29 августа православные верующие отмечают Ореховый, или Хлебный Спас. Это народное название закрепилось за праздником потому, что на Руси в этот день приносили в храм для освящения хлеб, испеченный из первой муки нового урожая пшеницы, а также собранные первые орехи.
Церковное название Орехового Спаса – перенесение Нерукотворного образа Господа Иисуса Христа из Едессы в Константинополь. Этот праздник всегда высоко почитался Русской православной церковью. Икону с изображением Нерукотворного образа Иисуса или, по-другому, Спаса Нерукотворного можно увидеть в каждом православном храме. Этот образ также вышивали на знаменах русской армии и на хоругвях (религиозных знаменах).
Образ Спаса Нерукотворного принято считать началом христианской иконографии. Впоследствии «нерукотворным» стал называться характерный тип изображения Христа – крупный лик с крестчатым нимбом, без изображения плеч.
Древнее восточное предание о возникновении этого иконографического образа рассказывает об исцелении Христом едесского царя Авгаря. По легенде, при жизни Христа о его чудесах и совершаемых им исцелениях узнал правивший в сирийском городе Едессе царь Авгарь. Он был болен проказой и мечтал исцелиться, поэтому послал ко Христу своего живописца Ананию, чтобы тот изобразил Сына Божьего. Однако тот, добравшись до Галилеи и найдя Иисуса, не мог пробраться через толпу, чтобы подойти к Нему. Тогда Иисус сам позвал к себе художника, назвал его по имени, говорил с ним и пообещал царю Авгарю исцеление. А затем велел принести ему воду и кусок полотна – убрус. Спаситель умыл лицо, отер его, и на полотне четко отобразился Его божественный лик, да так достоверно, как не нарисует ни один художник. Этот убрус с изображением лика Спасителя живописец привез Авгарю в Едессу, и, прикоснувшись к святыне, царь исцелился.
Спустя века, в 944 году плат был торжественно перенесен из Едессы в Константинополь, в храм Богоматери Фаросской. Именно в память об этом событии и был установлен сегодняшний праздник. В начале XIII века святыня была похищена участниками IV Крестового похода и впоследствии утрачена. Однако списков с этого изображения сохранилось довольно много.
«Один из наиболее известных образов – Новгородский Спас Нерукотворный XII века, который можно увидеть в Третьяковской галерее, – рассказывает ректор Свято-Филаретовского института, искусствовед, преподаватель курса «Основы языка изобразительного искусства» Александр Копировский. – На первый взгляд грозный, отстраненный лик при внимательном его созерцании совершенно меняется: в нем проявляется какая-то скорбь и сострадание. Длительное всматривание в икону дает ощущение ее жизни».
По словам искусствоведа, в советское время об иконе пытались судить по мгновенному впечатлению – насколько она походит на портрет, на картинку. В этом было какое-то нечувствие.
«Люди и сегодня часто стремятся запомнить какие-то иконографические детали, символику. А тайна иконы, особенно если это настоящий шедевр, вот в этом оживании лика. Об этом мало говорят и это очень редко видят», – отмечает Александр Копировский.
«В жизни верующего человека Христос не обязательно присутствует через иконы, – говорит богослов. – Я бы сказал, что сейчас мы переживаем самое иконоборческое время не потому, что почти нет хороших икон, и даже не потому, что потеряна способность к их вдумчивому восприятию, а потому, что попирается и разрушается главная икона Христа на земле – человек. Человек есть образ Божий – но на него никто не смотрит как на икону. Если человек не вызывает благоговения, восхищения, сострадания, переживания тайны, то что говорить об иконах, даже самых выдающихся».
Вот это и есть главная тема для размышления в этот день. Смысл праздника не в соблюдении ритуалов, а в том, чтобы приносить в день сегодняшний плоды своих трудов, своих размышлений и своих добрых дел. По словам священника Георгия Кочеткова, когда человек стремится жить по правде, жить не для себя, а послужить и людям, и Богу, то благодать касается и переменяет, освящает не только этого человека, но и других людей, которые, может, еще не успели свою жизнь вполне Богу посвятить. «Так исполняются слова Евангелия, что только тот, кто может отдать жизнь Богу, обретет ее, –говорит священник. – А человек, который начинает жить для себя, для самореализации, сразу гибнет духовно».
«На этой земле так все премудро устроено, что нельзя реализовать себя, нельзя искать только самоспасения или самосовершенствования: из этого ничего не выйдет. Не может иметь успешный исход то, что замыкает человека на самого себя. Это ложный путь».
По словам священника, приносить в храм плоды своих трудов – это замечательный обычай, но можно собирать не только материальные плоды. Можно собирать духовные плоды. Можно собирать и людей, саму Церковь Христову. Ведь люди для Бога – это самые лучшие духовные плоды, которые он желает видеть, которые он любит, которых он ждет.