Как Россия борется с диверсиями в новых регионах: «Во власти должны быть преданные РФ люди»

Актуальные примеры Типичный случай произошел на днях, 7 декабря. По данным СМИ, Николай Волык, заместитель главы военно-гражданской администрации (ВГА) города Мелитополь на юге Запорожья, направляясь на работу, вышел из подъезда своего дома. В этот момент сработало самодельное взрывное устройство (СВУ), прикрепленное к стоящему неподалеку столбу. Мужчина чудом не пострадал. Поражающими элементами посекло лишь его одежду. Можно сказать, Волыку повезло. В отличие от некоторых других его коллег на вошедших в состав РФ территориях. Например, при идентичных обстоятельствах утром 15 ноября в Мелитополе пострадал руководитель коммунального хозяйства мэрии Дмитрий Трухин. Когда он выходил из дома, сработала заложенная возле подъезда бомба. В результате мужчину госпитализировали с многочисленными ранениями. Запорожская и Херсонская области, Луганская и Донецкая народные республики официально вошли в состав России минувшей осенью. Но террористические вылазки происходят в основном лишь в первых двух. В принципе, ситуация ясна – Донбасс уже давно стоял на пророссийских позициях, а вот для Херсона и Запорожья присутствие РФ оказалось в новинку. Тактика террористов Если наблюдать за динамикой инцидентов, основываясь на открытой информации, видно, что весной там произошли всего четыре вылазки – две на Херсонщине и столько же в Запорожье. Зато с июня частота инцидентов резко увеличивается, и все лето сохраняется примерно на одном уровне. Осенью динамика террора несколько снизилась. И если сперва основное количество подпольных атак приходилось на Херсон и окрестности, то после его сдачи «черная эстафетная палочка» перешла к Запорожью, особенно к Мелитополю. В Херсоне, как говорят, напряжение особенно чувствовалось. Работавший там репортер-фрилансер Андрей Безфамильный так вспоминает ситуацию: «В Херсоне я был в середине лета. Прилетало, в основном, по соседним населенным пунктам. В самом городе периодически появлялись антироссийские надписи, кто-то подорвал забор возле телестудии, шашки и петарды забрасывали в окна. Разумеется, приходилось соблюдать меры безопасности – пару раз сообщал своим, в какие машины сажусь, чтобы, в случае чего, имелась зацепка. В целом впечатления смешанные. Местные разговаривали с опаской или просто избегали общения». В подавляющем большинстве случаев действовавшие на Херсонщине и в Запорожье диверсанты и их помощники использовали взрывчатку, реже стрелковое оружие. Мишенями становились пророссийские активисты и чиновники, а также объекты энергетической и транспортной инфраструктуры. Среди самых громких покушений – убийство директора управления по молодежной политике херсонской ВГА Дмитрия Славученко, гибель зампредседателя главы той же ВГА по сельскому хозяйству Алексея Ковалева, расстрел замглавы Бердянска по ЖКХ Олега Бойко и его супруги Людмилы, руководившей городским избиркомом, подрыв местного замглавы ГАИ Александра Колесникова. Террористы подорвали машину Дмитрия Славученко в Херсоне Противоядие от террора К сожалению, у «ФедералПресс» сейчас нет информации о деталях борьбы российских спецслужб с украинскими диверсантами в Херсоне, Мелитополе и Бердянске. С начала специальной военной операции (СВО) отечественные силовики несколько раз в общих чертах отчитались о задержании участников подпольных групп, но, разумеется, без подробностей. Сергей Павленко, ветеран спецназа ФСБ и президент Уральской ассоциации «Центр этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма», объясняет, почему России вновь пришлось столкнуться с этим явлением. «Диверсии и терроризм, к сожалению, практически всегда сопровождают боевые действия во время конфликтов последних лет. Из-за деятельности террористов страдает, прежде всего, мирное население. Их цель – посеять панику и продемонстрировать присутствие на территории организации, от имени которой они производят нападения. В данном случае речь идет о киевском правительстве», – поясняет специалист. По словам Павленко, применительно к Херсонщине и Запорожью следует говорить о заброшенных туда украинских диверсантах и их сторонниках из числа местных жителей. Он отметил, что, сталкиваясь с террором, силовики собирают и анализируют информацию из разного рода источников, используют оперативные методы. Это позволяет выявить террористов и пресечь их работу. Совсем недавно подобные операции по предотвращению террористической деятельности Россия проводила в Сирии, но сравнивать ту кампанию с нынешней, по мнению специалиста, не совсем корректно. «Деятельность террористов в Сирии и в Малороссии различна из-за условий местности, используемых средств, вооружений и уровня координации со стороны кураторов. В Сирии были банды, а в Малороссии террористов поддерживают профессиональные военные специалисты из западных стран», – подчеркивает Павленко. Вместе с тем ветеран поясняет: в противостоянии с подпольем не стоит рассчитывать сугубо на силовые методы. Нужен комплексный подход. «Чем быстрее население освобожденных территорий почувствует преимущества жизни в нашей стране, тем быстрее вся диверсионно-террористическая деятельность сойдет на нет, так как у террористов не останется сторонников. Поэтому перед нашей страной стоит задача не только вести эффективные боевые действия в рамках спецоперации, но и заниматься организацией мирной жизни и восстановлением освобожденных территорий, что, собственно, и делается», – подчеркнул он. Сколько еще ждать Военный эксперт Виктор Баранец считает, что в России нужно ужесточить уголовную ответственность за терроризм и диверсии. «Если кто-то у нас застрелит 10 – 15 человек, то ему дадут «вышку», и он будет сидеть в колонии, кормиться за чужой счет. Вся ситуация говорит о том, что нужно возвращать смертную казнь. Серьезная мера должна предупредить возможные нападения или поджоги», – полагает полковник в отставке. К идее обменивать задержанных подпольщиков на пленных российских военных Баранец относится скептически: «Очень мутная дискуссионная тема. У нас долго убеждали граждан, что участники запрещенного и признанного в России террористическим полка «Азов»* – самые ярые бандиты. Казалось, их должна настигнуть кара. Но нет. По непонятным причинам их обменяли, а они вернулись и снова взяли в руки оружие. Мы этого добивались? Народ такого не понимает». Разумеется, возникает резонный вопрос: сколько еще времени Херсонщине и Запорожью оставаться своеобразным «диким полем», полем боя для диверсантов и спецслужб? Примеры из истории и опыт других стран не дают «красивого» ответа. Северокавказский кризис в России занял, в общей сложности, три десятка лет – с 1991-го по 2021 год. Советский Союз 10 лет не мог одолеть афганских моджахедов, американцы там же 20 лет безуспешно боролись с партизанами-талибами. Иракская кампания США заняла 8 лет, а постамериканское правительство Ирака до сих пор воюет с джихади-подпольщиками. Рядом находится Сирия, горящая с 2011-го. Примеры можно продолжать и продолжать. «Это будет происходить до тех пор, пока Россия полноценно не установит свою власть на новых территориях. Лишь когда властные органы и силовые структуры там возглавят преданные России люди, когда начнет эффективно работать контрразведка, имеющая сотни и тысячи осведомителей, только тогда проблема пойдет на убыль», – подчеркивает Баранец. Судя по всему, единственный выход – набраться терпения. *Запрещенная на территории РФ террористическая организация Фото: РИА Новости/Михаил Алаеддин, пресс-служба ФСБ РФ