В Казани оглашают приговор по делу о хищениях 222 тысяч акций "Газпрома"
В Вахитовском райсуде Казани началось оглашение приговора по делу об уводе акций и дивидендов со счетов покойных татарстанских детей-сирот в "Газпромбанке" и "Сбербанке". В удачных и неудачных аферах с ущербом в 33 млн рублей в 2006-2017 годах обвиняют двух бывших детдомовцев, в прениях гособвинитель запросил для них 22 года колонии, передает журналист "Реального времени".
Судебный процесс по этому делу стартовал еще в мае 2019-го. Вину подсудимые Павел Ефремов и Линур Муртазин не признали, просили о вынесении оправдательного приговора. Первый, дипломированный юрист, утверждал — действовал в интересах потенциальных наследников — в том числе, родителей, братьев и сестер детей, умерших в раннем детстве от тяжелых болезней в соцучреждениях. Причем, обращался от их имени с заявлениями в суды, где все доводы тщательно проверялись.
Кроме того, Ефремов отмечал, что в этой работе ему помогали адвокаты, одна из которых сейчас работает судьей. Совместные действия с Муртазиным подсудимый отрицал. Сам Муртазин, уже отбывший реальный срок за схожую аферу с акциями "Газпрома", также заявлял — к новым хищениям отношения не имеет. Впрочем, в материалах дела фигурирует поддельное удостоверение сотрудника "Газпромбанка" на имя Муртазина.
Оба фигуранта и их адвокаты просили признать Росимущество ненадлежащим потерпевшим, указывая, что первоочередного права на наследования акций родственников покойных никто не лишал, а сами акции выморочным имуществом не признавались и на баланс госоргана не ставились.
Также в суде прозвучала версия о том, что уголовное дело было попыткой скрыть реальное хищение дивидендов с невостребованных сиротских счетов — без всяких судебных решений и иных актов. В "Газпромбанке" запрос "Реального времени" по этому поводу оставили без комментария.
Старший помощник прокурора Вахитовского района Казани Айрат Ибрагимов предлагал отправить Павла Ефремова в колонию общего режима на 10,5 года, а Линуру Муртазину-Кочневу дать на год больше, но в колонии строгого режима. Вину обоих гособвинитель называл полностью доказанной, правда, просил освободить от наказания по ряду эпизодов за истечением сроков давности.