Как «Лубянка» накрыла полковника МВД в Дагестане

Полковник полиции Гази Исаев подозревается в беспрецедентном, чудовищном преступлении – пособничестве в организации теракта в Москве, унесшего десятки жизней. Почему многие чиновники и коллеги обвиняемого заступаются за своего бывшего сослуживца и что происходит в Дагестане после объявленной победы над терроризмом – на месте разбирался специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД.

Строго говоря, когда вы читаете что-то вроде «начальник ОМВД по Кизлярскому району Дагестана полковник Гази Исаев был арестован по подозрению в причастности к терактам на станциях московского метро «Лубянка» и «Парк культуры» 29 марта 2010 года, когда погибли 39 человек и более 100 получили ранения» – сразу следует уточнить для себя как минимум два пункта.

Во-первых, никакого Гази Исаева в описываемый период не было. А был Гази Исамагомедов, чуть позже сменивший фамилию. Заместитель начальника районной криминальной, тогда еще, милиции Исамагомедов Г.М.

Во-вторых, начальником Кизлярского райотдела он стал уже после теракта в Москве. И уж точно после того, как, по версии следствия, доставил одну из смертниц на автовокзал в Кизляре, чтобы посадить ее на проходящий автобус до столицы.

После – но почти сразу. Когда в Кизляре произошел двойной теракт: 31 марта, десять погибших, большинство – местные силовики. От второго взрыва погиб полковник Виталий Ведерников, возглавлявший Кизлярский РОВД. К нему подошел одетый в милицейскую форму смертник, сработало устройство. Следователи сразу же замкнули московские и кизлярские теракты в одну цепь: два дня разницы, общность происхождения – стало быть, и объединение очевидно.

А вскоре взяли и организаторов кизлярского теракта. В частности, Пахрудина Ахмедова, который в 2011 году получил пожизненный срок. В числе бравших Ахмедова сотрудников был и Гази Исаев. Именно показания Ахмедова, подчеркивают адвокаты полковника, в 2020-м легли в основу обвинений против уже бывшего начальника Кизлярского ОМВД. Впрочем, не против него одного, как чуть позже мы сможем убедиться.

– Всякое было в органах. Экономические преступления. Наркотрафик и контрабанда. Убийства – встречалось и такое. Многое было. Но обвинения против начальника райотдела в прямом пособничестве террористам… Да еще в составе «Имарата Кавказ» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ)… Нет, не припоминаю, – говорит Фатина Убайдатова, подполковник в отставке, много лет работавшая пресс-секретарем министерства внутренних дел Республики Дагестан.

* * *

Аким Микиров исполняет обязанности главы Кизлярского района без малого полгода. Предыдущий глава, Александр Погорелов, отстранен на время разбирательств: подозрения в служебном подлоге и превышении полномочий. В послужном списке Микирова, уроженца соседнего с Кизлярским Тарумовского района, многие годы службы в СОБРе на Северном Кавказе. С начальником отдела полиции Исаевым и. о. районного главы Микиров более-менее плотно успел поработать лишь однажды – когда чиновники, судебные приставы и постовые вместе ловили на дорогах Кизлярского района неплательщиков транспортного налога.

Поэтому и. о. главы Кизлярского района говорит в основном о делах хозяйственных. Главная проблема – вода. Новые артезианские скважины в районе приходится бурить на полкилометра. И еще промывать старые. Счет и тем, и другим – на многие десятки. Газификация – из 85 сел 28 без газа. Предстоит строительство нескольких школ – чтобы ликвидировать трехсменное обучение. «Не двухсменное, как по всей стране, – подчеркивает Микиров. – У нас ситуация посложнее». Ковид? Все в городской больнице Кизляра – «да, той, что захватил [Салман] Радуев» в середине девяностых. В резерве 120 койко-мест, лекарствами и СИЗами обеспечены на две недели вперед. С обычной медициной посложнее:

– Новая районная больница необходима, – обращает внимание Микиров. – На 300 мест. Людям за многим приходится или обращаться в частные клиники, или ехать в Махачкалу.

На первом этаже администрации – галерея: «Руководители Кизлярского района». Слева от фото Александра Погорелова – Андрей Виноградов. Арестован пять лет назад, в 2018-м приговорен к 15 годам строгого режима: посягательство на жизнь сотрудника органов, пособничество в финансировании терроризма. На Сагиде Муртазалиеве, который возглавлял Кизлярский район с 2007 по 2010 год, набор обвинений по тем же эпизодам. Муртазалиев был арестован тогда же, но заочно, поскольку успел уехать в Эмираты – излюбленное место состоятельных дагестанцев, особенно в проблемное для них время.

Сагид и Андрей, принявший ислам и имя Юсуп – родственники: Муртазалиев женат на сестре Виноградова. Ему же и оставил район, когда в 2010-м возглавил республиканское отделение Пенсионного фонда России.

Тему «не снять ли эти два портрета?» Микиров не развивает:

Настоящие причины нежелания связываться с прошлым, хотя бы и в виде портретов – долго искать не надо. Достаточно просто пройтись по Кизляру. Тут – детский сад, построенный за несколько месяцев в бытность Сагида Муртазалиева главой Кизлярского района. Не за бюджетные деньги. Там – несколько десятков домов, куда расселили десятки семей из ветхого жилья – еще до того, как была запущена федеральная программа; тоже «при Сагиде» либо «при Андрее». Здесь – детско-юношеская спортивная школа. Муниципальное бюджетное учреждение дополнительного образования имени олимпийского чемпиона С.М. Муртазалиева: золотая медаль Олимпиады-2000, Сидней, вольная борьба.

И все же – странное впечатление возникает. И при виде портретов, и при углублении в административную историю Кизлярского района. Вот, скажем, список специфической для Дагестана – и Северного Кавказа 2010-х в целом – комиссии по оказанию содействия в адаптации к мирной жизни бывших членов НВФ (незаконных вооруженных формирований) за 2012 год. В комиссии – четверо. Районный глава Андрей, он же Юсуп Виноградов – на строгом режиме. Начальник Кизлярского ОМВД Гази, уже Исаев – тоже понятно, где и почему.

Третий член комиссии, Джамалудин Джамалутдинов (в то время начальник районного отдела ФСБ) – уже не в Кизляре, а в Махачкале, в республиканском управлении. Возглавляет службу по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом. А Иса Рамазанов как был в ту пору замом главы Кизлярского района, так им и остается. В беседе со спецкором газеты ВЗГЛЯД Рамазанов – «16 лет на муниципальной службе» – подчеркивает: Исаев всегда проявлял себя как полицейский, непримиримый в борьбе с террористами.

– Как-то я попросил Гази устроить в милицию сына моего друга, – вспоминает Рамазанов. – По возможности, конечно. Исаев ответил: «Кого угодно возьму. Главное, чтобы не бородач (религиозный экстремист, участник незаконных вооруженных формирований – прим. ВЗГЛЯД). Это мои враги, и я их враг».

* * *

Схожие аргументы выдвигают и сотрудники ОМВД по Кизлярскому району, вступившиеся за арестованного начальника. Причем публично. То есть переходя на служебный лексикон – с явным нарушением субординации. Таким же небывалым, как и характер обвинений против высокопоставленного полицейского офицера. Через несколько дней после ареста Исаева заместитель начальника ОМВД Семен Сосников и дюжина его коллег составили письмо-характеристику в Следственный комитет России. Копия – в дагестанскую газету «Черновик», которая опубликовала выдержки из документа:

«Им постоянно принимались меры, направленные на нейтрализацию и ликвидацию участников незаконных вооруженных формирований и их пособнической базы, установление местонахождения приверженцев религиозно­-экстремистского течения и их задержание, а также выявление и раскрытие преступлений данной направленности».

Через день подчиненные Гази Исаева пошли еще дальше – проведя сход на несколько десятков человек близ офиса районного ОМВД. Тезисы те же: Исаев невиновен, обвинения сфальсифицированы. Помимо прочего, кизлярские полицейские напомнили о том, что «за непримиримую борьбу с терроризмом и экстремизмом» на жизнь Исаева неоднократно покушались. В частности, был упомянут «обстрел из гранатометов и автоматического оружия административного здания ОМВД, организованный участниками НВФ 6 апреля 2011 года, в результате которого кабинету начальника отдела и другим кабинетам административного здания из­-за попадания в них пуль и снарядов был причинен значительный материальный ущерб».

– По этому случаю напомню вам, что здание администрации Махачкалы, когда мэром был Саид Амиров, тоже обстреливали из гранатомета, – говорит Фатина Убайдатова, бывший пресс-секретарь дагестанского МВД. – Снаряд попал прямо в кабинет, но никто не пострадал, кроме штукатурки. Где сейчас Амиров, думаю, напоминать не надо.

Ну почему же, можно и напомнить. Саид Амиров в 2014 году получил десять лет за подготовку к покушению на Сагида Муртазалиева. В приговоре фигурировал переносной зенитно-ракетный комплекс «Стрела-2М», из которого намеревались сбить самолет с главой дагестанского отделения ПФР. А годом позже бывший мэр Махачкалы по другим обвинениям получил пожизненный срок – несмотря на то, что после одного из покушений Амиров долгие годы и по сей день прикован к инвалидной коляске.

В общем, с покушениями как таковыми – не аргумент. И даже не довод.

* * *

Считать ли серьезным аргументом заявления адвокатов по поводу того, можно ли сажать полковника полиции, отталкиваясь от показаний Пахрудина Ахмедова – боевика, которого Гази Исамагомедов (Исаев) брал лично? Ответить на этот вопрос легче, если вспомнить, что Ахмедов уже однажды давал показания. Против Андрея Виноградова и Сагида Муртазалиева, в 2015 году.

Почему же у Исаева не начались проблемы тогда же? Здесь может быть много ответов, касающихся следственной практики. Один из наиболее вероятных: «пажи» – п/ж, пожизненно осужденные – имеют обыкновение делиться со следствием не всем и не сразу. Не дождавшись помощи извне, из желания разнообразить особый режим – причины найдутся. В любом случае Ахмедов рассказал следствию об Исаеве в 2019-м. Дальше, судя по всему, потребовался год на подтверждение показаний и сбор доказательств. Бывает и больше.

Так что вопрос не в том, кто о ком сказал и кто кого брал. А кого – вполне возможно – могут взять еще. По связям с теми, чьи портреты до сих пор украшают собой администрацию Кизлярского района.

«Он оказывал и продолжает оказывать большую материальную помощь всем, кто к нему обращается. Это не каждому дано, и я рад, что у дагестанцев, которые сегодня переживают не лучшие времена, есть свой «Робин Гуд» в его лице». Сказано Андреем Виноградовым о Сагиде Муртазалиеве – разумеется, до того, как первый был арестован, а второй покинул пределы России.

Об экономической основе авторитета Муртазалиева – действительно, много сделавшего и для района, и для дагестанцев, обращавшихся к нему за помощью – в республике можно услышать многое. И разумеется, не под запись. В разговорах фигурируют врезки в нефтепроводы и «самоварные» НПЗ – со сбытом по аграрным хозяйствам в Кизлярском и соседних районах. К примеру, у границы Зеленокумского района Ставрополья. «Левый» спирт – это уже за пределы региона, с указанием конкретного завода неподалеку от Азербайджана. Контрабанда икры, разумеется – здесь далеко ходить не надо, в том же Кизлярском районе 80 километров побережья Каспия. И еще несколько лет назад бытовавшая практика «флешек счастья» – дани с бизнесменов «на джихад» и другие подобные деяния: на носителе – текстовый файл, в нем – сумма, место и время передачи денег, а также перспективы того, что будет в противном случае. Иногда курьеры от бандформирований исчезали, но чаще им все же платили.

Вероятность того, что Гази Исаев не имел представления обо всем этом и о многом другом, безусловно существует. Какова она – предстоит выяснить следствию и рассмотреть в судебном процессе, если до такового дойдет. Но кого в этом случае может назвать начальник Кизлярского ОМВД – имена, должности, структуры, и это только по своеобычному экономическому джамаату, – даже представить сложно.

Еще сложнее – представить, что может рассказать сам Сагид Муртазалиев, переместившийся из Эмиратов на Украину. По пособничеству террористам, по заказным убийствам, по коррупционным схемам – короче, по всему. Вероятность того, что он окажется перед российским судом, невелика, но существенно отличается от нулевой. По некоторым сведениям, с Муртазалиевым в этом году общались сотрудники Интерпола – в рамках запроса со стороны РФ, действующего с середины 2010-х и до недавних пор пребывавшего без особых движений. Детали разговора неизвестны, а вот некоторые предположения вполне допустимы.

Особенно если учесть, что с просьбой походатайствовать о возможности и об условиях возвращения на родину Сагид Муртазалиев в последние годы обращался как минимум дважды. К Хабибу Нурмагомедову, встретившемуся с беглецом в ОАЭ. И к Рамзану Кадырову. Предполагаемый адресат – один: Кремль. И глава Чечни, и чемпион смешанных единоборств сохраняли добрые отношения с Муртазалиевым. Первый для Сагида, судя по его Instagram – «брат», второй – «младший брат». Однако от передачи прошения уклонились оба.

Так что теперь остается только наблюдать, как именно – в ту или иную сторону – повлияет арест Гази Исаева на желание Муртазалиева вернуться и обменять показания на приемлемый для него приговор. Однако в том, что каким-то образом повлияет – сомнений мало.

* * *

– Я могу прокомментировать только то, что говорит народ, – подчеркивает Абдулмумин Ибрагимов, в июле нынешнего года избранный главой Общественной палаты Дагестана. – Если обвинение [против Гази Исаева] будет доказано в суде – то, конечно, общее мнение народа осуждающее. Вот буквально таким языком, которым я излагаю. Это будет совершенно недопустимый факт: если так могут поступать работники правоохранительных органов – кому тогда верить, на что рассчитывать людям?

Сейчас, однако, по этому поводу в ходу и второе народное мнение, говорит Ибрагимов:

– Как может быть, что Исаев пособник [исполнителей теракта в Москве] – когда он был тем, кто уничтожал этих боевиков?..

Таким образом, делает вывод Ибрагимов, налицо парадоксальное состояние:

– Биение, расщепление народной мысли. И любой вариант нехорош с точки зрения доверия народа.

Абдулмумин Ибрагимов считает, что сам он не вправе оценивать ситуацию. Прежде всего – достоверность информации, по которой было принято решение об аресте Исаева.

– Это компетенция правоохранительных органов, – подчеркивает глава Общественной палаты Дагестана. – Но бывает так: задержали человека – все понятно, все давно ждали этого. И в данном случае кто-то мог бы предположить именно так. Если бы не было второй информации – о его действиях по уничтожению бандформирований. Это то, что говорят люди, то, что имеет место в разговорах…

Дагестан, напоминает Ибрагимов, за последние годы привык ко многим ситуациям разного порядка:

– Поэтому сейчас люди будут наблюдать и в высказываниях своих оставаться весьма осторожными.

– И все же, на ваш взгляд, что представляет собой арест Гази Исаева? Отдельно стоящий случай? Или логичное развитие антикоррупционной борьбы, начатой несколько лет назад в Дагестане?

– Здесь нет особой специфики. И [в других регионах] мэры городов сидят на скамьях подсудимых. И губернаторы. И видим мы по телевизору, сколько у кого денег изъяли – и совсем не в Дагестане, – говорит Ибрагимов. – Другое дело, что в нашей республике все это находит совершенно особый, живой отклик.

– Может, потому что ситуация на земле другая? И мэру Махачкалы Амирову, и муниципальному главе Виноградову, и чиновнику Муртазалиеву вменяют совершенно иные, не хозяйственные статьи…

– Может, Дагестан был меньше готов к таким действиям, – формулирует глава республиканской Общественной палаты. – Но терроризма и подобных явлений тоже стало куда меньше. Не хочу сказать, что раньше с этим плохо боролись. Свершится – смотрят, куда ведут нити. А нынче больше разоблачают пособников, чем самих террористов – не по факту, а до того, как что-то произойдет. Выявляют источники того, что могло бы произойти. И да – слава Всевышнему, что наступает не только радость от того, что терактов стало меньше. Но и некоторое душевное спокойствие у людей появляется. А это – уже достижение последнего времени, когда процесс стабилизации устойчив.

В любом случае, подчеркивает Ибрагимов, надо дождаться убедительных аргументов. И прежде всего решения суда:

– Все остальное – очень рискованно. В том числе и на уровне рассуждений...

* * *

Риск, безусловно, есть. Хотя некоторые вопросы можно задать уже сейчас – исходя из предъявленных начальнику Кизлярского ОМВД обвинений.

Например, о том, как и кто контролировал службу Гази Исаева. Аттестации, характеристики и, самое главное, визирования всего этого. Начальник райотдела, да еще в таком районе, как Кизлярский – который в плане борьбы с терроризмом многие десятилетия был на особом контроле, – должен был находиться под пристальным вниманием коллег извне. Как надзорных органов (прокуратуры, проще говоря), так и «смежников» из спецслужб. Чьи подписи, одобряющие и назначение, и дальнейшее пребывание Исамагомедова / Исаева на должности в течение десяти лет – стоят на упомянутых документах? И нет ли у следователей желания как минимум познакомиться с теми, кто оставлял эти автографы?

Отдельным пунктом – разумеется, контроль за руководителем райотдела со стороны собственного ведомства, МВД по Республике Дагестан. Каким этот контроль был – а в описываемом сюжете, вполне возможно, и не был – лучше всего может выяснить проверка из МВД РФ, из Москвы. Проверка всех, кто может иметь отношение. Начиная с республиканского министра внутренних дел. Проверка его замов – по работе с подразделениями, по личному составу, по собственной безопасности. Проверка в управлении собственной безопасности как таковом. В центре по противодействию экстремизму. Чуть не написал «обычная для подобных случаев проверка» – так нет же, где тут обычное и тем паче подобное: полковник, глава райотдела обвиняется в причастности к терактам в московском метро…

Наверняка же идет такая проверка? Даже при отсутствии рутинных, формальных пресс–релизов – «в таком-то региональном подразделении, такими-то силами центрального аппарата…», – не может ведь быть, чтобы проверка не шла. Потому что, если она не проводится, то вопросов может быть куда больше.

* * *

На уровне республики разговор о главных вопросах в связи с делом Гази Исаева, наверное, можно начать вот с чего.

В Кизлярском районе, по словам Акима Микирова, активно налажена работа с муфтиятом – духовные лица беседуют с верующими об актуальных проблемах. Сейчас беседы о насущном касаются того, что принято называть комфортной средой. Что не надо мусорить. Что надо принимать активное участие в благоустройстве. Ходить на субботники, например. И так далее, и тому подобное.

В тех же самых мечетях те же умудренные проповедники еще несколько лет назад призывали остановить поток наемников в Сирию – потому что молодежь из республики ехала туда сотнями. А до того – не уходить «в лес», то есть в бандиты и террористы. Стало быть, повестка сменилась – причем кардинально. И это можно понять, не заходя в мечеть.

«Лес» прорежен до последнего предела. Коммерсантам не «закидывают флешки». Терактов – крупных, резонансных – не наблюдается, слава Аллаху: чиновники, офицеры, простые люди больше не гибнут от пуль и взрывов. «Бородач» стал особенно редок после убийства лейтенанта полиции Магомеда Нурбагандова – призыв «Работайте, братья» реально был воспринят дагестанскими коллегами как руководство к действию.

Соответственно, вопрос: с чем федеральный центр имеет дело после того, как в Дагестане – тьфу-тьфу-тьфу – истребили терроризм?

Два с небольшим года назад ответ казался ясным: следующая остановка – борьба с коррупцией в республике. Теперь же вопрос звучит по-иному: на что вывели последние годы этой последовательной, активной борьбы – с громкими арестами министров, вплоть до председателя правительства, со вскрытием преступных схем в экономике, в распределении бюджетов, в медицине и т. д.?

Говоря проще – во что эта самая борьба переходит с арестом Гази Исаева.

В общее, мощное, тотальное очищение на всех уровнях власти, включая уровни, ранее недоступные? Особенно по части деяний, срока давности не имеющих. Или перед нами все же шокирующий, но единичный эксцесс, связанный с откровенностью террориста-«пажа»?

Пока же все выглядит так, как будто подход, описанный Абдулмумином Ибрагимовым – «все рискованно, особенно на уровне рассуждений» – возобладал не только в Дагестане, но и в Москве. Учитывая, что официальных новостей по беспрецедентному делу нет уже более двух недель. Кроме той, что из органов уволены пятеро кизлярских полицейских, вышедших на сход в поддержку Гази Исаева. За нарушение закона о полиции, причем явное. Что ж, хотя бы тут ясность есть.