На сцене театра имени Гоголя появились "Шинель" и "Записки сумасшедшего"

В свой юбилейный, уже сотый по счету сезон Московский театр им. Гоголя продолжает пополнять репертуар спектаклями по произведениям Николая Васильевича: на Основной сцене уже идут "Игроки" в постановке художественного руководителя Антона Яковлева, и вот теперь на Малой - появились "Шинель" и "Записки сумасшедшего". Режиссер обеих премьер Арина Бессергенева - недавняя выпускница ГИТИСа (мастерская Андрея Кончаловского), возможно, потому в них много общего. Они сложились будто диптих, смысл которого и ясен, и удивителен одновременно: гоголевские герои до сих пор живут среди нас. Даже точнее: может быть, они - это на самом деле мы сами?

Прошедшей весной, когда автору "Мертвых душ" исполнилось 215 лет, Театр им. Гоголя провел режиссерскую лабораторию. Задача у молодых постановщиков была непростой - представить эскиз по одной из "Петербургских повестей" с таким расчетом, чтобы потом можно было расширить его до полноценного спектакля. Победитель предполагался один, но в "большую жизнь" жюри решило выпустить сразу две работы. "Шинель" представили весной, под конец прошлого сезона, а теперь состоялась премьера "Записок сумасшедшего".

"Второй спектакль в рамках режиссерской лаборатории по Гоголю снова представляет современную версию прочтения материала. В "Записках сумасшедшего" удалось соединить классику и сегодняшний день. И это во многом путь нашего театра - создавать актуальную версию известных произведений, которая будет интересна сейчас", - объясняет худрук Антон Яковлев.

Что роднит Башмачкина с Поприщиным в этих двух спектаклях? Оба работают в современном, легко узнаваемом офисе. Все белоснежно, минималистично и практически стерильно. За водой к кулеру, а следом в туалет - в обеденное время тянется цепочка сотрудников ("они обожают очереди", говорит, веселя зрителей, закадровый голос "под Николая Дроздова" и музыку из телепередачи "В мире животных"). Кроме того, героев роднит навязчивая мечта: Башмачкин грезит о новой шинели, а Поприщин - о дочери своего начальника Софи, в которую тайно влюблен.

Софи на сцене - современная девушка "на максималках": тимбилдинг, практики positive energу, эко- и дог-френдли - это все про нее. Собственно, из-за любви к новомодным техникам налаживания коммуникаций в коллективе и появляется собака - Софи приводит Мэджи в офис в качестве дог-терапии. Чтобы и атмосферу разрядить, и сблизить коллег, которые недолюбливают Поприщина и постоянно стараются его задеть.

У Гоголя он, как мы помним, затачивал писарские перья, а теперь - карандаши. Но суть от этого не меняется: маленький клерк делает маленькую работу, со стороны - глупую и ненужную, только путается под ногами. Для остальных - он не такой, как все, постановщики заставили героя и ногу чуть подволакивать, и пальцы рук скрючить в судороге, и говорить отрывисто. При этом у режиссера Бессергеневой герой совсем не так непривлекателен, как в повести: мы видим беззлобного, наивного и прямодушного молодого человека, который абсолютно беззащитен перед миром.

"Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" - и в этих берущих за душу словах звенит другое: "Я брат твой".

Собственно, эту цитату из "Шинели" можно взять эпиграфом к двум спектаклям.

Башмачкин тоже маленького человека воплощает буквально - он все время ходит на коленках. В полный рост поднимается лишь тогда, когда к нему прямо из кружащей метели выплывает, наконец, новая алая шинель.

Ну разве не знакомы нам все эти уговоры - от себя ли самого, от родных или друзей - в тяжелые минуты: "Ну, ничего-ничего. Все правильно". Или еще так: "Ну, ничего-ничего. Потерпим"?

Терпел ради мечты и Акакий Акакиевич: чтоб сэкономить на шинель, решил "изгнать употребление чаю по вечерам, не зажигать свечи"… Мало ли у нас желаний, из-за которых мы готовы в чем-то себе отказывать? Не шинель, так поездка в отпуск, не поездка, так новый компьютер.

Петрович (в спектакле - владелец пестрой восточной лавки) вроде и хотел бы взять за шитье шинели поменьше, да жена не дает. Требует денег "с лишком!" - мол, Башмачкин им недоплатил - и портной украдкой сам подбрасывает недостающую сумму. Сцена ограбления Акакия Акакиевича сконструирована изобретательно: бандиты - это две серые шинели на ногах, взявшие в оборот непохожую на них красную шинель Башмачкина.

Оба спектакля играются небольшим составом - пять-семь артистов. Невозможно не отметить пронзительную актерскую игру Евгения Пуцыло в роли Поприщина. И его же стойкость - ни на секунду не выйти из очень своеобразной роли, не забыть ни про положение рук, ни про взгляд - все это заслуживает восхищения. Очаровательна и мама героя (Ирина Рудницкая), которая не подозревает, что, надрывно пересказывая сыну очередную серию "Дикой Розы", она говорит на самом деле о том, что происходит с ее собственным ребенком.

А в перерыве, пока облитый ведром воды Поприщин переодевается, артисты поют, пожалуй, главный гимн офисного поколения: песню "Менеджер" группы "Ленинград". Помните ироничное "тебе повезло, ты не такой как все - ты работаешь в офисе"?

Но в памяти останется не это, а бездонный, куда-то поверх всего, взгляд Поприщина.

Измученный, с перевязанной головой, он вдруг снимет всю финальную безысходность и ком в горле одной тихой фразой: "Господа, а вы чего такие кислые?"

Кому это он - не нам ли?

Прямая речь

Арина Бессергенева, режиссер:

- Акакий Акакиевич не просто какой-то персонаж со странностями, такого человека мы легко можем встретить. Он трудится пять дней в неделю, по восемь часов в сутки, с переработками. Поэтому "Шинель" мне видится офисной историей - это близко для многих из нас. А в "Записках сумасшедшего" самое важное - исследование того, как человек перестает бояться быть самим собой. Мы ведь постоянно себя контролируем. Нам сложно адекватно ответить на хамство. Мы боимся сказать нет.

Хочется, чтобы главный герой смог наконец понять, чего он зачастую сам себя лишает - чести и достоинства.