Свинарка не служанка
В ноябре состоится вечер памяти Романа Виктюка и специальный показ его спектакля «Отравленная туника». «Служанки» уйдут из репертуара. На стене дома будет установлена памятная доска, а вся история культовой сцены — архивирована на сайте. В осенне-зимний сезон «Сцена «Мельников» покажет горьковских «Детей солнца», «Летучую мышь», «Отелло». Сам Богомолов взялся за два спектакля: «Сирано» Ростана и «Заговор чувств» Юрия Олеши. Хитом «Мельникова» обещает стать музыкально-пластическая постановка «Свинарка и пастух».
Все, что делает на сцене Богомолов, мне интересно. Местами шокирует, местами развлекает, а потом — долго не отпускает: «Переврал, но как в точку! Помню, в «Гамлете ин зе Москоу» на Малой Бронной Тень Отца Гамлета то и дело вылезала из могилы, постоянно забывая в миру свою еду, а иногда и части тела; а в «Летучем Голландце» в «Новой опере» центральная ариямонолог Die Frist ist um… («Окончен срок») сопровождалась трансляцией на телеэкраны текста арии Мистера Икс, известной всем в исполнении Георга Отса: «Устал я греться у чужого огня…» Трансляция иронического текста на плазму — один из излюбленных приемов Богомолова, который он почерпнул из киномонтажа конца 1920-х. Он называется «эффектом Кулешова». Его задача — дать зрителю неожиданный угол зрения за счет необычного сопоставления кадров. В современном театре этот прием позволяет завязать диалог с залом, иронически обозначая один из главных принципов большого художественного произведения — семантическую многозначность, дающую свободу интерпретаций.
Виктюк говорил о Богомолове: «Он принадлежит к поколению, которое не верит в источники, соединяющие человека, творца с небом. Но небеса карают тех, кто издевается над текстами Уайльда».
Недовольные столь радикальными переменами поклонники мэтра решили, что Богомолов отомстил, стерев имя Виктюка с театральной карты столицы. Сам новый худрук объясняет свой ребрендинг иначе:
— Имя Романа Григорьевича Виктюка связано с очень определенной и яркой стилистикой, в которой именно он был и остается главным художником. Мы будем поддерживать память мастера, но зритель не может быть обманут, приходя на наши новые спектакли, которые уже никакого отношения к этой эстетике не имеют, — сказал он.
Впрочем, играющему архетипическими символами и образами массовой культуры, утверждающему главенство текста над драматическим действием, миксующему иронию и экзистенциальные вопросы, и прежде всего смерть, Богомолову просто невозможно выходить под чьим-либо еще именем. Нравится ли он, бесит ли — но он такой один.
