Спитакское землетрясение: трагедия без срока давности

Спасенная кровью Она считала каждую секунду, а потом складывала их в минуты, минуты в часы, а часы в дни. Сбивалась со счету и снова складывала. Где она? Что происходит? Осознание пришло за доли секунды – после того, как Эмма Акопян очнулась. На груди у 25-летней женщины плакала маленькая Марина. На ней были всего две кофточки. Эмма максимально прижала ребенка к себе – ладонью прикрывала рукой голову, чтобы она не билась о панель, второй – придерживала спину, чтобы дочка не простудила легкие. Это было 7 декабря 1988 года, 11 часов и 41 минута. Какой это день недели и который час – Эмма не помнила и не знала, как и не знала, что проведет под завалами собственного дома семь дней, шесть часов и сорок минут; что там же отметит день рождения своей малышки, которой 12 декабря исполнилось 4 месяца. Все эти дни женщина отчаянно кричала, звала на помощь. Между панелями ее тело было, словно в тисках: единственное, чем она могла шевелить – это руки. В кромешной темноте Эмма кормила дочку грудью и думала: когда же их, наконец, спасут? И спасут ли вообще? «Не дай Бог ни одной матери почувствовать и увидеть то, через что прошла я. Не дай Бог. Я очень надеялась, что нас спасут. Но были моменты отчаяния. Был момент, когда я окончательно потеряла надежду, я понимала, что к нам на подмогу никто не идет. И в эти моменты хотела задушить ребенка, а потом и себя… Да, были и такие мысли», – вспоминает Эмма. Молока уже не было, и четырехмесячная Марина стала отчаянно плакать. Крик ребенка становился истошным, ребенок охрип, а потом и вовсе девочка замолкла. Тогда Эмма пошла на отчаянный шаг: «Когда почувствовала, что все, умираем, я тихо-тихо подняла свою руку и начала резать стеклами свои пальцы. И так я кормила ребенка. У меня другого выхода не было. Мы умирали». Но выжили. Из-под развалин молодую женщину с ребенком достали французские спасатели. Сначала извлекли девочку – без единой царапины. И только через семь часов удалось спасти и Эмму. Ей делали сложные операции. Женщина встала на ноги. После землетрясения год не была в Ленинакане (ныне Гюмри), а когда приехала, внутрь зданий больше не заходила. Сегодня Эмма со своей семьей живет в Ереване. Об этом дне говорит с большим трудом и сквозь зубы. Хоть с тех пор и прошло больше трех десятков лет, боль не стихает и вряд ли когда-либо отпустит ее. Страшнее Чернобыля Разорванные тела и стоны под руинами – это было одно из самых разрушительных стихийных бедствий XX века. Спитакское или, как его еще называют, Ленинаканское землетрясение унесло жизни 25 тысяч человек, 140 тысяч остались инвалидами и еще больше полумиллиона – без крыши над головой. Это – по официальным данным. За 30 секунд решилась судьба всего Спитака – эпицентра бедствия – он буквально смешался с пылью. Землетрясение магнитудой в 10 баллов (из 12) не дало и малейшего шанса на выживание. Сильно пострадали также города Кировакан (ныне Ванадзор) и Ленинакан (ныне Гюмри). Подземные толчки ощущались в Ереване и в столице Грузии – Тбилиси. Специалисты подсчитали: во время землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, равная взрыву десяти атомных бомб, похожих на те, что были сброшены в 1945 году на японский город Хиросиму. То, что в те дни пережил армянский народ, вряд ли можно передать словами. В момент катастрофы мало кто понимал, что происходит. На ум приходило все, но никак не землетрясение. Каринэ Дарбинян в этот день не пошла на работу и не отвела дочку в школу. В момент, когда случилось землетрясение, она благодарила Бога, что решила остаться дома. Аптека, в которой она работала, сравнялась с землей, а сотрудницу придавило плитой. Хаос царил повсюду – люди буквально проваливались под землю. Вагоны падали, школы и больницы рушились. За эти 30 секунд жизнь армян поделилась на «до» и «после». Когда тряска закончилась и пришло осознание, над городами разнеслись стоны и вой людей. Они пытались найти своих родных, бежали в школы и сады, куда утром отправляли своих детей. Эта трагедия стала общим, национальным горем. В первый день после трагедии к развалинам не мог подъехать ни один подъемный кран. Дороги были разрушены, везде были пробки. На помощь спешили военные и медики. Завалы разбирали даже заключенные, которых выпустили из тюрем. Узнав о стихии, люди из разных концов мира рванули на помощь к пострадавшим. 111 государств со всех континентов отправили свыше 20 тысяч солдат и офицеров и больше 3 тысяч единиц военной техники. Проводили сбор гуманитарной помощи. Ежедневно в Армению прибывали 1500 вагонов, сотни военно-транспортных и гражданских самолетов везли стройматериалы, технику и продукты. Эвакуировали более 100 тысяч раненых, оставшихся без крова. Цавт танем, Армения! «Цавт танем» в переводе означает «унесу твою боль». В дни «черного декабря», наверное, каждый армянин шептал про себя, а может и выкрикивал эти слова. Невыносимо видеть боль родного человека и не быть способным ему помочь. С этими словами на устах приехали из Саратова два друга-врача – Даниил Пучинян и Роберт Капрелов. Седьмого декабря оба добровольцами отправились в военкомат и твердо решили: едем в Армению! Тогда из Саратовской области на помощь выехал полк гражданской обороны из 1600 человек. Но эшелон ехал с задержками, поэтому в Ленинакан доехали только 14 декабря. Роберт Капрелов – хирург по специальности – ехал на подмогу врачам. «Мы приехали, была оттепель. Почувствовали резкий запах гниения. Это были санитарные проблемы. Все, кто погиб, уже утратили нормальное биологическое состояние. Мы тоже ходили по завалам. У меня было чувство трагедии, необыкновенной. Этот разрушенный город... В памяти до сих пор остался большой шестнадцатиэтажный дом. Он стоял в центре. Его тряхнуло так, что он весь сложился по этажам. Видели, как люди жили в страшных условиях, на улицах. Жилье устраивали над канализационными люками – оттуда шло тепло», – рассказывает Роберт. Весь полк из Саратова расположился неподалеку от центра Ленинакана, в палатках. Позже Капрелова отправили в городскую больницу. Там он провел три месяца и сделал около пятидесяти операций. А физиолог и командир медицинской роты Даниил Пучинян провел три месяца в палатках. «Когда мы приехали, мы увидели руины. Зрелище не для слабонервных. Мне защемило сердце, когда я увидел на этих развалинах куклу. Я был взрослым мужчиной, но слез сдержать не смог. И гробы, тысячи гробов. Зрелище не для слабонервных», – вспоминает Даниил Пучинян. Найти и с достоинством похоронить – это все, чего хотели потерпевшие. Они открывали гробы, выискивая своих родителей. Молили спасателей даже частями выкорчевать из-под панелей тела любимых. После – бесконечно благодарили, обнимали, даже дарили спасателям банки варенья. В эти секунды, минуты, часы и дни, которые считал про себя каждый выживший, сплотились не только жители Армении, но и люди всего мира. Став единым механизмом, они сумели помочь раненым и достойно проводить всех тех, кто не выжил и так и не дождался оттепели.