Глобальная одержимость экономическим ростом увеличит риск смертельных пандемий в будущем
По мере того как правительства во всем мире развертывают программы вакцинации COVID-19 и стремятся вернуть свою экономику к жизни, восстановление, похоже, находится в пределах досягаемости. Однако нельзя игнорировать трудные вопросы. Как возникла эта пандемия? И насколько мы устойчивы к будущим глобальным рискам, включая возможность более смертоносных пандемий?
Важно отметить, что COVID-19 не был событием, которого нельзя разумно ожидать. Как заявил Майк Райан, исполнительный директор программы Всемирной организации здравоохранения по чрезвычайным ситуациям, в своем страстном обращении в феврале, COVID-19 – это во многом чрезвычайная ситуация, созданная руками человека. Продолжая отдавать предпочтение экономическому росту над экологической и социальной устойчивостью, «мы создаем условия, в которых процветают эпидемии… и берем на себя огромный риск в отношении нашего будущего».
Фото: https://programlesprom.ru/
Человеческая цивилизация находится на пути столкновения с законами экологии. Специалисты давно предупреждают о том, что зоонозные заболевания преодолевают видовой барьер в результате растущего вторжения человека в природу. Важная глобальная оценка биоразнообразия 2019 года показала, что количество видов и экосистем сокращается со скоростью, «беспрецедентной в истории человечества». Утрата биоразнообразия ускоряется под действием множества взаимосвязанных сил, все из которых в конечном итоге порождаются или значительно усиливаются методами, способствующими экономическому росту. К ним относится вырубка лесов, расширение сельского хозяйства и рост потребления диких животных.
Заголовки газет часто появляются в связи с изменением климата, но становится все более очевидным, что перспектива массовой утраты биоразнообразия столь же катастрофична. Важно отметить, что эти две проблемы глубоко взаимосвязаны. Глобальное потепление оказывает огромное давление на многие из наших самых разнообразных природных экосистем. В свою очередь, упадок этих жизненно важных экосистем ослабляет их способность накапливать углерод и обеспечивать защиту от экстремальных погодных условий и других рисков, связанных с климатом.
Эти эффекты нельзя описать упрощенными метафорами, такими как «война с углеродом», которые могут быть политически целесообразными, но затушевывают сложности, связанные с защитой жизнеобеспечивающих экосистем. Не существует единого измерения, которое фиксировало бы «изменчивость живых организмов из всех источников, включая… наземные, морские и другие водные экосистемы и экологические комплексы, частью которых они являются». Фактически, многие живые организмы на Земле до сих пор неизвестны людям.
Хотя уже давно утверждается, что существуют жесткие пределы неустойчивого экономического роста на конечной планете, эти аргументы в значительной степени отвергаются западными экономическими державами. Но рыночные силы не устранят естественный дефицит или планетарные ограничения. С опозданием, отчасти из-за растущего осознания общественностью проблемы разрушения окружающей среды, специалисты по экономическому планированию начинают осознавать нашу экологическую взаимозависимость. Как говорится в недавнем обзоре Dasgupta Review, заказанном Министерством финансов Великобритании: «Наша экономика, средства к существованию и благополучие – все зависит от нашего самого ценного актива: природы. Мы часть природы, а не отделены от нее».
Воодушевленный школьными климатическими забастовками и объявлением чрезвычайных ситуаций в области климата и природы во всем мире, Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш объявил 2021 год «годом примирения человечества с природой». Однако отрезвляет отсутствие прогресса. Из 20 глобальных целей в области биоразнообразия, согласованных в 2010 году, ни одна не была полностью достигнута десять лет спустя. Когда дело доходит до выполнения Парижского соглашения по климату, международное сообщество по-прежнему далеко от правильного пути.
Фото: https://ptzgovorit.ru/
Как можно привести политическую реальность в соответствие с биофизической реальностью, чтобы гарантировать, что наши общества не будут процветать за счет экологических систем жизнеобеспечения, от которых они в конечном итоге зависят? Экономическая модель человеческого развития в форме пончика экономиста Кейт Раворт представляет собой один важный план действий, в котором социальные и планетарные границы лежат в основе реорганизации системы управления. Другими словами, обеспечение того, чтобы ни один человек не был лишен предметов первой необходимости (еда, жилье, здравоохранение и т. д.), при этом коллективно гарантируя, что мы не окажем разрушительного давления на системы жизнеобеспечения Земли, от которых зависят все люди (стабильный климат, здоровая почва, защитный озоновый слой).
Но это лишь один из длинной череды эколого-экономических проектов, уходящих корнями как минимум в 1960-е годы. Остается вопрос: готово ли общество отказаться от своей глубоко укоренившейся воли к власти над природой ради другого приспособления – такого, где мы живем в согласии с природой? Как заметил эколог Грегори Бейтсон, «Существо, которое побеждает окружающую среду, уничтожает само себя». Пандемия COVID-19 – это канарейка в угольной шахте; другие обязательно последуют. Межправительственная группа экспертов по изменению климата дала понять, что экологическая проблема требует «быстрого, далеко идущего и беспрецедентного изменения во всех аспектах жизни общества».
Что, возможно, менее ясно из этого утверждения, так это то, что образ мышления, модели и метафоры, которые формируют цели и устремления общества, также должны измениться. Где искать вдохновение? Согласно Индексу экологической результативности Йельского университета Ботсвана и Замбия занимают первое и второе место в мире по биоразнообразию и защите среды обитания. Фактически Ботсвана уникальна тем, что большая часть ее биоразнообразия остается нетронутой. Такие примеры содержат уроки того, как мы можем приблизиться к примирению с природой.
Политолог Уильям Офулс утверждает, что политическая борьба должна сейчас срочно сосредоточиться на том, чтобы сделать экологию главной наукой, а Гайю – ключевой метафорой нашего века. Другими словами, нам нужно перестать думать о себе как о чем-то выше или вне естественных систем, которые нас поддерживают. Усилия человечества по принятию политики экологии вполне могут оказаться определяющей историей этого века, если мы хотим избежать трагедии homo (in) sapiens.