Донбасс: перейдёт ли Киев «красную черту»?
После февраля 2015 года линия фронта протяжённостью более 400 километров практически не менялась. Она сложилась в основе своей в конце августа — начале сентября 2014 после контрнаступления ополченцев при помощи «Северного ветра», когда были взяты в котёл под Иловайском зашедшие слишком далеко на восток украинские силы. Наступление происходило на нескольких направлениях — и на самом юге у Азовского моря, и на севере — под Луганском, где ВСУ покинули район местного аэропорта. Затем в январе — феврале 2015-го ополченцам удалось вытеснить ВСУ с территории донецкого аэропорта и из Дебальцево.
В итоге территориально за Украиной осталась большая часть обеих областей, но демографически преимущество за ДНР и ЛНР, поскольку на их стороне три из четырёх крупнейших городов Донецкой области и в Луганской, помимо областного центра, три из пяти городов-стотысячников советского времени.
Такая ситуация сохраняется уже семь лет. Донбасс, можно сказать, разрезан пополам. Линия фронта проходит вплотную к столицам ДНР и ЛНР. На стороне республик большинство угольных шахт, на украинской стороне — крупнейшие металлургические заводы в Мариуполе. Но, в отличие от конфликта в Приднестровье, где горячая фаза завершилась быстро, здесь каждый день происходят перестрелки, в месяц с каждой стороны гибнет до 10 человек. Минские соглашения не просто не выполняются в своей политической части, но они не привели и к перемирию. Максимум, что было достигнуто, — прекратились крупномасштабные бои.
Однако Киев такая ситуация устраивает — уровень потерь для него приемлемо невысокий, никакой антивоенной кампании по образцу той, что была в США во время войны во Вьетнаме, там нет. Зато боевые действия низкой интенсивности позволяют консолидировать общество вокруг «отражения российской агрессии», не допускают избрания хоть сколько-нибудь умеренных политиков.
Однако проблема заключается в том, как долго продлится такая ситуация. Остальные конфликты на постсоветском пространстве — и в Абхазии, и в Южной Осетии, и в Карабахе — были кратковременными в своей горячей фазе. Такого, как сейчас на Украине, где уже восьмой год поддерживается конфликт низкой интенсивности, не было нигде.
Позиция официального Киева ясна — он не пойдёт ни на какие реальные договорённости, которые бы означали хоть какую-то автономию для Донбасса, его неподконтрольность центральным властям. Требование одно — капитуляция, роспуск ДНР и ЛНР, восстановление в полном объёме киевской власти на всей территории. Также понятно, что ДНР и ЛНР на это не согласятся, и в этом их полностью поддерживает Россия. Соответственно, вариантов только три — продолжение нынешней ситуации, разгром самопровозглашённых республик либо поражение Украины, после которого она будет бессильна воевать.
Надо учесть, что Россия вовсе не посторонний наблюдатель в этой ситуации. На ней весьма нелёгким грузом висит забота о поддержании жизнеобеспечения более трёх миллионов жителей ДНР и ЛНР, которые в условиях блокады со стороны Украины и продолжения войны сами себя обеспечивать не в состоянии. Соответственно, она заинтересована в скорейшем мирном разрешении конфликта. Также ситуация в Донбассе является предметом торга в отношениях между РФ и США, РФ и Запада в целом. Сдать регион Кремль не может. Так что перед нами — запутанный клубок проблем.
Однако в последнее время появилось немало сигналов о том, что обстановка может поменяться. Тут и обе статьи российских президентов — настоящего и бывшего, с довольно резкой критикой (особенно у Дмитрия Медведева) киевских властей. Это и визит заместителя госсекретаря США Виктории Нуланд в Москву без каких-либо внятных итогов, и очередное обострение газовых проблем между РФ и Украиной, и шумное обсуждение падения рейтинга Владимира Зеленского. А фоном в последнее время проходят прогнозы разных аналитиков о возможности новой полномасштабной войны в Донбассе, в том числе известного блогера Юрия Подоляки, который прославился как человек, первым предсказавший исход войны в Карабахе в прошлом году.
И уже завершением всей этой череды стали захват ВСУ офицера-наблюдателя из ЛНР, заявления внештатного советника Зеленского Алексея Арестовича о ракетах, нацеленных на Москву, и резкое обострение боевых действий 26 октября, в том числе первое боевое применение ВСУ турецкого беспилотника Bayraktar. Оно незамедлительно было широкого освещено в украинских медиа и блогосфере и подано как пример наступательной тактики, за которой может последовать решительный перелом.
Является ли это войной нервов или же предвестием чего-то более существенного? Заметим, что проправительственные СМИ РФ довольно подробно показывают происходящее, не пытаются замалчивать или скрывать его (например, по ТВ у Владимира Соловьёва). Глава МИД России Сергей Лавров и пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков оперативно откликнулись на информацию об использовании Bayraktar, последний сказал о возможной «дестабилизации». То есть Кремль ведёт себя весьма наступательно в плане информационного противоборства. И рассказы о том, как ВСУ ведут натиск на мирных жителей Донбасса, могут вполне использоваться для прикрытия своих собственных активных действий.
Для Зеленского в условиях падения популярности ровно в середине своего правления проявление жёсткости в Донбассе может служить средством умиротворения националистического лагеря. Условные «пророссийские» силы, или силы мира, на Украине слабы и невлиятельны, их можно не замечать, а вот националисты, напротив, сильны. Но с другой стороны, украинский лидер не может не понимать последствий. В случае полномасштабной войны Россия в стороне не останется.
Возможно, речь идёт именно о демонстрации силы во внутриполитических целях. Во-первых, Зеленский показывает себя сильным лидером, во-вторых, демонстративно обкатывается использование Bayraktar, мол, у Украины имеется сверхоружие и она не будет колебаться перед его применением.
Но такая стратегия чревата тем, что можно незаметно для себя перейти «красную линию». Именно на этом прокололся экс-президент Грузии Михаил Саакашвили в 2008 году. Он так играл мускулами в Южной Осетии, что дал себя вовлечь в войну, в которой был на голову разгромлен, а геополитическая ситуация в Закавказье коренным образом изменилась.
Возможно, Кремль не против подловить таким образом и Зеленского. Хуже для Москвы уже не будет — отношения что с Киевом, что с коллективным Западом и так хуже некуда, так что если Украина в случае эскалации будет выглядеть агрессором, то ничто не удержит РФ от решительного удара. Целью в этом случае будет, как и в 2008 году в Грузии, «принуждение к миру», то есть заставить Киев отказаться от попыток силовым путём давить на ДНР и ЛНР. Понятно, что даже в случае военного поражения Украина не пойдёт на признание отколовшихся территорий, однако её можно будет принудить отодвинуть войска и не устраивать более провокаций.
Но это — самый радикальный сценарий. Думаю, к нему прибегнут только в случае, если Киев действительно заиграется. До определённой черты Кремль предпринимать резких шагов не будет. Но при этом сама эта черта открыто не объявляется, и в этом заключаются главная сложность и главный вызов момента.