«Халифат» остаётся в России
Министерство обороны регулярно рапортует об успехах по борьбе с радикальным исламским терроризмом на дальних подступах, правоохранительные органы докладывают о предотвращённых терактах в России. Несмотря на операцию в Сирии, на Северном Кавказе и в других регионах ежегодно возникают десятки новых террористических ячеек. И дело не в экспорте джихада: терроризм как и любая радикальная форма протеста возникает из-за социальной несправедливости, коррупции и произвола силовиков. Поэтому его нельзя искоренить с помощью рейдов и точечной ликвидации иностранных вербовщиков.
7 ноября директор ФСБ России Александр Бортников на открытии совещания руководителей спецслужб, органов безопасности и правоохранительных органов назвал количество обезвреженных с начала 2018 года террористических групп. По словам Бортникова, с января в РФ были выявлены 70 ячеек международных террористических организаций, из них 38 — ячейки «Исламского государства» (запрещено в РФ).
«Задержаны 777 активных участников и пособников МТО (международной террористической организации), включая 36 главарей», — отметил он, добавив, что члены обезвреженных ячеек занимались вербовкой и переправкой молодых людей из России и стран СНГ в лагеря подготовки боевиков.
В конце 2017 года, когда Бортников также отчитывался о работе по борьбе с терроризмом, проделанной его ведомством, он говорил о предотвращении за целый год «18 терактов, которые планировались в местах массового пребывания людей на критически важных объектах» и пресечении деятельности 56 законспирированных террористических ячеек. Однако тогда не все акции террористов удалось предотвратить — 3 апреля 2017 года теракт в Санкт-Петербургском метрополитене унёс жизни 16 человек, 19 августа выходец из Дагестана в Сургуте ранил 8 человек. В 2016-м количество обезвреженных ячеек ИГ не сообщалось: первый заместитель руководителя аппарата Национального антитеррористического комитета России Игорь Кулягин отмечал только снижение уровня террористической активности по сравнению с 2014—2015-м годами более, чем в 2,5 раза, и отчитывался о ликвидации около 140 боевиков и 24 главаря бандформирований, задержании «более 900 бандитов и их пособников».
Как видно, несмотря на незначительную тенденцию к снижению, уровень террористической угрозы в России остаётся достаточно высоким — спецслужбы ежегодно отчитываются о сотнях арестованных террористов и десятках обезвреженных ячеек. Корреспондент News.ru спросил у экспертов — почему, несмотря на ведущуюся на дальних подступах борьбу с терроризмом, в России каждый год возникают всё новые ячейки террористов?
Денис Колчин, журналист, специализирующийся на теме джихадизма в России:
Я бы к подобным цифрам относился осторожно. У нас нет на руках списка конкретных обезвреженных ячеек. Возможно, спецслужбы и журналисты «записали» в ИГ другие организации. Кроме того, нужно разбирать каждый конкретный случай, о какой ячейке идёт речь: если она как-то успела себя проявить, и можно сказать, что она реально существовала — это одно. Если у нас на руках нет никакой информации, подтверждающей информацию спецслужб, и мы не в состоянии проверить их данные — совсем другое, хотя могут быть эпизоды, подробности которых невозможно проверить по открытым каналам.Разумеется, может показаться странным, что количество ячеек, несмотря на, вроде бы, активную борьбу с терроризмом, не уменьшается. Но, на мой взгляд, появление каждой террористической группы всегда происходит по целому комплексу причин. Нельзя зацикливаться исключительно на сирийском, или, например, социальном факторе. Были люди, которые могли вдохновиться сирийскими событиями, или пропагандой в сети, но зачастую это — всего лишь один из мотивов. В России на появление террористических ячеек влияет целая совокупность социально-экономических, культурных, исторических факторов — далеко не все они «завязаны» на войне в Сирии или Ираке или на действие каких-то внешних агитаторов и вербовщиков.
Екатерина Сокирянская, директор Центра анализа и профилактики конфликтов, эксперт по Северному Кавказу:
Наблюдая за развитием ситуации на Северном Кавказе и в стране в целом, создаётся впечатление, что озвученные ФСБ цифры выглядят слишком внушительно. Ранее СМИ и правозащитники не раз документировали случаи фабрикаций уголовных дел по терроризму. Однако подтвердить или опровергнуть достоверность такой статистики независимым экспертам почти невозможно. Это связано и с повышенной секретностью силовых операций, и с изменившимся характером деятельности террористических организаций, которые уже не представляют собой вооружённые группировки в лесу, с лагерями и блиндажами, а действуют через шифрованные мессенджеры, интернет-сайты, не имеют стабильных структур и часто создают ячейки для одного нападения. Поэтому без внимательного мониторинга возбуждённых уголовных дел, не имея доступа к переписке и разговорам подозреваемых в терроризме, гражданским экспертам сделать вывод об их причастности крайне сложно. Если уровень террористической угрозы действительно настолько серьёзен, это указывает на нерешенность системных проблем, которые приводят к радикализации молодёжи. В их числе конфликты на Северном Кавказе, грубейшие нарушения прав человека силовиками, отсутствие социальных лифтов, коррупция, огромное социальное неравенство, а также неэффективность существующей системы идеологического противодействия экстремизму. Все эти проблемы создают благодатную почву для вербовки молодёжи в ультрарадикальные группировки.
