Война и спорт
В XIX веке появление массовых видов спорта стало серьезным подспорьем в формировании нового национального самосознания. Лояльность новой общности формировалась, в частности, за счет совместного сопереживания за спортивные команды, пишет колумнист украинского еженедельника «2000» Кирилл Рыжанов.
Данный прием потом использовался не раз. На постсоветском пространстве лояльность к новым государственным символам – за которыми стояла определенная новая идеология государственного устройства – формировалась не в последнюю очередь за счет их использования национальными сборными стран.
В государственной пропаганде второго срока украинского президента Леонида Кучмы также достаточно активно использовались достижения украинских спортсменов. Ощущение сопричастности к их достижениям, как считалось, поднимало уровень патриотизма. Ну а любовь к стране в пропаганде плавно подменялась любовью/лояльностью к государству.
Однако такая тактика была возможной лишь при повестке, направленной на объединение страны – без излишнего переформатирования ее массового сознания. Ожидание реставрации социализма, которая казалась главной угрозой для украинской власти конца 90-х, уже через несколько лет перестало быть мало-мальски актуальным. Поэтому даже просоветские взгляды, не становящиеся руководством к действию, не рассматривались как нечто требующее немедленного изменения. Власть казалась (как минимум сама себе) достаточно прочной, и из этого вытекали логичные призывы к объединению – то есть, в целом к признанию сложившихся условий с возможностью сохранять различные взгляды на будущее страны.
Концепция объединения страны, предложенная в 2014 году, была уже принципиально иной: объединение предполагалось вокруг определенных ценностей. Эдакий политический национализм, при этом достаточно жестко завязанный на идеологические положения национализма этнического.
В этих условиях неизбежным становилось то, что значительная часть населения выпадала из «единой страны», кроящейся по идеологическим лекалам.
И вот спорт, который вновь мог быть призван к тому, чтобы служить объединяющим фактором, этой роли выполнить уже не мог. До определенной степени эту роль выполнял футбол – но в основном за счет того, что фанатское движение Украины ориентируется на крайне правую (практически без исключений) идеологию. А вот другие виды спорта, которые не получилось уложить в новый идеологический мейнстрим, регулярно становились поводом для скандалов.
Так уж совпало, что чаще всего в этом ключе звучал бокс – в основном в связи с позицией украинских чемпионов мира по боксу Александра Усика и Василия Ломаченко. Их принадлежность к условной «партии мира» регулярно становилась поводом для организации скандалов в медиапространстве. И вот – очередной всплеск ненависти к Василию Ломаченко – прихожанину Украинской православной церкви, который не позиционирует конфликт на Донбассе как российско-украинскую войну, а русский и украинский народы считает братскими, – пришелся на выходные, после его поражения в бою с Теофимо Лопесом.
Шквал злорадных комментариев из-за поражения украинского боксера на международной арене исходил как раз от тех, кто привык позиционировать себя «патриотами». Однако противоречие в этом только видимое. Возвращаясь к сказанному выше: представителями «единой страны» считаются лишь те, кто разделяет ее основные идеологические установки. И в этом смысле совершенно неважно, что Ломаченко и Усик повышают престиж Украины на международной арене – а про их «неправильные» взгляды будет знать ничтожное количество тех иностранцев, кто в очередной раз в положительной связи увидит флаг Украины и услышит гимн.
Между тем вопрос определения украинского народа важен как раз для тех, кто как минимум заявляет о необходимости поиска путей к объединению украинцев. Однако уходя от простейшего определения, что украинским народом являются все граждане Украины всех национальностей (что, в общем-то, записано в Конституции), очень сложно найти универсальные определения.
Так, президент Зеленский в своем послании к Верховной Раде 20 октября отметил: «именно украинский народ совершил две революции в 2004-м и 2014 годах». Тут же Владимир Александрович, обращаясь к «лидерам партий, один из которых обладает тремя телеканалами» (явный намек на Виктора Медведчука), отметил, что именно в результате революций «большинство из вас оказались в этом зале». То есть «наследие майдана» предполагается общим в том числе для тех, кто активно ему противился. Вопрос – если «революцию совершил народ», то получается, что те, кто противился ей, в народ не входят?
Ну а попытки восстановить единство страны через апелляцию к неким объединяющим объектам гордости не работают – боксерский поединок прошедших выходных это продемонстрировал очень ярко.