«Первый и последний раз вы меня видите»

«Лента.ру» завершает цикл публикаций о колониях особого режима — самых страшных зонах России. Там в крайне суровых условиях отбывают пожизненные сроки наиболее опасные преступники — от маньяков и каннибалов до террористов и главарей преступных группировок. В предыдущей статье мы рассказывали о колонии «Торбеевский централ» в Мордовии. В этот раз речь пойдет о колонии «Снежинка» в Хабаровском крае — новейшей зоне для пожизненно осужденных. Ее система безопасности с датчиками движения, камерами наблюдения и сканерами сетчатки глаза считается самой совершенной в России. Тюремщикам в «Снежинке» даже не особенно нужны служебные собаки — сбежать оттуда в принципе невозможно. И сидящим там убийцам и маньякам остается лишь жаловаться на гул истребителей из Комсомольска-на-Амуре, мешающий спать по ночам...

«Удобное место для жизни человека»

Название поселка Эльбан в Хабаровском крае на языке ульчей — небольшого народа, живущего в бассейне Нижнего Амура — означает «удобное место для жизни человека». По иронии судьбы, именно там находится первая и единственная на Дальнем Востоке зона для пожизненно осужденных — исправительная колония №6 (ИК-6). Эльбан был основан в середине 30-х годов XX века, при прокладке железнодорожной ветки «Волочаевка — Комсомольск-на-Амуре». Строительные работы, как это часто бывало в то время, вели осужденные одного из подразделений ГУЛАГа.

Однако первая зона в Эльбане — исправительная колония строгого режима №17 (ИК-17) — появилась лишь в 1972 году. В начале 90-х годов ИК-17 решили переделать в СИЗО на 800 человек и возвести для этого новый комплекс зданий. Проект изолятора, отвечающий европейским стандартам и всем требованиям по безопасности, был разработан в Швеции в 1992 году, строительство началось четыре года спустя. Жители Эльбана восприняли новость о появлении СИЗО в их поселке спокойно: новый изолятор сулил дополнительные рабочие места.

Правда, строительство изолятора растянулось почти на 16 лет — из-за отсутствия финансирования работы неоднократно замораживали. Общая сумма, потраченная на СИЗО, по одним данным приблизилась к 900 миллионам рублей, по другим — перевалила за миллиард. В изоляторе создали интегрированную систему безопасности, аналогичную той, что действует в столичном аэропорту Домодедово. Кроме того, на территории СИЗО создали пожарный водоем, собственную котельную и три дизеля для автономного питания на случай перебоев в электроснабжении.

Гости из «Черного беркута»

Свое необычное название — «Снежинка» — изолятор получил из-за того, что его корпуса расположены в форме шестиконечной звезды. СИЗО торжественно открыли в конце января 2015 года, хотя ввели в эксплуатацию еще в 2012 году. В качестве изолятора «Снежинка» проработала всего два года, а ее заполняемость арестантами ни разу не превысила восьми процентов от всех мест. В итоге невостребованный СИЗО решили перепрофилировать в ИК-6 — зону особого режима для приговоренных к пожизненным срокам.

Сегодня «Снежинка» рассчитана на 378 «пожизненников», которые могут разместиться в 144 камерах; они находятся во втором, третьем и четвертом блоках зоны. Фактически же в ИК-6 находятся 250 пожизненно осужденных. Первые 23 из них прибыли в Эльбан 20 сентября 2017 года — до этого они сидели в знаменитой колонии «Черный беркут» в Свердловской области, которую решили закрыть.

Осужденные ехали этапом через СИЗО Иркутска, и некоторые из них, едва достигнув Эльбана, поспешили написать жалобы на жестокое обращение в изоляторе. Зэков возмутило то, что по территории иркутского изолятора их водили в наручниках и со служебными собаками. Пожизненно осужденные сочли эти меры излишними и даже пыточными, ведь в «Черном беркуте» они отличались примерным поведением. Правда, проверка, проведенная на основании жалоб осужденных, подтвердила: все меры безопасности, которые применялись к зэкам в СИЗО, были целесообразными.

Пожизненный срок и никакого сладкого

Каждая камера в «Снежинке» рассчитана на четыре места, но сидят в них пока по двое: осужденных в ИК-6 не слишком много. Каждый день зэков строится по четкому графику: подъем — в 6:00, отбой — в 22:00. Дважды в неделю осужденные могут 15 минут мыться под душем. В свободное от работы и прогулок время могут читать, играть в шахматы или шашки, а также смотреть телевизор. Раз в неделю в «Снежинке» устраивают киносеанс.

Кормят заключенных в ИК-6 трижды в день, их рацион составляют каши, борщ, макароны по-флотски, рыба и тушеные овощи. Повторять одно и то же блюдо допускается не более трех раз в неделю. На каждого зэка в «Снежинке» приходится по 90 граммов мяса ежедневно. Работают на кухне и раздают еду 47 осужденных за мелкие преступления, которых специально доставили в ИК-6.

Сладостями осужденных «Снежинки» не кормят, но зэки могут самостоятельно их заказать в магазине колонии. При этом на покупки у каждого заключенного есть лимит. Первые десять лет срока он составляет максимум шесть тысяч рублей, а затем увеличивается еще на тысячу. После 20 лет за решеткой осужденный может тратить на покупки уже по 7,5 тысячи рублей в месяц — конечно, если эти деньги у него есть.

Два десятка лет за решеткой дают еще одну привилегию — дополнительные свидания с родственниками. Если до 20 лет отсидки каждому зэку полагаются две краткосрочные и две долгосрочные встречи в год, то после 20 лет осужденные получают право на три свидания с близкими по четыре часа и три встречи длительностью до трех дней.

Впрочем, все это полагается лишь тем осужденным, к поведению которых нет нареканий у тюремной администрации. Нарушителям могут не только отказать в свиданиях, но и отправить в штрафной изолятор (ШИЗО) на срок до 60 дней, а то и вовсе перевести на особо строгий тюремный режим. Находиться на нем осужденные могут до трех лет.

Камеры для нарушителей-рецидивистов особые: вместо обычных кроватей зэки в них спят на не слишком удобных лежаках, которые в дневное время убираются и пристегиваются к стене. Находящимся там осужденным не полагаются ни посылки, ни свидания, ни просмотр телевизора. Впрочем, до сих пор в «Снежинке» не нашлось ни одного зэка, который загремел бы в ШИЗО за нарушения.

Зона, где узнают по глазам

От других зон особого режима «Снежинку» отличает то, что на ее территории мало служебных собак — ротвейлеров, овчарок и золотистых ретриверов, натасканных на наркотики. Держать их много в Эльбане попросту нет смысла: по периметру ИК-6 находятся сверхчувствительные датчики движения и многочисленные камеры видеонаблюдения — их в «Снежинке» больше тысячи. Причем в объективы камер попадает не только территория зоны, но и поселок, в котором она находится. Данные с устройств наблюдения поступают на мониторы, за которыми постоянно следят тюремщики.

Внутри каждой камеры «Снежинки» находится дополнительная клетка, а охрана в ИК-6 дежурит на всех этажах без исключения. Сбежать оттуда фактически невозможно: чтобы покинуть территорию зоны, мало электронного пропуска — входы и выходы в колонии оборудованы специальной аппаратурой, сканирующей сетчатку глаз тюремщиков. Ко всему прочему, «Снежинка» — самый освещенный объект в Эльбане, и яркий свет делает обозримым любой закоулок.

Кстати, по тюремным меркам служба в «Снежинке» вполне престижна: тут высокие зарплаты, а год работы засчитывают за два. К тому же сотрудники ИК-6 имеют право на дальнейшее обучение в Кузбасском институте Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) в Новокузнецке. Работать на зону в Эльбане нередко приезжают из других населенных пунктов Дальнего Востока, для которых на территории «Снежинки» есть общежитие.

Из-за очень высокого уровня безопасности в ИК-6 зэков по территории колонии водят без наручников. Впрочем, столь гуманные условия ценят далеко не все «пыжи» — так на тюремном жаргоне называют пожизненно осужденных. Некоторые недовольны отдаленностью колонии: это затрудняет приезд родственников на свидания, да и письма порой идут до адресата месяц-полтора. Кстати, вся почта обязательно проходит цензуру тюремщиков, ведь вероятность того, что в письмах будет что-то запрещенное, очень высока. Не вскрывают в ИК-6 только письма от адвокатов.

А еще некоторых зэков в «Снежинке» не устраивает строгое правило этой зоны: все осужденные обязаны работать — вне зависимости от желания. В колонии оборудованы рабочие места, где зэки занимаются шитьем и деревообработкой.

«По ночам вскакиваю в холодном поту»

В 2018 году один из осужденных «Снежинки», отбывающий пожизненный срок за убийства и кражи, подал прошение о переводе в соликамскую ИК-2 «Белый лебедь». В Эльбане зэка очень раздражали низко летающие над ИК-6 истребители, которые производят на заводе в Комсомольске-на-Амуре.

И с укором почему-то в адрес сотрудников местного управления ГИБДД добавлял: «Инспектора ДПС не выполняют своих обязанностей, как те, кто ловил меня на трассе, когда я снимал глушитель со своего байка».

Зэку удалось добиться решения своего вопроса. Больше того: рекомендацию прислушаться к жалобам осужденного и перевести его в «Белый лебедь» дал и начальник аэродрома в Комсомольске-на-Амуре. В итоге зэка перевели в Соликамск, хотя основание для перевода и не попадало в установленный перечень существенных причин — болезни, обеспечение личной безопасности или ликвидация исправительного учреждения.

Эхо кровавых разборок

У каждого из тех, кто отбывает пожизненный срок в «Снежинке», очень темное прошлое. К примеру, один из самых пожилых зэков ИК-6 — 75-летний Станислав Тищенко — раньше сидел в колонии «Черный дельфин» в Оренбургской области. Там Тищенко находился вместе с сыном Игорем, а оказались за решеткой они из-за бандитской разборки, которая произошла в 1996 году.

Тогда Игорь Тищенко открыл стрельбу в шашлычной неподалеку от Норильской улицы в Москве, а его отец Станислав кинул в оппонентов гранату. Среди погибших в результате инцидента оказался вор в законе Николай Акбашев, известный в криминальных кругах как Акбашенок. За нападение в шашлычной отец и сын Тищенко поучили пожизненные сроки.

Сосед Станислава Тищенко по «Снежинке» Александр Ложкин — участник самого массового убийства на Среднем Урале. Оно было совершено в одной из саун Нижнего Тагила в ночь на 8 февраля 1997 года: там проходила вечеринка по случаю дня рождения одного из отдыхающих. Как водится, не обошлось без спиртного, и в какой-то момент в сауне вспыхнула ссора. В ходе нее именинник попросил удалиться четверых гостей, одним из которых оказался Ложкин.

На столь непочтительный жест он обиделся, достал газовый пистолет, который сам переделал под боевой, и начал стрелять. Трое остальных гостей, которых попросили покинуть сауну, напали на оппонентов с ножами. В итоге погибли восемь человек, шесть из которых убил Ложкин. В 2001 году он получил пожизненный срок, который до «Снежинки» отбывал в «Черном беркуте».

От Эльбана до Милана

Не уступает Ложкину по числу жертв еще один осужденный «Снежинки», житель Новокузнецка Максим Киселев. В 2009 году он вместе с сожительницей Анастасией и годовалой дочерью прибыл в поселок Ортон отметить 23 февраля — День защитника Отечества, а заодно познакомиться с родственниками избранницы.

По этому случаю родители Анастасии устроили застолье, которое обернулось ссорой: отец девушки стал ругать Киселева за то, что он бьет Анастасию. В ответ на это разъяренный гость учинил в доме страшную резню, не пощадив даже восьмилетнего мальчика. Всю вину за свое преступление Киселев до сих пор валит на поддельное спиртное: якобы он напился, и у него возник провал в памяти, из-за чего он и совершил массовое убийство.

Во время своего пребывания в «Черном беркуте» Киселев стал «звездой» — снялся в документальном фильме итальянского режиссера Марка Франкетти «Приговоренные. Колония номер 56». После этого осужденному посыпались письма из самых разных уголков мира. Одно из них стало судьбоносным: Киселев познакомился с итальянкой по имени Серена, с которой в скором времени планирует связать себя узами брака. Серена даже согласна переехать в Хабаровск из Милана.

Вместе с Киселевым коротает свой век в поселке Эльбан бывший наркоман Дмитрий Дильшнайдер по кличке Новосибирский Раскольников, от рук которого в 2007 году погибли пять пожилых жителей Новосибирска. Он нападал на пенсионеров ради наживы, убивал их молотком и отверткой, после чего забирал у потерпевших все ценности и остатки пенсий. Свой пожизненный срок Дильшнайдер пытался оспорить через Верховный суд — впрочем, безуспешно.

«Где дочь, где жена, там я должен быть»

История убийцы Игоря Давыдова — первого, кто получил пожизненный срок во Владимирской области, поражает своей циничностью. Когда он отбывал предыдущий срок, его двоюродная сестра писала администрации колонии и просила об условно-досрочном освобождении (УДО) для Давыдова, обещая устроить его работать в свою фирму.

Когда Давыдов освободился, благодаря своей благодетельнице он получил не только работу, но и жилье. А потом, в 2002 году, он вместе с подельником расправился со всей семьей своей кузины: от рук убийц погибла и она сама, и ее муж, и двое сыновей 14 и 1,5 лет, а также няня младшего мальчика. За это преступление Давыдов будет находиться в «Снежинке» до конца своих дней.

На счету отбывающего срок в ИК-6 Руслана Гатагажева, лидера организованной преступной группировки (ОПГ), около 40 потерпевших. Он и его подручные виновны в похищениях и пытках жителей Северной Осетии, Кабардино-Балкарии и других регионов России. Все это бандиты делали ради выкупа: они пытали пленников, снимали пытки на видео и отсылали близким похищенных людей. Если родственники не находили нужных денег, пленника казнили. Одну из расправ члены ОПГ сняли на видео, а запись отправили близким погибшего в качестве акта устрашения.

А жертвами Рауфа Гардашова из Орска стали не случайные люди, а собственные жена и четырехлетняя дочь, которых он жестоко убил в ноябре 2016 года. Мотивом преступления стала ревность: Гардашов заподозрил жену в измене и, несмотря на все ее оправдания, набросился на нее с ножом. Убийца нанес потерпевшей двадцать ударов, а затем зарезал собственную дочь. «Первый и последний раз вы меня видите! Где дочь, где жена, там я должен быть», — кричал на суде Гардашов, намекая на возможный суицид. Правда, в итоге его угрозы так и остались угрозами: сегодня осужденный отбывает пожизненный срок в «Снежинке».

Между тем в ИК-6 до сих пор не зафиксировано не только ни одного суицида, но и ни одной естественной смерти среди осужденных: колония еще очень «молодая». Поэтому место для захоронений зэков из «Снежинки» не определено до сих пор.