На 20 миллиардов больше каждый год: парламентарии добились увеличения расходов на дороги

В 2025 году из федерального бюджета на все нужды потратят почти 41,5 триллиона рублей. Из них 16 процентов пойдет на решение социальных вопросов, по 4,4 процента — на здравоохранение и ЖКХ, 3,8 процента — на образование, 10,4 процента — на национальную экономику. Чтобы эти вливания в решение стоящих перед страной социально-экономических вопросов не разогнали цены на прилавках, необходимо внимательно анализировать, каким образом они будут влиять на инфляцию. Следует также соблюдать баланс, чтобы бюджетный процесс обязательно согласовывался с политикой Центрального банка, сообщил в интервью «Парламентской газете» председатель Комитета Совета Федерации по бюджету и финансовым рынкам Анатолий Артамонов.

- Федеральный бюджет на следующую трехлетку принят, закон подписан президентом, но за этой простой констатацией факта стоит непростая и продолжительная работа законодателей и Правительства, которым каждый год удается найти компромиссы, убедить Минфин раскошелиться и свести дебет с кредитом. В этом году бюджет верстался по схожему сценарию?

- Несколько упрощенный взгляд, но в целом так и есть. Должен сказать, что в Совете Федерации с проектом бюджета начинаем работать где-то с конца марта. В апреле-мае работа уже кипит, а к июню мы выходим с проектом постановления по концепции формирования федерального бюджета. Мы в этой концепции отражаем все основные проблемные вопросы и предложения, в том числе направленные на развитие экономики, социальной сферы, региональное развитие, совершенствование налоговой системы. Концепция принимается на пленарном заседании палаты регионов, и она становится нашим руководящим документом. Потом в процессе последующей работы над проектом бюджета мы отстаиваем наши предложения, в первую очередь направленные на развитие регионов, согласовываем их с Министерством финансов. И сразу после внесения проекта бюджета, фактически в самом начале работы осенней сессии под руководством председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко, проводим публичные слушания, так называемые нулевые чтения проекта бюджета. На них мы приглашаем губернаторов, председателей законодательных органов власти, представителей министерств и ведомств. На слушаниях выступает министр финансов, докладывает основные параметры бюджета, они обсуждаются, в том числе представителями регионов и министерств, которые тоже высказывают свои пожелания.

И когда первое чтение бюджета состоялось в Думе, после этого мы приступаем к поправкам. Это уже, будем так говорить, третий этап нашей работы с бюджетом, где мы в той или иной степени настаиваем на том, чтобы были учтены наши предложения.

- А какова в этом процессе роль трехсторонней комиссии?

- Трехсторонняя комиссия по вопросам межбюджетных отношений, куда входят представители Совета Федерации, Госдумы и Правительства, рассматривает и одобряет основные подходы и принципы, на которых будут строиться межбюджетные отношения в очередном финансовом году.

За время формирования проекта федерального бюджета комиссия собиралась несколько раз и рассматривала проекты нормативных актов и предложения по изменению методик формирования и распределения самых главных форм поддержки регионов из федерального бюджета. Прежде всего, это дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности, дотации на частичную компенсацию расходов на оплату труда бюджетников, субвенции на выполнение переданных регионам полномочий, субсидии на поддержку региональной промышленности, предпринимательства, сельского хозяйства, жилищного строительства, дорожной деятельности и иных межбюджетных трансфертов. Мы анализировали, насколько удалось при их формировании учесть приоритеты регионального развития, особенности экономики регионов, доступна ли такая поддержка для регионов, которые в ней нуждаются. Трехсторонняя комиссия рассмотрела и все распределения между регионами трансфертов, которые не были включены в законопроект о федеральном бюджете к первому чтению. Напомню, что в этом году из-за сложности подготовки бюджета существенная часть межбюджетных трансфертов на 2025 год распределена именно поправками. Так что это была очень объемная и сложная работа трехсторонней комиссии.

- Много ли поправок сенаторов было учтено в бюджете 2025-2027 годов?

- На всех трех этапах обсуждения бюджета предложений было достаточно много. Большинство из них нашло понимание и поддержку. К примеру, взять наше предложение о земском работнике культуры. Оно нашло свою реализацию, и соответствующая программа будет действовать и финансироваться все следующие три года. Были также учтены в бюджете расходы на ремонт общежитий высших учебных заведений, создание инфраструктуры для отдыха и оздоровления детей. Это очень важно, регионы с большой благодарностью к этому относятся. Мы также настояли на увеличении расходов по переданным полномочиям в области лесного хозяйства. Да, там, может быть, еще не до конца этот вопрос решен, но все-таки к нему подступились. По части реабилитации инвалидов также предусмотрены довольно серьезные средства. Все, что касается развития сельских территорий, производства техники, льготного лизинга для аграриев, — все это как раз результат тех поправок, которые вносились между первым и вторым чтениями. Считаю большим достижением, что ежегодно по 20 миллиардов рублей будет добавлено на строительство и ремонт дорог в регионах.

- Какие-то неурегулированные вопросы на стадии принятия финансового документа остались?

- Конечно, не все вопросы удалось решить. Когда выступал с докладом при утверждении закона о бюджете в Совете Федерации, я напомнил о том, что до сих пор остается нерешенным вопрос обеспечения детей-сирот жильем. И мы будем настаивать на его решении. Для этого есть несколько вариантов. К примеру, можно вернуться к законодательству, которое было до 2010 года, и тогда у нас эта очередь существенно сокращается, что, в общем-то, я считаю, абсолютно справедливо. Такой проект закона внесен уже в Правительство Министерством финансов, но до сих пор пока не получено заключение. Также можно увеличить объемы финансирования. Помимо этого, мы говорим о том, что есть указ президента об увеличении уровня оплаты труда работников бюджетной сферы и доведении его до средней по экономике. У нас уже на протяжении 10 лет сумма поддержки регионам на решение этой задачи не меняется. Мы говорим, что это неправильно. И взяли себе на будущее, что этот вопрос должны все-таки решать.

- А что касается переданных полномочий регионам, они финансами подкреплены?

- Переданные полномочия финансированием, конечно, сопровождаются. Но инфляция вносит свои коррективы. Поэтому эти суммы надо как-то соответствующим образом индексировать. В том числе, о чем я говорил, по лесному хозяйству, по водным отношениям, по загсам. Регионы часто поднимают вопрос, что денег на эти полномочия не хватает. Здесь надо еще поработать. Регионы также ставят вопрос по фонду обязательного медицинского страхования. Насколько справедливо происходит распределение этих средств среди регионов и финансирования отдельных статей? Многое уже в методике значительно усовершенствовалось и стало более справедливым, но вопросы еще остались.

- Будущих доходов бюджета хватит на все заявленные приоритеты?

- В следующем году доходы составят больше 40 триллионов рублей. Это огромная цифра, которая существенно выросла за последнее время. При этом распределено более 41 триллиона рублей. Поэтому получается, что мы принимаем бюджет с дефицитом. Но дефицит всего 0,5 процента ВВП. Это небольшой показатель в сравнении с другими государствами.

- Со следующего года должны заработать новые нацпроекты, сколько на них выделят средств?

- В бюджете на национальные проекты в 2025 году заложено 14,2 процента от общих расходов. Это 5,9 триллиона рублей. Это очень значительные средства. А что такое нацпроекты? Это инструмент достижения поставленных целей в разных сферах нашей жизни, в том числе это и здравоохранение, социальная сфера, образование, АПК, новые технологии, экология, транспорт. С 2025 года мы переходим к новому системному перечню национальных проектов. И средства на их реализацию — это не просто расходы, они направлены на достижение национальных целей. Результатом их реализации должно стать улучшение качества жизни граждан нашей страны и комплексное развитие государства в целом.

- Возросшие траты и вливания в экономику не спровоцируют рост инфляции?

- Конечно, мы должны очень внимательно анализировать, каким образом бюджетный импульс будет влиять на инфляцию. Вопрос тут есть, безусловно, потому что у нас есть большое количество законов, которые направлены на поддержку бизнеса, развитие IT-сферы и так далее. И как только мы бюджетный рубль выделяем, допустим, на субсидирование процентных ставок по кредиту, финансирование каких-то расходов реального сектора, в экономику приходят живые деньги, которые затем трансформируются в зарплаты и в конце концов поступают на потребительский рынок, неизбежно влияя на уровень инфляции. Поэтому здесь мы должны смотреть очень внимательно.

- Центробанк недавно в очередной раз поднял ключевую ставку. Как отреагировал реальный сектор?

- В современных условиях, когда мы подняли такую процентную ставку, предприятиям стало выгоднее не инвестировать в развитие производства, а класть деньги на депозит. Здесь тоже такая есть опасность. С одной стороны, мы хотим, чтобы у нас не было инфляции, защитить людей, которые имеют доходы в виде пенсии или заработок на постоянном месте работы. С другой стороны, нам хочется что-то сделать. И закономерно возникает тема кредитов с высокими ставками, которые, безусловно, способствуют увеличению темпов инфляции. Поэтому ко всему этому надо очень внимательно относиться, чувствовать баланс, чтобы бюджетный процесс обязательно согласовывался с политикой Центрального банка. К сожалению, сегодня нет какого-то «золотого совета», следуя которому все быстро пришло бы в норму. Мы живем в условиях санкционных ограничений, поэтому и финансово-экономическую политику нужно выстраивать, исходя из этих факторов.

- Во время нашего последнего интервью по итогам весенней сессии вы заметили, что одним из позитивных факторов влияния на снижение инфляции является увеличение выпуска предприятиями собственной продукции. Прошло полгода, и, судя по уровню макропоказателя, отечественных конкурентных товаров на рынке больше не стало…

- Понимаете, в условиях тех ограничений, которые у нас возникли по рынку труда, для того чтобы резко увеличить объем выпускаемой продукции с потребительскими свойствами — продукты питания и продукты первой необходимости, которые гражданин часто покупает, — нужно серьезно повысить производительность труда. Как, например, это произошло в сельском хозяйстве, где производство продукции увеличилось за последние 10 лет за счет десятикратного повышения уровня производительности труда. Произошло ли это в промышленности? Произошло, но, к сожалению, далеко не в таких пропорциях. Почему? Потому что все-таки достаточно много сегодня на предприятиях работает старого станочного парка, мало новых технологий, много ручного труда. Недавно приезжали китайцы, наши потенциальные партнеры в автомобилестроении, показывали свой фильм «Завод-автомат», где на заводе не работает ни одного человека, а из ворот выходит готовый автомобиль. Естественно, при такой постановке вопроса, когда низкие затраты труда на производство какой-то продукции, и объем заработной платы небольшой. А раз он небольшой, значит, он работает уже как фактор снижения инфляции. У нас производительность труда до сих пор еще пока довольно-таки низкая, в несколько раз отстает от производительности труда в развитых странах. Не было бы у нас такого ограничения по рынку труда, может быть, тогда и можно было бы за счет более дешевых трудовых ресурсов не иметь этого фактора влияния на инфляционные процессы. Кроме того, нашей главной задачей остается формирование экономики предложения. Необходимо поощрять предпринимательскую инициативу, снимать административные барьеры, формировать положительный образ предпринимателя в обществе.

- Что сегодня сдерживает переустройство реального сектора? Кто мешает поменять старые станки на новые?

- Санкционная политика. Хотя, справедливости ради, должен заметить, что в последние годы мы в этом вопросе преуспели. Закупили большое количество новых станков с числовым программным управлением, имеющих высокую точность обработки, высокую производительность. Можно уже собирать линии из этого станочного парка и производить современную, конкурентную продукцию. То есть процесс идет и довольно ускоренным темпом. И я надеюсь, что расходы, запланированные на технологический прорыв, дадут ожидаемый эффект и через лет 10 мы будет на равных конкурировать с высокоразвитыми технологическими державами.