку магистратуры по ряду причин, — пояснила „Ридусу“ Орачева. — Во-первых, это новое для России, а мы как фонд стараемся работать с новым, неизведанным. И это возможность для всех нас попробовать чего-то добиться. Во-вторых, это работа с людьми, которые сделали свой осознанный выбор, решив продолжать образование, и понимают, зачем им это надо. Вложения в таких людей, естественно, будут иметь гораздо больший эффект».
Третья причина, по словам эксперта, заключается в том, что на данной образовательной ступени присутствует наибольше связка с сообществом: под это попадают и потенциальные работодатели, и перспективные рынки труда, и общество в целом, и развитие регионов. Более гибкая, по сравнению с первой ступенью, магистратура, с одной стороны, чутко реагирует на современные запросы, с другой и сама частично должна создавать спрос на новые компетенции и новые качества специалиста.
«Вот этим она и становится интересной. То есть получается, что ты вместе с этим уровнем образования участвуешь в формировании будущего. И еще это место, где уже проявляются определенные лидерские качества, которые ты можешь оценить и, соответственно, в них дополнительно вложиться», — добавляет Орачева.
Оцифровать бардак или сгенерировать сложность мира?
Для России магистратура явление относительно новое. Лишь в прошлом году в стране состоялся первый массовый выпуск магистров. Рынок труда еще только адаптируется к непривычной системе высшего образования, пребывает в некоторых раздумьях, пытается понять, какое место занимают магистры между бакалаврами и специалистами, поэтому с точки зрения зарплат не очень-то их разделяет, отмечает проректор НИУ ВШЭ Сергей Рощин. Но он уверен, что всего за пять лет рынок разберется, что к чему, и магистры будут в цене.
Уже сейчас выпускники магистратуры в среднем устраиваются на работу быстрее бакалавров и стартовый оклад получают чуть выше. Но это связано не только и не столько с образованием как таковым: просто подавляющее большинство студентов на данной ступени высшего образования совмещают учебу с работой, пусть даже не по профилю, и уже имеют трудовой опыт и некие компетенции, которые дают им преимущества при трудоустройстве.
Проблема современного российского рынка труда — огромное количество непрофессионалов, которые гордятся тем, что за семь лет меняют семь профессий, ловят тренды и даже начинают учить других, посетовал ректор Томского государственного университета Эдуард Галажинский. Да и границы профессий сейчас размываются, и это прямой вызов для магистратуры, который ставит вопрос о компетенциях будущего — к чему и как она, собственно, готовит своих студентов.
«Мы пришли к пониманию того, что следует ввести понятие „трансфессии“, когда человек умеет жить и меняться вместе с профессией, но при этом сохранять глубину, — рассказал эксперт. — Университеты должны быть генераторами сложности мира и учить людей жить с этой сложностью».
Он напомнил, что в России провозглашен курс на цифровую экономику, но зачастую под этим подразумевается создание масштабных государственных баз данных, простой перенос всех сведений на электронные носители. Но если оцифровать бардак, будет оцифрованный бардак. Цифровая экономика — это не оцифровка, предупреждает ректор. И высококвалифицированные кадры для нее имеют едва ли не первостепенное значение.
«Вопрос в том, как вузам структурировать свое содержание вокруг этих сложный вызовов», — добавляет он.
Стоит отметить, что даже в самом академическом сообществе не сложилось единого мнения относительно магистратуры. Многие считают ее промежуточной ступенью между базовым высшим образованием и аспирантурой для тех, кто решил посвятить себя научной карьере.
На самом деле, по словам Рощина, 80−90% российской магистратуры не связано с аспирантурой и академическим треком. И студенты в основном воспринимают магистратуру как дополнительное образование, которое дает те возможности, что раньше представляло второе высшее. Но в любом случае, можно считать, что в целом многоуровневая система высшего образования в России все-таки сформировалась, полагают эксперты.