Несколько необычных рецептов. О "Пире во время чумы" в Новом Манеже
Завершающийся год в театрах страны прошел под знаком Пушкина: 225-летие со дня рождения поэта отмечали ярко, многим режиссерам и актерам нашлось что сказать — спектакли-поздравления были нетривиальны. Музыкальные театры более всего полюбили "Пиковую даму" — в репертуарах не только снова появилась опера Чайковского, но и грянули мировые премьеры балетов на этот сюжет (в том числе в Большом театре, в Нижегородском театре оперы и балета, в театре "Волга Опера"). Масштабные премьеры сыграли, споры о них отгремели, и кажется символичным, что одной из последних "пушкинских" новинок в этом году стал спектакль не в академическом театре, а в труппе современного танца (ведь Пушкин — "наше все" — принадлежит не только академистам, но и экспериментаторам, сам-то он был и тем и другим). Хореограф Александр Шуйский поставил в компании "Всем телом" "Пир во время чумы". Премьера, выпущенная при поддержке Президентского фонда культурных инициатив, состоялась в самом центре Москвы — в Креативном пространстве "Новый Манеж".
Краснокирпичное здание в Георгиевском переулке, построенное в конце XIX века как городская электростанция, с конца века двадцатого работает в системе московских выставочных залов, а в последние три года в нем правит "Арт-платформа" — открытое театральное пространство. Там "дают слово" независимым проектам, в том числе компаниям современного танца. Среди них и "Всем телом", основанная в 2021 году Александром и Светланой Шуйскими (семейной парой хореографов, выпускающих спектакли настолько разные, что трудно себе представить, что люди вообще знакомы). "Пир во время чумы" — четвертая постановка компании "Всем телом" в Новом манеже (всего Шуйские пока поставили восемь).
Итак, пир. Что может быть образом буйного потребления еды в наше время? Александр Шуйский решает — кулинарные телешоу. И спектакль, музыка к которому специально написана Арсением Плаксиным, выстроен как чередование танцевальных и видеосцен. Вот восемь артистов движутся в невероятном темпе, выплескивая страх, тайную надежду, отчаяние, гордыню (набор эмоций, предусмотренных в ситуации эпидемии великим поэтом); а вот они замирают, и на заднике-экране идут ролики, где хищно улыбающиеся ведущие телешоу (артисты Ксения Галибина и Федор Бычков) предлагают взглянуть, как они готовят некоторые блюда.
Шуйский не пересказывает дословно пушкинскую "маленькую трагедию", но в его спектакле есть и Председатель пира (Ренат Камалов), заводящий товарищей в буйный пляс (по принципу "все равно все умрем, так давайте же выпьем!"), и решивший усовестить отчаянную компанию Священник (Сергей Полтавский), и обреченная на смерть девушка Мэри (Линара Самирханова), которой Пушкин сочинил трогательную песенку об опустевшей деревне, а Шуйский позволил эту песенку в танцевальном спектакле спеть. Вот только это не постановка пушкинского текста, а размышление на его тему. Классик прочитан, изучен, вошел в плоть и кровь хореографа и артистов, но говорят они о своем, пользуясь новым языком, который смогли выстроить, получив опыт изучения Пушкина.
Александр Сергеевич в своей "маленькой трагедии" разбирался с романтизмом — Председатель пира Вальсингам, как и положено романтическому герою, бросал вызов Богу, который, по его мнению, был жесток по отношению к человечеству. Шуйский к небесам не обращается — он предлагает взглянуть на то, куда человечество само себя завело. Вот этот способ уходить от стресса в виде агрессивного потребления — это нормально? Нет? А если развить ситуацию? И телепередача "Гастрономическая школа гедонизма", начавшаяся как странноватое шоу, в котором ведущий где-то за кадром приканчивает живую курицу и тут же приносит ее тушку, быстро переходит в жанр яростного кабаре, в котором царствует черный юмор, а улыбки ведущих становятся все более вампирскими.
Нет никаких моральных границ, если нам хочется вкусно есть и наслаждаться жизнью, — такой взгляд на мир спектакль прорисовывает со всей жесткостью, предлагая все более жуткие картинки "кулинарии", включая каннибализм. Тут вот что важно: Священник, в пушкинском тексте объяснявший герою, что он, мягко говоря, неправ, в спектакле присутствует лишь в танцевальной части (на экране его нет, там только парочка "кулинаров"), Функцию проговорить ситуацию и расставить моральные оценки хореограф оставляет за собой. Он не читает нотаций зрителям, он предлагает им посмотреть, как выглядит это самое царство потребления. А дальше — сами выводы сделают, не маленькие (у спектакля гриф 16+).
В танцевальных частях Председатель то и дело сталкивается со Священником — и это то ли драка, то ли объятие-утешение, то ли общий плач. Как и в пушкинском оригинале, герой не может игнорировать "скучного моралиста", но и слушать его, вспоминая погибших от чумы родных и друзей, тоже не может.
Кроме этих столкновений, сильное впечатление в спектакле производит "круговая эстафета", когда все артисты мчатся по кругу, а солист выдает фантастическое по напряжению соло в центре. В руках у него кубок (тяжелый, по форме похожий скорее на музейный экспонат, чем на современную принадлежность для застолья). Этот кубок солист бросает высоко вверх, а ловит его уже другой танцовщик или танцовщица, заступающий (заступающая) на место солиста. И вообще-то это очень простой и совершенно безжалостный образ передачи чумы, но в этой сцене можно увидеть и разговор о передаче художественного лидерства в танцевальной среде. Мгновенную констатацию факта, что в искусстве появляются новые имена, что меняется поколение, что те, кто выпускал первые спектакли перед пандемией, сейчас становятся уверенными мастерами. И что им важно говорить со зрителями на серьезные темы, и у них это получается.
Среди публики было много студентов, что не удивительно, молодой народ отслеживает новые события, а "Арт-платформа" специально студентов привлекает, делая скидки на билеты. Потому в финале звучали не только чинные аплодисменты, но и восторженные вопли — премьера имела успех. Не самый простой сценический язык, выбранный хореографом, не вызвал никаких затруднений у молодежи, а из обсуждений, что шли в группках, направляющихся после окончания спектакля к метро, можно было понять, что и "Маленькие трагедии" студенты помнят и могут сопоставить текст со спектаклем. То есть Пушкин по-прежнему остается безусловно живым автором, что не может не радовать.
Анна Гордеева