Прима Мариинки Рената Шакирова: как мы, русский балет в мире никто не танцует

—Накануне вы были удостоены премии Союза театральных деятелей. Что для вас означает эта награда? Как это повлияет на ваши творческие планы?

— Для любого артиста награда — это очень приятный момент. Это оценка его деятельности, и очень важно, что его труд замечают и ценят. Конечно, самое главное — это зритель, перед которым мы каждый день выходим на сцену, и отклик зрителя на спектакль. Премия Союза театральных деятелей — это прежде всего большая ответственность. Как повлияет на творческие планы? Захочется еще больше покорять новые горизонты.

— Если вернуться к тому времени, когда вы пришли в Мариинский театр, — по мнению внешних наблюдателей, вы очень элегантно "вписались" в труппу. Как встретили вас коллеги и как проходило вхождение в коллектив?

— Могу сказать, что мне повезло, потому что я познакомилась с труппой заранее. Когда я еще училась в академии (русского балета имени Агриппины Вагановой), тогда еще Юрий Валерьевич Фатеев (бывший и.о. заведующего балетной труппой Мариинского театра — прим. ТАСС) пригласил меня участвовать в спектаклях театра наравне с артистами. Это были мои, так скажем, первые шаги, и помню, как я волновалась, потому что мне нужно было показать себя не как студентку, а как настоящую артистку. Поэтому, когда я закончила академию и уже пришла работать, большинство коллег меня знали.

Всегда ходят слухи о конкуренции, о том, как не принимают людей, но у меня всегда была такая позиция, что если ты будешь открыт и доброжелателен к людям, то и ответ тебе всегда будет такой же. Со многими мы подружились очень быстро. Я часто рассказываю историю — она в этом смысле показательна: когда я была студенткой, меня позвали исполнять номер. Нам тогда выдавали пуанты, и не было возможности их часто менять.

Мы могли их стирать в стиральной машинке, но они от этого могли немножко краситься или оседать. Когда я их надевала, это было заметно, и балерина, которая танцевала эту партию, узнав, что у меня такой же размер, предложила отдать свои пуанты. Она была готова отдать самое дорогое, хотя вроде бы я ее конкурентка. И я поняла, что на самом деле как мы будем относиться к людям, так и они будут отвечать нам. Я никогда не обращала внимание на слухи, никак на них не реагировала и пыталась показать, что я добрый и открытый человек. Я думаю, что доказала все, чего добилась, своим трудом.

— В вашем репертуаре много классических партий. Есть ли намерение открыть что-то свое в хрестоматийных ролях?

— Здесь есть интересный момент. Конечно, мы не можем переделывать хореографию, мы должны ее оставлять. Но, работая над каждой партией, с каждым новым спектаклем ты все равно что-то новое привносишь, свое, и продолжаешь ее совершенствовать. Это тот путь, который никогда не заканчивается, всегда идет эта работа. На самом деле и мы меняемся: меняется наше физическое и психологическое состояние, а это влияет на спектакли. И меняются партнеры — от этого тоже спектакль обретает новые краски.

— Есть ли у вас любимые партии, которые вы считаете "своими"?

— Я всегда говорила раньше, что это партия Китри (балет "Дон Кихот"). Но сейчас я могу сказать, что копилка из этих ролей стала намного больше. В каждой из них есть что-то свое, интересное. Наверное, как и актеры, мы отдаем частичку себя в каждой партии, мы пропускаем это через себя. Поэтому нам каждая роль становится очень дорога. Но, конечно, есть партии, которые хотелось бы станцевать.

— А какие именно?

— Станцевать Мехменэ Бану в "Легенде о любви", то есть перейти уже в другую роль — сейчас я исполняю Ширин. У меня уже был такой интересный переход — тоже в балете Юрия Григоровича "Каменный цветок". Я танцевала сначала Катерину, но потом перешла на роль Хозяйки Медной горы. И так интересно, потому что ты знаешь эту историю из одной роли, а потом уже из другой, и ты можешь как-то ярче обыгрывать образы и находить какие-то новые интересные моменты.

— Есть ли у вас кумиры в профессии? Кто для вас служит, если можно так сказать, ориентиром в искусстве?

— Кумиры — я бы сказала, даже для молодого поколения это важно и нужно, и, когда я училась в академии, у меня всегда они были. Сейчас для меня кумиры — это мои коллеги. У каждой балерины есть свои нюансы и интересные моменты, и ты у каждой можешь научиться чему-то. Конечно, самым большим кумиром для меня является мой педагог Татьяна Геннадьевна Терехова. Мы уже много лет с ней работаем. На репетициях, когда она начинает сама показывать движения, она делает это с таким трепетом и настолько красиво, что порой забываешь о времени и о том, что тебе же нужно тоже теперь повторять.

Если говорить о кумирах детства — это, конечно, Ульяна Лопаткина, Диана Вишнева, Екатерина Кондаурова, Виктория Терешкина. Я помню, когда мы в юном возрасте приходили в театр, мы всегда с наслаждением на них смотрели. Даже не верится, что сейчас это мои коллеги и мы уже совместно на сцене — в "Легенде о любви" у нас будет такое трио.

— Мариинский театр, как и вся страна, сейчас живет в непростых условиях. Чувствуют ли звезды театра какую-то нехватку зарубежного зрителя?

— Чувствуется перемена зрителя. Не скажу, что это нехватка зарубежного зрителя. Но у нас появилось больше возможностей посещать города России.

Я бы сказала, что там, где закрываются одни двери, открываются другие. Нехватки — ее нет, у нас очень много зрителей. И сейчас я вижу, как много людей приезжают из других городов, и у них есть возможность выбрать из большого количества спектаклей театра.

— Недавно Мариинский театр с большим успехом осуществил масштабные гастроли в Китае. Какие у вас впечатления от встречи с китайской публикой?

— Мы и ранее бывали в Китае на гастролях, и замечаю, что с каждым годом публика все теплее принимает нас. Многие артисты подтвердят, что японская публика безумно любит русский балет, и когда нас встречали, это всегда были толпы поклонников. И сейчас, я бы сказала, такой же прием мы все видим в Китае — это очень приятно. И зритель знает, на что он приходит, знает историю, знает артистов, и это чувствуется. И есть даже такие поклонники, которые вместе с труппой перемещаются из города в город, чтобы посмотреть все составы и все спектакли.

— Есть ли в планах на сезон новые зарубежные гастроли?

— Я сотрудничаю с труппой Приморской сцены Мариинского театра, я с ними всегда выступаю, когда они в Москве представляют спектакли. В период со 2 по 8 февраля планируется поездка Приморской сцены Мариинского театра в Оман, город Маскат. Спектакль "1001 ночь" состоится 6 и 7 февраля 2025 года.

— Искусство не стоит на месте — что нового и интересного происходит в балете сегодня?

— Основа очень важна, но, конечно, мы понимаем, что меняются физиологические данные. Сейчас приходят дети с просто фантастическими возможностями, и технически они уже умеют много что делать. В этом плане, конечно же, балет развивается, но главная основа — она остается. В академии не перестают адаптировать обучение под данные детей. В прошлом году я окончила магистратуру как педагог балета и сейчас продолжаю изучать, как помогать детям развиваться и адаптироваться под эту смену. Меняется тело, меняется подготовка, и это все нужно учитывать. Стало больше спектаклей, где участвуют дети, в том числе "Щелкунчиков". Детям нужно помогать быстрее адаптироваться и восстанавливаться, конечно, нельзя забывать, что это все-таки очень большая физическая нагрузка.

И по моему мнению, все-таки классический балет у нас самый сильный. И до сих пор продолжает быть самым сильным. Везде, я бы сказала, уже больше развивается современный балет, есть замечательные новые постановки. Но все-таки то, как мы танцуем классический танец, — так в мире больше никто не танцует.

— Планируете ли вы в дальнейшем связать свою жизнь с педагогикой, как вы к этому пришли?

— Очень хочется дальше передавать уже накопленный опыт, знания и хочется помогать детям. Как-то на гастролях меня позвали провести мастер-класс, посмотреть вариации, высказать свои замечания. Я тогда говорила с точки зрения артиста, но тут нужен очень тонкий подход — ты должен увидеть человека, его возможности, суметь обыграть их и помочь ему раскрыться. И обучение в этом смысле сильно помогает. Кажется, что мы все это знаем, но когда мы вновь пришли в академию и стали заниматься с первым классом, мы увидели очень много моментов, которые нам в детстве давались, и поняли, почему педагоги от нас требовали то или иное. После этого обучения, когда я репетировала сама, я уже по-другому думала. Это такой интересный процесс, который мне даже в помощь как артистке.

— Как сказалось на жизни Мариинского то, что маэстро Валерий Гергиев возглавил Большой театр в Москве?

— Мне понравилась история, когда к нам приезжал Большой театр, считаю, это было потрясающе. Мне очень понравилось, когда в спектакле Джорджа Баланчина "Драгоценности" артисты Мариинского театра и Большого были на одной сцене. Мне кажется, это феноменально.

Много было слухов о конкуренции, но на самом деле конкуренции нет — мы всегда с радостью смотрим другие постановки, это развивает. Я надеюсь, что, может быть, даже в дальнейшем это сотрудничество будет еще теснее. Для нас очень важно развиваться, пробовать что-то новое, и, конечно, если появится такая возможность, все будут только счастливы.

— Есть ли у вас мечта, связанная с балетом?

— Создавать такие спектакли, чтобы они запоминались зрителям, чтобы они хотели вернуться и вновь их посмотреть, — так было и раньше, и так остается сейчас. И чтобы хореограф поставил спектакль именно на меня, на мои возможности, с интересным образом и историей.

— По вашему опыту, успех в балете — это прежде всего труд, везение, талант, упорство или что-то еще?

— Для меня всегда на первом месте — труд. Мне кажется, от природы у нас очень много талантов. И то, насколько мы будем сильны, упорны, зависит только от нас — будем ли мы развивать талант или держаться только на том, что есть, а этого надолго не хватит. Есть, конечно, и везение, но часто бывает, что многие не видят шансов, которые им дарит судьба. Поэтому для меня все-таки самым важным всегда будет оставаться трудолюбие, терпение, абсолютная самоотдача и самоотречение, готовность лишить себя чего-то ради результата. И конечно, любовь к своему делу и к своей профессии.

— В последнее время все чаще звучит тема искусственного интеллекта и его применения в разных сферах. В 2023 году в Германии был представлен балет, где часть хореографического текста была создана с помощью нейросетей. Как вы относитесь к таким новациям? Может ли ИИ как-то повлиять на балет?

— Мне кажется, во всем должна быть грань и гармония. Искусственный интеллект не должен кого-то заменить — ни в коем случае, — а должен в какой-то степени помочь. Это может быть именно помощь, но не замена музыканту, хореографу. Можно пробовать, нужно пробовать и смотреть, как это адаптировать, но не впадать в крайности — должны быть какие-то границы. Но это то, что мы точно не должны полностью исключать, потому что мир развивается, появляются разные технологии. Иногда люди пытаются на этом получить хайп и как-то выделиться, но это уже будет не про искусство. Цель должна состоять не просто в том, чтобы быть в чем-то первыми, а в том, чтобы создать то, что останется в сердцах, — как спектакли Мариуса Петипа.