Появится ли в России серьезная адаптационная политика для мигрантов

Моя хорошая знакомая рассказала, как учится ее дочь в обычной барнаульской школе. В ее третьем классе трое ребятишек из Средней Азии. Привычная картина на уроках русского языка и литературы: стоит учительнице назвать фамилию кого-нибудь из этой троицы, как он тут же прячется под партой - потому что почти не владеет русским языком. Вызвали в школу одну из матерей этих детей. Она, коверкая слова, пояснила: "Наши дети за лето разучились говорить по-русски".

История смешная только на первый, поверхностный взгляд. На самом деле ничего веселого в ней нет. В сфере образования вопросы обучения и адаптации детей мигрантов звучат все острее.

- Приезжие селятся локально. В соответствии с законом об образовании, их дети все вместе идут в школу. Поскольку в законе никаких ограничений по численности детей мигрантов в классах нет, порой случается, что они составляют до семидесяти процентов учащихся. Никакой социализации и ассимиляции не происходит: дома они говорят на своем языке и в своем школьном микроколлективе тоже. Русскому языку такие дети не учатся и потому не получат необходимого уровня образования. Учителям в этих классах работать очень трудно, и мы получаем один из источников правонарушений. Как это, кстати, происходит в Рубцовской зоне, - рассказала на заседании Общественного совета при следственном управлении СК РФ по Алтайскому краю региональный уполномоченный по правам ребенка Ольга Казанцева.

И это лишь одна из многих проблем, связанных с мигрантами. Следующую обозначила главврач барнаульской поликлиники №9 Инна Анисимова. Медицинское освидетельствование проходят лишь те иностранцы, которые получают патенты на трудовую деятельность.

- А кто-нибудь осматривает детей мигрантов на наличие противоэпидемиологических прививок, заболеваний? Взрослых кто-то проверяет на вирусные инфекции? Когда мы начинаем искать место эпидочага, часто все упирается в семьи. У нас немало сложностей с женами мигрантов - начиная с того, что приходят они в поликлинику не по одной, а большой группой. А проблемы-то со здоровьем серьезные, в том числе по женской части. При этом осмотр без мужа невозможен - вера не позволяет. Вообще нюансов очень много, - признает Инна Анисимова.

При этом, как отметила и. о. заместителя руководителя контрольно-следственного отдела следственного управления Валентина Горбунова, справки выдают частные медклиники. Список заболеваний в этих документах ограниченный - ВИЧ, туберкулез и некоторые инфекционные заболевания. Невелик и перечень врачей, имеющих отношение к таким справкам, - в основном терапевт да нарколог. И что самое непонятное - медико-психологического тестирования мигранты не проходят.

- Выходит, у них более щадящий режим, чем у наших граждан. А такое тестирование позволяет выявить очень опасные заболевания - не только шизофрению, - отметила Инна Анисимова.

Своими соображениями на тему труда мигрантов поделился директор Алтайского филиала РАНХиГС, доктор психологических наук Игорь Панарин.

- Наверное, в этом процессе можно выделить три ключевых трека. Мне представляется спорной ставка на завоз к нам не очень квалифицированных кадров из Средней Азии. Есть много русскоговорящих людей, близких нам по менталитету, культуре и религиозным убеждениям, живущих в Прибалтике, Казахстане и ряде других стран. При правильной организации процесса мы могли бы получить куда более квалифицированных и понятных нам работников, - убежден Игорь Панарин. - У них с социализацией все будет в порядке. Второй трек связан с теми законодательными нишами, которые сильно отстают от жизни и бьют по рукам Следственный комитет и другие силовые структуры. Ведь зачастую у мигрантов прав больше, чем у россиян, что само по себе ненормально. На мой взгляд, нужно принимать большой законодательный пакет, в том числе связанный с рядом ограничений - например, на ввоз семей. Ты едешь зарабатывать? Зарабатывай и возвращайся домой, к своей семье - и нет проблем. А если ты везешь жену или нескольких жен, где они будут работать? Здесь не нужна излишняя европейская толерантность, которая не доведет до добра. Что касается упования на просветительскую работу среди мигрантов, то я, может быть, излишне скептичен, но очень сложно социализировать людей из другой культуры и другого мира. Этого не произойдет ни за месяц, ни за год - требуется объемная, сложная работа. Нужна серьезная адаптационная политика по глубокой интеграции мигрантов в нашу жизнь.

По мнению Игоря Панарина, в Средней Азии должны работать сертифицированные центры, где будущий мигрант мог бы изучать русский язык и историю (Россия могла бы участвовать в организации таких центров). А у нас - сдавать экзамены на основании сертификата, полученного на родине. Таким образом, действовала бы система двойного контроля. Причем и в России тоже должны работать сертифицированные центры на уровне государственных вузов, но никак не бесконтрольных частных структур, существование которых способствовало росту коррупционных преступлений (сама по себе абсурдна ситуация, когда мигрант платит деньги, чтобы у него приняли экзамен).

Между прочим, в Рубцовске сейчас находится в производстве уголовное дело, связанное с выдачей подложных сертификатов о получении мигрантами соответствующего образования. Одним из нашумевших недавних дел стало изнасилование несовершеннолетней гражданином Азербайджана, развратившего ее перепиской по телефону. В ходе расследования выяснилось, что насильник практически совсем не владел русским - общение шло через переводчик, установленный в телефонах. При этом у преступника был сертификат, подтверждающий знание им русского языка.

Миграционные процессы, как и многие другие, развиваются в наше время стремительно, и законодательство не всегда поспевает за ними, особенно в сфере незаконной трудовой миграции.

- Но надо понимать: чем мягче государственная политика в отношении миграционных процессов, тем сильнее будет рост национализма, - уверен Игорь Панарин. - Тому есть масса примеров разных стран. Криминал мигрантов неизбежно породит криминал скинхедов и прочих радикалов. И вместо одного очага напряженности мы получим два. В миграционной политике роль государства должна быть, с одной стороны, максимально жесткой, с другой, максимально прозрачной, понятной, контролируемой, чтобы не скатиться в иную крайность.

Напоследок - история от автора материала. Я живу рядом с одной из самых красивых барнаульских церквей. Прошлым летом понадобился наружный ремонт. Представьте себе, делала его бригада из Таджикистана. Работали строители добросовестно, без длинных перерывов и, похоже, вполне качественно - до сих пор ничего не обсыпалось и не полиняло. Как человек советского воспитания ("Все люди - братья!" и так далее), я с уважением отношусь к другим народам, в том числе таджикскому, имеющему богатую древнюю историю и культуру. Но вы можете себе представить, чтобы мечеть ремонтировали люди немусульманской веры? Должны же быть какие-то "красные линии" в использовании труда мигрантов. Неужели у нас нет православных, которые в состоянии качественно обиходить храм божий? Ответы, я полагаю, очевидны.

Мы даже не представляем, как сильно становимся зависимыми от труда мигрантов. Что больше тревожит, чем радует. Решая некоторые экономические задачи (при этом преследуя сиюминутные выгоды и не задумываясь о последствиях), мы порождаем социальные и национальные проблемы. Сегодня мигранты работают на нас, а завтра мы рискуем поменяться с ними местами. В истории человечества так было уже не раз начиная с Древнего Рима.

Кстати

По данным СУ СК РФ по Алтайскому краю, преступность среди иностранных граждан за семь месяцев 2024-го остается на таком же высоком уровне, как и за аналогичный период прошлого года (302 и 301 преступления соответственно). Из опасных преступлений 119 совершено незаконными мигрантами. В нынешнем году следственными органами в суд направлено шестнадцать уголовных дел, связанных с торговлей наркотиками, а также коррупцией, собственностью граждан, половой неприкосновенностью (в том числе несовершеннолетних). Среди условий, способствующих совершению преступлений, можно выделить низкий уровень образования, особенности менталитета, культурные навыки, а также пробелы в законодательстве РФ.

В настоящее время следственными органами края расследуется сразу шесть уголовных дел, связанных с организацией незаконной трудовой миграции. Следователи проверяют 149 фактов оформления фальшивых трудовых договоров, составленных в 2024 году.