Глава Optima Development раскрыл детали уголовного дела на 2 миллиарда рублей
Новый виток развития на прошлой неделе получил корпоративный конфликт вокруг компании Optima Development в Москве. Владелец компании Альберт Худоян, обвиняемый в мошенничестве (ст. 159 УК), в интервью «Ленте.ру» впервые раскрыл детали своего уголовного дела. По словам бизнесмена, все обвинения надуманны, а в кабинете следователя от него требовали взятку в размере 100 миллионов долларов. «Лента.ру»: По версии вашей защиты, уголовное преследование связано с рейдерским захватом вашей компании ООО «Оптима Девелопмент». Расскажите, пожалуйста, как это осуществлялось? Альберт Худоян: Не совсем так. Все очень просто: я более 30 лет занимался бизнесом, в том числе реализовал успешные девелоперские проекты. Самый крупный торговый центр юга России OZ МОЛЛ — один из них. За счет собственных средств я купил права аренды земельных участков в Москве, чтобы построить на них ЖК «Прайм Парк». У меня был друг и партнер Ильдар Самиев — человек, которого я мог позвать за свой обеденный стол, считал близким и верным товарищем. Он меня попросил пустить его в проект «Прайм Парк». Конечно, не бесплатно. Мы договорились, что он получит равную долю в проекте за равный объем инвестиций. Я считаю это выгодными условиями. К тому моменту объем моих инвестиций в проект составил более 50 миллионов долларов. В итоге этот человек не заплатил ни копейки — ничего. Забавно, что даже номинальные 500 евро по договору он тоже не заплатил. Он никогда и не собирался платить, обманул меня. По закону он даже собственником акций не считается, а является их формальным держателем. Чтобы стать полноценным акционером, он должен был внести обещанные инвестиции. Потом Самиев без всяких прав на проект сговорился с рейдером Сергеем Говядиным. Оба знали, что долю в проекте Самиев получил обманом, но решили на мне заработать. Против меня возбудили надуманное уголовное дело, посадили в СИЗО и начали методично требовать деньги — 100 миллионов долларов. Именно эту цифру Говядин мне лично назвал в кабинете следователя, когда меня допрашивали. Прямо в кабинете следователя прилюдно требовал у меня деньги! По информации в СМИ, инициаторами вашего уголовного преследования являются Сергей Говядин и Ильдар Самиев, которые действовали через некоторых высокопоставленных силовиков. Соответствует ли эта информация действительности? В чем суть вашего конфликта с этими людьми? Я не знаю, кто именно им помогает, но я уверен, что их покровители могут занимать самые высокие должности. Не каждому дозволено вымогать деньги прямо в кабинете следователя. В любом случае слухи распускать я не буду, надеюсь лишь, что все тайное рано или поздно станет явным, и все виновные понесут ответственность. По версии Говядина, вы нарушили соглашение и, не ставя в известность своих партнеров, вывели права аренды и здание аэровокзала на свою новую компанию «Прайм Парк» и ООО «Лидер». Соответствует ли эта информация действительности? Нет никакого соглашения, его просто не существует. Самиев обманом попытался получить 50 процентов в моем бизнесе, не заплатив ни копейки, не сделав никакого вклада. В силу закона, не внеся обещанных инвестиций, полноценным собственником 50 процентов акций он так и не стал, а просто является формальным держателем. Всю стройку я финансировал за свой счет и за счет заемного финансирования, которое сам находил. Я постоянно просил Самиева внести свои 50 процентов инвестиций в проект, но он меня только завтраками кормил. В итоге компания, которая владела правами, оказалась на грани банкротства, кредиторы потребовали погасить долги. Кроме долей в компании, владеющей правами аренды на участки, ничего не было. Кредиторы забрали доли в компании-застройщике. Все сделки были совершены по рыночной оценке, со всеми корпоративными одобрениями, заключены открыто, даже судом утверждены. Самиев об этом прекрасно знал и никаких претензий не предъявлял — ни исков, ничего. Он и не мог этого сделать, потому что не внес ни копейки инвестиций и прав на акции не получил, это закон. Самиев и Говядин заявляют, что сделки по передаче долей в компании-застройщике в счет долгов были совершены по заниженной цене и причинили им какой-то ущерб. Странно, что человек, который пытался украсть у меня 50 процентов компании, своим бездействием довел ее до банкротства. По существу я могу сказать одно: ни оценку, ни сделки, ни корпоративные решения Самиев никогда не оспаривал, не выражал несогласия. Он нашу сделку не исполнил и прав на 50 процентов акций приобрести не мог, он просто держит их в трасте в интересах моей компании. Никакого ущерба у них нет и быть в принципе не может. Если он или Говядин считают, что какая-то сделка была порочной, им ничто не мешает пойти в суд и оспорить ее. Они этого не делали ни раньше, ни сейчас, хотя юристы мне пояснили, что и права на иск у него нет, раз он не внес инвестиций и не выполнил нашего соглашения. Вы говорите, что Самиев получил долю в проекте ЖК «Прайм Парк» бесплатно. Насколько известно редакции «Ленты.ру», он так не считает. Вы можете как-то это прокомментировать? Он всем рассказывает историю о том, что он заплатил за свою долю, когда получить ГПЗУ. Это откровенная ложь. Вот факты: Ильдар всегда был должен очень многим людям, в том числе и мне, и моим партнерам. Речь о десятках миллионов долларов. Он всегда просил в долг. Он хотел построить свой ЖК на участке под заводом «Айс-Фили», который был у него в аренде. Самиев взял 50 миллионов долларов взаймы, 38 миллионов вернул, а 12 миллионов — нет. Чтобы вернуть долг, он отдал этот участок «МР Групп», который стоил как раз 12 миллионов долларов. Это в договоре написано. Самиев просто вернул свой долг. Ни в одном документе не написано, что это была его плата за долю в ЖК «Прайм Парк». Если все так очевидно, то почему вы под следствием, а Самиев на свободе? Судя по тому, что вы говорите, это он у вас украл долю в компании. Первый вопрос — риторический. Самиев работает с Говядиным, который и помог с возбуждением против меня уголовного дела. Я не принимал участия ни в одном решении по сделкам, сделки не оспорены, оценки не оспорены, никто, кроме Самиева и Говядина, не считает, что я в чем-то виноват. В деле нет ни одного доказательства. Это обычное заказное дело, коих в России, к сожалению, немало. Почему материалы дела были переданы в Следственный департамент МВД РФ? Я не юрист, не адвокат, не следователь, и могу судить о том, что происходило и происходит, только как обыватель. Когда меня задерживали, арестовывали и предъявляли обвинение в ГСУ ГУВД Москвы, это делала следователь Малышкина. Уже тогда для меня было очевидно, что следствие находится в руках Говядина. Для себя я это подтверждаю следующими фактами. Во-первых, дело возбудили в декабре 2018-го, а арестовали меня в июне 2019-го, кажется. Я ездил на все допросы, мне нечего было скрывать. Когда меня позвали на допрос в четвертый или пятый раз, мы согласовали со следователем дату и время визита. За пару дней до этой даты ко мне домой заявились оперативники и сказали, что следователь составила рапорт о моем отказе от явки на допрос. Вывод напрашивается сам собой. Когда меня привезли к следователю, там меня ждал Говядин. Он в присутствии следователя Малышкиной, еще двух сотрудников полиции и моего адвоката потребовал 100 миллионов долларов за прекращение уголовного дела. Я, естественно, отказался платить. Он мне на это сказал, что сейчас мне предъявят обвинение и закроют в СИЗО. Так в итоге и произошло. И это по уголовному делу, где нет ни одного доказательства совершения какого-либо преступления! Я знаю, что мои адвокаты жаловались на следствие во все инстанции — руководству ГСУ ГУВД Москвы, в Следственный комитет, в Следственный департамент МВД, в Генеральную прокуратуру, уполномоченным по правам человека и предпринимателей. Когда уголовное дело истребовали в Следственный департамент, я был еще в СИЗО. У меня не было иллюзий по поводу объективности расследования, так как связи Говядина слишком обширны. Дело продолжали волокитить, но меру пресечения мне изменили. Всем, включая уполномоченному по правам предпринимателей Титову, всем юристам и адвокатам было очевидно, что закон запрещает держать меня в СИЗО по «предпринимательскому составу». Поэтому я не был удивлен, что под градом моих жалоб и криков о помощи в итоге закон восторжествовал. Вы говорите, что Говядин в присутствии следователя и адвоката требовал от вас 100 миллионов долларов за урегулирование конфликта. Как это вообще возможно? Это чистая правда. В кабинете была следователь Малышкина, которую в итоге уволили со службы, еще два сотрудника, имена которых мне неизвестны, а также Говядин и мой адвокат. Кто является основным «модератором» уголовного дела в отношении представителей Следственного департамента МВД? Управление «М» ФСБ России или ГУСБ МВД? Насколько я слышал, Говядин написал какую-то жалобу, чтобы мое уголовное дело передали в Следственный комитет из Следственного департамента МВД. Видимо, он понимал, что уголовное дело не имеет никаких перспектив и надо что-то предпринимать, чтобы я опять оказался в СИЗО. Когда дело передали в Следственный комитет, я ждал, что следствие будет вновь ангажированным и явно необъективным, но, по словам моих адвокатов, этого не произошло. Дело расследовали как следует, а значит, оно неминуемо развалилось бы. И тут как гром среди ясного неба — это дело «генералов», где упоминают мое имя. Думаю, что это вновь происки Говядина, и что это дело он хочет использовать, чтобы меня засадить за решетку и потребовать денег. Меня особенно удивляет, что в прессе никто не обращает внимание на то, что я сидел в СИЗО, когда мое дело передали из ГСУ ГУВД в Следственный департамент. Я при всем желании не мог никак повлиять на следствие, а тем более дать взятку. Взаимодействовали ли вы с генералами Краковским и Бирюковым? Что можете о них сказать? Что можете сказать о Брянцеве? Месяц назад вас вызывали для дачи объяснений (показаний) по поводу возможной противоправной деятельности Бирюкова, Краковского и Брянцева. Как это происходило? Что спрашивали и что вы рассказали? Я не знаю, кто такие Краковский и Бирюков, никогда с ними не разговаривал и не слышал о них. Брянцев — это следователь, в производстве которого какое-то время было мое уголовное дело. Больше о нем ничего сказать не могу, мы не знакомы. Два месяца назад меня действительно вызывали в Следственный комитет и задавали вопросы по поводу возможных связей с названными вами людьми. Я сказал им не более того, что сказал вам: этих людей я не знаю, никаких взяток им не давал и давать не мог, сидя в СИЗО. Известно ли, что теперь будет с вашим делом? Передали ли его другому следователю? Планируют ли ужесточить меру пресечения? Я очень боюсь за себя и свою семью. Все, что происходит последние два года, — это произвол и беззаконие, целью которого является выбивание из меня денег. Люди, которые меня обокрали, находятся на свободе, и им ничто не угрожает. Их коммерческие претензии почему-то рассматриваются в рамках уголовного дела, хотя наш президент неоднократно требовал прекратить уголовно-правовое давление в решении коммерческих споров. Не все его услышали, к сожалению. Я буду до конца биться за свое честное имя и требовать привлечения к ответственности истинных преступников. Очень надеюсь, что правоохранительная система сохранит объективность и не поддастся влиянию «лоббистов». Убежден, что законность и справедливость восторжествуют.
