Над «ворами в законе» в России проведут уголовно-правовой эксперимент

Арестованный Басманным райсудом Москвы Олег Медведев (ранее Шишканов) стал третьим по счету «вором в законе», оказавшимся под следствием по недавно появившейся в Уголовном кодексе ст. 210.1 («Занятие высшего положения в преступной иерархии»). По ней ему грозит от 8 до 15 лет колонии с пятимиллионным штрафом. Правда, помимо этого, Медведева подозревают еще и в организации убийства раменского депутата Татьяны Сидоровой и трех членов ее семьи. Это второе такое заказное убийство: в апреле питерское УФСБ обвинило в убийстве депутата Госдумы Галины Старовойтовой лидера тамбовской ОПГ Владимира Барсукова (Кумарина), отбывающего 23-летний срок за организацию преступного сообщества и покушение на убийство совладельца нефтяного терминала. Если учесть, что ряды «законников» Медведев пополнил еще в 1992 г., весьма странно, что в оборот его взяли только сейчас, а не в 2009 г. Тогда ставшая антиворовской 210-я статья УК пополнилась революционной 4-й частью, предусматривающей ответственность за организацию преступного сообщества лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии. По ней к настоящему времени осужден пока только один «вор» — Мамука Чкадуа, накуролесивший на Алтае на 17 лет колонии строгого режима. На подходе еще два аналогичных приговора — в отношении Олега Шаманина (Шаман) из Северодвинска и Юрия Пичугина (Пичуга) из Сыктывкара, возглавлявших крупные преступные сообщества и терроризировавших местный бизнес. Еще в феврале пресс-служба Минюста России, разъясняя суть ст. 210.1 УК агентству «Интерфакс», заявила, что «в силу части 1 статьи 10 УК закон, устанавливающий преступность деяния, обратной силы не имеет, то есть не распространяется на лиц, совершивших преступление до вступления его в силу». Иначе говоря, упрятать за решетку можно будет только «законников», «коронованных» после 12 апреля 2019 г. В этой связи возникает резонный вопрос: почему по этой статье были арестованы томский и грузинский «воры в законе» Николай Кузьмичев и Джумбер Байрамиди, обретшие свой статус задолго до упомянутого закона? Дополнительный эпизод (вымогательство) вменяется пока только скрывшемуся за границей Байрамиди. Как справедливо заметил когда-то Глеб Жеглов своему коллеге Шарапову: «Вор должен сидеть в тюрьме! И людей не беспокоит, каким образом я его туда упрячу». Однако почему тогда за минувшее после введения вышеупомянутой ч. 4 ст. 210 УК десятилетие силовики не пересажали всех отечественных «законников», которых пачками задерживали на так называемых сходках? В подавляющем большинстве их судили за конкретные преступления: кражи, разбои, вымогательства, незаконное хранение оружия или наркотиков, причинение тяжкого вреда здоровью. Даже Захария Калашова (Шакро Молодой), считавшегося всероссийским старостой преступного мира, удалось осудить только за двойное вымогательство, совершенное организованной группой, но не руководство преступным сообществом. Такая же участь постигла и другого влиятельного грузинского «вора в законе» — Тариэла Мулухова (ранее Ониани), отсидевшего 10-летний срок за вымогательство и похищение бизнесмена и теперь ожидающего экстрадицию в Испанию, где ему грозит 8,5 лет за отмывание денег организованной группой. А теперь вернемся к Медведеву/Шишканову. По версии следствия, с 1992 г. он координирует деятельность различных преступных группировок в Московской области, создает и поддерживает между ними связи, участвует в разделе сфер влияния и преступных доходов, создает условия для сращивания преступников и чиновников в органах власти, контролирует ряд юридических лиц. Он и его подручные получают прибыль от организации азартных игр, вымогательства, мошенничества, проституции и наркоторговли. Получается, что силовики узрели «вора» в упомянутом человеке лишь спустя 27 лет! Аналогичное озарение постигло их и в деле Юрия Пичугина, бесчинствовавшего на территории Коми аж с 1994 г. и арестованного только в 2017-м (спустя 23 года). А как же сроки давности привлечения к уголовной ответственности (10 и 15 лет), которые исчисляются со дня совершения преступления? Справедливости ради отметим, что разработка тех же «пичугинских» началась задолго до ареста их лидера, однако работу следствия затрудняло огромное влияние группировки как в самой республике, так и за ее пределами. Участники преступного сообщества заработали авторитет безжалостных убийц, поэтому «стучать» на них никто не решался. А как же тогда многомиллионная программа по защите свидетелей, предусматривающая обширный перечень мер безопасности (от физической охраны до переселения) и существующая аж с 2006 г? Почему не сработал и многообещающий институт «сделки со следствием», введенный в УПК по аналогии со Штатами еще в июне 2009 г. с целью разобщения преступных формирований? Скорее всего, в посадке перечисленных «воров» не было острой нужды, ибо с их помощью сохранялся определенный баланс в криминальной среде, в котором так заинтересованы гонящиеся за показателями региональные правоохранители. Нельзя исключать также и высокопоставленных покровителей, что стало очевидно после посадки офицеров Следкома, которые за взятки прикрывали Шакро Молодого. Покончить с воровской идеологией путем привлечения к ответственности ее носителей отечественные силовики решили с оглядкой на многолетний грузинский опыт. С 2006 г. там действует специальный закон № 2354-вс «Об организованной преступности и рэкете» (в ред. 2018 г.), в котором четко прописана вся необходимая криминологическая терминология: «вор в законе», «член воровского мира», «сходка», «разборка» и т. д. Иначе говоря, местные правоохранители, вооружившись таким букварем, могут без труда вычислить интересующих их лиц, истолковать ими содеянное, дабы потом правильно квалифицировать их действия в соответствии с нормами Уголовного кодекса. Имеется у грузинского МВД и соответствующая методика расследования преступлений «воров в законе» и их окружения. Оттого и показатели: 28 привлеченных к ответственности после ужесточения законодательства в апреле 2018 г., когда уголовно наказуемыми стали участие в «воровской сходке», поддержка деятельности «воровского мира» и обращение к «вору в законе» за помощью. И это не считая 185 арестованных членов «воровского мира» и 13 «воров в законе». В России на сей счет заморачиваться не стали (хотя у нас есть отдельные законы о борьбе с терроризмом и отмыванием денег) и спустя пару месяцев с момента появления в УК антиворовской статьи пустили ее в ход. Судя по формулировкам следствия в деле Медведева/Шишканова, за основу были взяты положения хорошо известного постановления Пленума Верховного суда России № 12 от 10.06.2010 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)». Однако даже упомянутое разъяснение не гарантирует обвинительного приговора. Осенью 2018 г. коллегия присяжных Санкт-Петербургского горсуда полностью оправдала восемь из десяти подсудимых (включая четырех полицейских), которым инкриминировались бандитизм, незаконный оборот оружия и наркотиков в крупном размере, семь убийств и превышение должностных полномочий с применением насилия. Двух оставшихся — Александра Курьякова, обвинявшегося также по ч. 4 ст. 210 УК, и его брата Андрея — присяжные сочли виновными лишь в незаконном обороте наркотиков (57 кг гашиша и 1,7 кг таблеток МДМА). В результате судья приговорил их к 9 и 15 годам колонии соответственно. За всеми оправданными суд признал право на реабилитацию (следствие и суд длились 7 лет). В апреле текущего года Верховный суд оставил этот приговор в силе. Таким образом, желание силовиков наспех поломать укоренившуюся в стране воровскую вертикаль, обслуживаемую высококлассными адвокатами, может обернуться провалом. Ибо даже принятый на ура ельцинский указ № 1226 от 14.06.1994 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности», развязавший руки силовикам и просуществовавший целых три года, не позволил властям обуздать криминалитет в полной мере. P. S. 28 июня постановлением Магаданского горсуда по обвинению в организации преступного сообщества заочно арестован и объявлен в международный розыск 41-летний «вор в законе».