Борис Моргунов: «Увеличение продолжительности жизни людей в Арктике – задача номер один»

26 октября президент утвердил Стратегию развития Арктической зоны России и обеспечения национальной безопасности до 2035 года. О том, какое влияние экология этого региона оказывает на здоровье россиян и почему на мировом рынке энергоресурсов может случиться переворот, «Профилю» рассказал директор Института экологии ВШЭ, профессор Борис Моргунов.

– Борис Алексеевич, в новой Стратегии развития Арктики одним из приоритетных направлений обозначена экология. Расскажите, какие исследования будут проводиться в этой области.

– В настоящее время существующие в мире национальные системы мониторинга загрязнения окружающей природной среды и среды обитания человека основаны преимущественно на количественных измерениях содержания вредных веществ в ограниченном перечне объектов (атмосферный воздух, вода, рыночные продукты питания). Такой подход не в полной мере отражает их потенциальные источники, пути передачи и неблагоприятное воздействие на живых существ, прежде всего на человека.

Глобальная ошибка считать, что можно построить мониторинг загрязнения океана, основываясь на замерах тех или иных веществ только в воде. Это бесполезно: максимум через два часа после происшествия фон будет нейтральным. Океан огромен, он пока ассимилирует в себе практически всё.

Необходимо проводить комплексный системный мониторинг, который должен включать и биологические ресурсы в месте катастроф – животные, рыбы и птицы, они играют огромную роль в переносе высокотоксичных и радиоактивных веществ, возбудителей опасных инфекционных заболеваний. В основном это особи, которые имеют много жира, так как вредные вещества концентрируются в жире и в печени. Нужно учитывать так называемый эффект биомагнификации, когда более крупное животное или рыба поедает много мелких и концентрация загрязняющих веществ в его организме кратно повышается. Согласно исследованиям, наверху пищевой цепочки концентрация некоторых опасных веществ может в 10 тысяч раз превышать показатели первоначального источника.

Арктика особенно уязвима для таких проблем, потому что существует феномен сезонной миграции: это более 250 видов птиц и животных. Ряд этих птиц являются промысловыми и используются в том числе для питания человека. Некоторые виды могут преодолевать до 5 тысяч километров, для того чтобы безопасно размножаться в арктических регионах. И по дороге они «собирают» с путей миграции все, что там есть, в том числе загрязняющие вещества.

Например, в результате стихийных бедствий в регионах Юго-Восточной Азии в океаны попадают миллионы тонн отходов, пестицидов. К этим отходам добавляются вирусы, бактерии, которые переносятся биологическими путями на тысячи километров.

При этом речь идет не только о неконтролируемом распространении, но и о возможных преднамеренных действиях. Пути миграции устойчивы, и такое развитие событий нельзя исключать.

Поэтому мы должны мониторить, что происходит в мире, и связывать это с путями морской и воздушной миграции, чтобы можно было оценивать риски переноса инфекции или опасных загрязняющих веществ.

– Такая задача поставлена впервые. Мы готовы к ее решению?

– Фундамент, чтобы заниматься этой работой, у нас имеется. Мы хорошо знаем пути и сроки миграции, отслеживаем сообщения о катастрофах, связанных с техногенными авариями, распространением загрязняющих веществ. У нас достаточно и специалистов, и оборудования. Необходимо создать единую систему, обеспечить ее нормативной базой и сделать эту часть мониторинга обязательной.

Важно подключить к работе и другие страны Арктического региона. Институт экологии давно занимается этими вопросами, и есть предложения по созданию международной информационной системы для раннего выявления, мониторинга и оценки риска здоровью, связанного с распространением инфекций и переносом загрязняющих веществ биологическими путями.

Задача эта международная потому, что все, что происходит в одной из арктических стран, так или иначе через Северный Ледовитый океан «доплывет» до всех остальных. Трансграничный перенос инфекций и загрязняющих веществ – это та проблема, которая должна решаться в рамках межправительственного Арктического совета. Мы уже озвучивали предложения и получили поддержку других стран. Я думаю, что Россия сможет возглавить эту работу и выполнить ее на самом высоком уровне.

– По разным оценкам, продолжительность жизни в российской Арктике – всего около 50 лет. Главная проблема в экологии?

– В Арктике увеличение продолжительности жизни населения стоит под №1 среди задач, решению которых президент придает приоритетное значение. Действительно, для Арктики это особая история, потому что там чрезвычайно высокая концентрация негативных факторов, влияющих на здоровье населения. Это и холодовые нагрузки, недостаток солнечной инсоляции, и традиционное питание продуктами, которые часто содержат опасные вещества.

Канцерогены, поступающие в организм человека из традиционных продуктов питания, сильно влияют не только на продолжительность жизни, но и на здоровье потомства. Это огромная проблема для коренного населения Арктики. Проводились научные исследования, которые показали значительное превышение ПДК (предельно допустимой концентрации) различных особо опасных загрязняющих веществ в грудном молоке у женщин, которые питаются традиционной пищей, добываемой охотой и рыбалкой. Отсюда и проблемы – сокращение численности населения и нарушения здоровья, в том числе репродуктивного. При этом нужно учитывать, что значения ПДК опасных веществ в России универсальны (т.е. одинаковы и для Сочи, и для Норильска), хотя даже для неспециалистов очевидно, что для арктических районов должны быть разработаны ПДК, адаптированные к специфическим условиям Арктики. Институт экологии уже обозначил эту проблему руководству страны.

Особое внимание должно уделяться предотвращению влияния вредных условий производств, расположенных в регионе, на здоровье работающих граждан. Риски развития патологий у детей, чьи родители работают в таких условиях, возрастают многократно, но их никто не учитывает. К перинатальной медицине нужно добавить пренатальную работу, проводимую при подготовке к беременности. Например, брать анализы на наличие опасных веществ в организме у пар, планирующих детей. Это касается не только Арктического региона – накопить опасные вещества можно, проживая в доме, где были, например, испарения свинца или ртути. Это представляет огромную опасность для здоровья будущего ребенка. Одна из работ, которой мы сейчас занимаемся в институте, – готовим предложение по созданию системы, позволяющей не только выявлять возможные риски развития патологий при беременности, но и пренатальной детоксикации пар, планирующих детей. Это не такие уж сложные и дорогие анализы, и любой центр по планированию семьи может их сделать. В первую очередь это должно быть внедрено для работников предприятий с вредными условиями труда (например, «Норильский никель») и в регионах с неблагоприятной экологической обстановкой. Говорить о демографических успехах в районах Крайнего Севера без принятия таких мер не приходится. Но в конечном итоге речь идет о здоровье всех жителей России.

– Нефтедобыча также несет экологические угрозы?

– Сейчас практически все компании используют технологии, чтобы минимизировать риски. Совершенно очевидно, что для Арктики разливы имеют гораздо более значимые последствия, чем для регионов с обычным климатом. Мне представляется, что шельфовые ресурсы Арктики надо было бы держать «в разогретом» (подготовленном для освоения) состоянии, но не осваивать их, потому что у нас пока хватает других. То есть готовиться и ждать, потому что Арктику накрывает потепление, а с освобождением ото льда ресурсы добывать станет проще и безопаснее. Особенно не трогать ресурсы в тех местах, где пока непонятно, что делать в случае аварии. Если вдруг случится история, как в Мексиканском заливе, то это верная смерть для хрупкой арктической экосистемы. То, что произошло недавно в Норильске, – просто мелкое недоразумение по сравнению с тем, что может произойти при крупных авариях в акваториях, покрытых вековыми льдами.

– Сейчас много говорят об избавлении от нефтяной зависимости, о разработке других источников энергии. Какие из них самые перспективные и экологичные?

– Самое потенциально чистое и универсальное топливо – это газ. Солнечная и ветровая энергетика являются мировыми трендами развития зеленой энергетики, но нужно добавить «экологической объективности» в расчет углеродного следа этих источников. Например, углеродный след жизненного цикла солнечных батарей (от создания элементов до их утилизации) выше, чем у природного газа. У ветровой энергетики тоже есть свои последствия. Известно, что там, где стоят ветряки, имеются экологические проблемы, связанные с генерацией (на этих территориях и в акваториях практически отсутствует жизнь). Честный расчет углеродного следа – это очень важная и ответственная работа. Институт экологии сейчас занимается подготовкой к работе по подсчету эффектов для здоровья населения и окружающей среды от перевода транспорта на газ. Это масштабная и весьма затратная работа в привязке к конкретным регионам, но цель того стоит.

Еще одна из историй, которую мы хотим запустить в рамках Арктического совета, – это изучение рисков расконсервации газовых гидратов (это метан, который находится в Арктике в замороженном состоянии, как рыхлый лед). Когда он расконсервируется под воздействием потепления, то выйдет в атмосферу как обычный газ, усиливая все парниковые эффекты. Только на Ямале обнаружено около 7 тысяч кратеров с неконтролируемыми выбросами в атмосферу. Мы можем только предполагать, что случится, если такой взрыв с выбросом метана произойдет не в тундре, а под какой-то инфраструктурой. На сегодняшний день это новая проблема, и пока не осуществляется мониторинг рисков, связанных с расконсервацией метана, содержащегося в газогидратах. Нет даже методологии, как его осуществлять.

При этом в мире уже развиваются технологии, которые позволяют связывать метан, получать из него традиционный природный газ. Можно предположить, что через некоторое время его добыча будет экономически оправданной и он превратится в ресурс будущего.

По различным оценкам, более 70% запасов природного газа находится в виде газовых гидратов, это половина всех энергетических ресурсов планеты. Если появится дешевая и эффективная технология, чтобы этот метан добывать и использовать, произойдет переворот всей мировой энергетической конструкции. Пострадают все экспортеры традиционных ресурсов, в первую очередь нефти. Газогидраты есть вокруг Японии и Китая, которые являются крупнейшими экспортерами газовых ресурсов, в том числе из России.

На фоне развития технологий разработки газогидратов особенно актуальным становится вопрос изучения рисков, связанных с их стабильностью, рисков экологических катастроф при добыче. На сегодняшний день ученые просто фиксируют выбросы.

Недавно проект Высшей школы экономики выиграл грант на создание центра мирового уровня. Одной из задач, которая будет решаться в этом центре, будет разработка системы оценки прогнозирования, мониторинга, рисков, связанных с залповыми выбросами метана в атмосферу. Мы рассчитываем разработать международный план по управлению экологическими рисками в Арктике и управлению адаптацией к изменениям климата, связанным с состоянием газовых гидратов, и дать прогноз на средние и долгосрочную перспективы. И главное – оценить риски для промышленных объектов инфраструктуры. Расконсервация газовых гидратов чревата огромными опасностями, экономические и экологические потери могут исчисляться космическими суммами.

Россия должна быть не только экономически готова к возможным изменениям мирового рынка энергоресурсов и разработке альтернативных источников энергии, но и научиться их использовать с минимизацией экологического вреда.