Когда в СССР начали системно изучать преступность и почему запала хватило всего на несколько лет

Кабинет по исследованию личности

В начале холодного и дождливого июня 1923 г. в камере при Московском управлении уголовного розыска (МУУР) известные советские психиатры и социологи опрашивали мужа и жену Василия и Софью Петровых-Комаровых, суд над которыми вскоре стал одним из самых громких неполитических процессов в СССР. Опросами, которые проводились в основном через систему заранее подготовленных анкет, занимались члены исследовательской группы, сформированной весной того же года1. Целью их деятельности было обследование преступников в арестных домах Москвы.

Обложка книги под редакцией М.Н. Гернета "Преступный мир Москвы". 1924 г.

В группу входили известные социологи, антропологи и психиатры. Один из самых влиятельных отечественных криминологов, специалистов по уголовно-исполнительному праву, Михаил Гернет называл этот период "настоящей эрой для уголовной социологии в России", а проведенное всего за несколько месяцев масштабное исследование он оценивал как одну из главных причин создания в том же году московского Кабинета по исследованию личности преступника и преступности2.

Идея создать такой кабинет появилась в СССР при переосмыслении сути преступления и наказания. Власть встала на путь исправительно-трудового воздействия на преступника, заменив наказание-устрашение наказанием – социальной защитой. А для определения степени защиты было необходимо выяснить степень опасности индивида. Судья, выносивший приговор, прежде не знал ничего о личности преступника, поэтому надо было провести исследование обвиняемого. Согласно резолюции II Всероссийского Совещания по вопросам психиатрии и неврологии, органы здравоохранения должны были немедленно обследовать правонарушителей в местах заключения и учредить криминологические кабинеты по изучению преступности3.

М.Н. Гернет (1874–1953).

Первое подобное учреждение в мире появилось в 1907 г. в Аргентине, затем в том же году в Брюсселе. В конце 1910-х гг. эту практику переняли Северная Америка и Португалия. Однако кабинет в России возник независимо от других стран, так как в Европе не было в полной мере подходящего аналога, с которого можно было бы взять пример, а американская литература по данному вопросу отсутствовала.

В апреле 1923 г. по инициативе начальника отдела управления Московского совета Владимира Орлеанского было произведено вышеупомянутое обследование арестных домов столицы и содержащихся в них более 2000 заключенных4. В выступлении перед членами Мосздравотдела и учеными разных специальностей Орлеанским была показана важность всестороннего научного изучения преступного мира для успешной борьбы с ним.

Диаграмма из книги "Преступный мир Москвы". 1924 г.

Результаты этой инициативы были настолько интересными, что была поддержана идея о создании постоянного обследования преступников. И 100 лет назад, летом 1923 г., постановлением Президиума Моссовета учрежден Кабинет по изучению личности преступника и преступности, в состав которого вошли члены исследовательской группы, среди которых помимо вышеупомянутых личностей можно было выделить социального психолога Василия Куфаева, психиатра Александра Рапопорта, судебного статистика Евгения Тарновского и известного психиатра Цецилию Фейнберг. Кабинет находился в ведении Мосздравотдела подотдела Медицинской инспекции московских мест заключения5. Уже в 1924 г. при участии сотрудников Кабинета было издано подробное исследование "Преступный мир Москвы".

Обследование первого серийного убийцы

Среди всех обследованных преступников столицы за три месяца членам группы встретился лишь один предумышленный убийца, дело которого стало беспрецедентным для правоохранительных органов СССР – Василий Петров-Комаров, совершивший за два года от 27 до 33 убийств6. Первое свое убийство в Москве он совершил в феврале 1921 г. Заманив к себе домой на Шаболовку под предлогом продажи муки из-под полы брата и сестру Михаила и Ирину Лопатиных, он убил их и забрал деньги себе7. Чуть более двух лет Петров-Комаров, работая извозчиком в Центрэваке (Центральном управлении по эвакуации населения), а после переквалифицировавшись в частного извозчика, завлекал к себе домой крестьян, приезжавших в столицу для покупки товаров и лошадей, предлагая им товар или скотину по низкой цене, зачастую выпивал с ними, а позже убивал и обкрадывал.

Орудие убийства Петрова-Комарова.

По его собственным словам, во хмелю его "тянуло к убийству", ставшему для него ремеслом и способом разжиться на украденные деньги спиртным. Оглушив жертву ударом молотка, он душил ее, а после прятал в мешок и относил в соседнее здание шаболовских бань, полуразрушенный дом в вышеупомянутом переулке, закапывал у себя на участке или сбрасывал в Москву-реку. Вплоть до весны 1922 г. московская милиция и не подозревала, что в столице промышляет серийный убийца8 (в 1920-е гг. таких преступников называли систематическими убийцами). После перехода расследования в активную фазу следствию понадобилось больше года на поимку преступника.

Софья и Василий Петровы-Комаровы.

Василий Петров-Комаров вместе с женой Софьей, которая была осуждена за укрывательство и пособничество мужу, содержался под стражей в МУУР9. Тогда-то супруги и были обследованы вышеупомянутой группой. Анализ личности этого убийцы является хорошим примером деятельности кабинета. На человека, совершившего преступление, начали смотреть как на продукт среды, условий индивидуального развития, общественно-экономических отношений, а не как на злодея, носителя врожденного злого духа. Через систему опросников, сформированных на основании деятельности подобных кабинетов в других странах и личного многолетнего опыта специалистов, были обследованы и Петровы-Комаровы. С преступником обсуждалось его детство, выяснялись взаимоотношения с родственниками и окружающими, образование и воспитание, религия и классовая принадлежность. Через медицинское обследования изучались аномалии и недостатки, половые функции, органы чувств и другие особенности10.

Превращение человека в преступника

В результате обследования Петровых-Комаровых выяснилось следующее: 55-летний муж Василий имел очень тяжелое детство в многодетной семье с родителями-алкоголиками. Не зная и не видя другого времяпрепровождения в семье, Петров-Комаров начал пить с 15 лет, причем употреблял любой алкоголь. В состоянии опьянения он и совершал свои преступления. С детства социально-экономические причины оказывали на мальчика негативное влияние. В бедной семье отец бил мать, образование Василию дать не смогли.

Комната, где совершались преступления.

После смерти отца из-за алкоголизма мальчик начал работать у помещика с 12 лет. Часто меняя профессии и помещиков, он оставлял прежними лишь пагубные привычки и даже женился на такой же пьющей, безответственной женщине. В 40 лет вместе с ней он совершил свое первое преступление – кражу яблок, за что Василия посадили в тюрьму на год, а его жену – на 9 месяцев. Через год он узнал, что жена изменяла ему и умерла из-за болезни. Через пять лет Петров-Комаров вновь женился – на девушке Софье. В доме он был тираном и, как и его отец, устраивал побои всем домочадцам11.

Вступив в 1917 г. в Красную гвардию, Комаров-Петров участвовал в боях и попал в плен. По возвращении с фронта в 1920 г. он поменял фамилию, поскольку опасался за свою жизнь из-за прошлого в белом плену. Василий Терентьевич Петров стал Василием Ивановичем Комаровым. Выяснилось это лишь на третий день после задержания убийцы12. Поселившись в Москве в том же году, Комаров принялся за убийства. Деньги он пропивал, а жену все так же бил. Несмотря на это, Василий выгораживал ее на суде, а при упоминании детей заплакал, говоря о любви к ним13.

С.А. Укше (1885–1945).

На суде, проходившем в Политехническом музее в Москве, было многолюдно. Известный российский нумизмат Алексей Орешников в своем дневнике так описывал 6 июня 1923 года: "Около Политехнического музея стоит большая толпа: судят убийцу 33 человек; чего ждет толпа – не понимаю"14. На суде был еще не известный на тот момент писатель М.А. Булгаков, описавший суд в статье "Комаровское дело". Несколько исказив реальное положение дел, он очень точно описал мысли зрителей, желавших смерти Петрова-Комарова, называвших его шаболовским душителем и не понимавших причин всех этих убийств. Известная поэтесса, переводчица и криминолог, ставшая членом кабинета, Сусанна Укше (она погибла в 1945 г. от истощения в ссылке, где оказалась по причине своего немецкого происхождения), так резюмировала жизнь убийцы: "Тяжелое детство в нуждающейся, обремененной детьми семье рабочего-алкоголика, с 12 лет мыканье по чужим людям, неудачная семейная жизнь, пьянство и бродяжничество, частая перемена служб и профессий, кража, тюрьма, смерть жены, мобилизация, бедственное положение беженцев, война, кровавое дело в Москве и кровавый конец"15.

Известный психиатр и член кабинета Евгений Краснушкин на суде выступал в качестве эксперта и говорил о смягчающих обстоятельствах в отношении Софьи, являвшейся запуганным человеком под влиянием террора Василия и действовавшей под влиянием страха. Несмотря на это, в качестве меры наказания для обоих был избран расстрел16.

Е.К. Краснушкин (1885–1951).

Успехи советской криминологии

Работа кабинета оказалась очень успешной. Учреждение развивалось вплоть до начала 1930-х гг. В кабинете, находившемся в помещении МУУРа, велось постоянное амбулаторное обследование попадавших туда правонарушителей, на основании которого кратко и ясно показывалась взаимосвязь совершенного преступления с личностью преступника и его социальными условиями.

Вскоре при кабинете была открыта клиника. Русские криминалисты-социологи получили раньше своих коллег за границей возможность длительного всестороннего наблюдения за представителями преступного мира. После наблюдения пациентов, не представлявших социальной опасности, кабинет старался включить таковых в общественную жизнь и обеспечить рабочими местами, наблюдая за их дальнейшей жизнью. Эта работа велась во взаимодействии с судами и следствием. Кабинет привлекал новых работников и специалистов в свои ряды, популяризируя криминалистику и историю настоящих преступлений среди обычных граждан. При нем была создана библиотека, выписывались передовые журналы по криминологии из стран Европы и США17. Проводились регулярные конференции, на которых члены кабинета представляли результаты своих исследований. Со всего СССР поступали запросы на получение печатных изданий и результатов проведенных исследований. Более того, кабинет начал научное сотрудничество с подобными организациями в Европе и США18.

Политехнический музей, где проходил суд над Петровыми-Комаровыми.

За почти десятилетний период существования кабинета в СССР было образовано несколько подобных производных учреждений, выпускались сборники и книги, включавшие в себя наиболее успешные доклады с конференций и результаты исследований, предлагались различные способы уменьшения преступности в стране, и отдельное внимание стало уделяться личности преступника.

Неугодная наука

Несмотря на плодотворный опыт, почти за десятилетие деятельности кабинета его закрытие рассматривалось несколько раз. В первые два года с момента его появления вопрос о продолжении деятельности ставился на повестку дня особенно остро. Ведь столь масштабная программа требовала большого финансирования, а работники, накапливая статистическую базу фактически с нуля, не могли несколько лет предоставить качественно новые и комплексные исследования. Членам кабинета удалось отстоять свое детище, в том числе благодаря отзывам людей, наблюдавшихся при клинике19. Однако следующая попытка закрыть учреждение, предпринятая в 1931 г., оказалась успешной.

Она была связана с обвинением членов кабинета в увлечении неоломброзианством во время обострения идеологического и политического кризиса в стране. Вышеупомянутое течение продолжало труды итальянского криминолога второй половины XIX – начала ХХ в. Ч. Ломброзо, считавшего преступность врожденной предрасположенностью, главенствовавшей над любыми социально-экономическими факторами. Начиная с 1923 г. многие члены кабинета применяли диалектические методы исследования, суть которых заключалась в комплексном анализе темы, включая ее развитие в истории. Это объясняло частое фигурирование личности Ломброзо в сборниках, издаваемых кабинетом, и участие в составлении самых первых опросников антропологов и ученых, ставящих во главу угла врожденные и природные особенности индивидов. В кабинете старались системно подходить к изучению проблемы, уделяя внимания самым разным идеям, даже идущим вразрез с официальной политикой государства. По мере "закручивания гаек" в сталинском СССР такие исследования оказались под запретом.

Воровской притон. Фото из книги "Преступный мир Москвы". 1924 г.

Дополнительным поводом для этого решения стали публикации кабинета конца 1920-х гг. В них часто ставился вопрос о том, почему при социализме, идеологии, в которой отсутствуют социально-экономические причины для роста преступности, преступники не исчезают20. В этом вопросе отчетливо виделся потенциальный ответ о природных и наследственных причинах для появления преступника. Действительно, дыма без огня не бывает, и с конца 1920-х гг. в кабинете стало особенно ощутимо влияние психиатров, среди которых были и неоломброзианцы, но социологи и другие ученые, считавшие себя коммунистами, также продолжали свою работу.

После 1931 г. деятельность московского кабинета и других производных учреждений в СССР прекратилась. Под запретом оказались криминология и криминалистика, объявленные "буржуазными лженауками". Некоторые сотрудники занялись другой деятельностью, а кто-то попал под маховик репрессий.

1. Изучение личности преступника в СССР и за границей. М., 1925. С. 232. Там же. С. 9.3. Там же. С. 5.4. Там же. С. 23.5. Там же. С. 5.6. Познышев С.В. Криминальная психология. Преступные типы. М., 1926. Глава 6, VII.7. Материалы уголовного дела.8. Там же.9. Там же.10. Изучение личности преступника в СССР и за границей. С. 14–15.11. Преступный мир Москвы. М., 1924. С. 52–62.12. Материалы уголовного дела.13. Право и жизнь (Москва). 1923. Кн. 7/8. С. 128–132.14. Дневники Алексея Орешникова. 6 июня 1923 г. // Электронный архив "Прожито".15. Право и жизнь (Москва). 1923. Кн. 7/8. С. 128–132.16. Материалы уголовного дела.17. Изучение личности преступника в СССР и за границей. С. 32.18. Там же. С. 34.19. Там же. С. 35.20. Убийства и убийцы. М., 1928.