Инна Яркова: "Любой материал может быть подростковым"

Фонд "Живой город" провел 11-ю лабораторию "Город Арт-подготовка"

Фонд "Живой город" провел 11-ю лабораторию "Город Арт-подготовка", представив на этот раз четыре эскиза спектаклей для детей и подростков: от экологической сказки до переосмысления Пелевина. Предполагается, что большинство из этих работ превратят в полноценные спектакли для казанских театральных площадок MOÑ и "Угол".

Про китов

Идея создать детскую лабораторию возникла еще в прошлом году, рассказала учредитель фонда "Живой город" Инна Яркова. Из заявок, которые получали в фонде, а также из собственных идей сформировалась программа четырех спектаклей для малышей и подростков. Каждый показывали дважды, с комментариями критиков и зрителей.

Спектакль "История одного кита" Лилии Энгельман (6+) начинается с истории о двух исследователях океана будущего (Александр Галимов и Елена Панова), которые не могут найти китов. Сюжет основан на книге художника Адриана Махо "Герда. История одного кита" (текст написал Петр Кавецкий, следующий его известный текст — исследование Канта). Смотрели его в основном дети, что называется, младшего школьного возраста.

— Я прочитала эту книгу, — говорит Энгельман, — она меня впечатлила тем, что между строк я увидела огромную, глобальную, мирового масштаба проблему: если не будет китов, не будет нас всех. Я полезла в книги и узнала, что это правда: киты являются первыми, кто очищает океан, если их не станет, то воздух на планете исчезнет, и мы с вами исчезнем.

Режиссер отправила фонду заявку на спектакль — так начался ее путь в лабораторию. Сначала Энгельман хотела сделать "милую историю" с мягкими игрушками, но потом решила пойти дальше. Китенок потерял семью — маму и папу поймали рыбаки. Детеныш рыщет по Мировому океану и ищет их. На пути встречаются косатки (из старых футбольных мячей), чайки (из полиэтиленовых пакетов), осьминог (с щупальцами из пластиковых крышек), пингвины (из алюминиевых банок) и тень мудрой черепахи. Все это на фоне видео Восточного мусорного континента. Герда в конце встречает брата Ларса. Одна из юных зрительниц указывает, что из мусора действительно можно сделать множество интересных вещей, не стоит его просто выбрасывать.

Энгельман ставила для MOÑ спектакль "БукаЖка" (версия для уличного представления и для театральной площадки). Она представила свою историю фонду через сайт — и ее решено было реализовать в рамках лаборатории. Предполагается, что дальше будет полноценный спектакль.

Про действия

Экстрим-парк "Урам" — единственное нетеатральное пространство этой лаборатории, которая ранее активно осваивала весьма странные территории (стройки, дворы и даже леса). Как пояснила Инна Яркова, это связано и с детской аудиторией, и с тем, что остальные постановки требовали работы с мультимедиа и светом. Пластический перформанс "Расскажи мне, что я делаю" (8+) представила хореограф Саша Рудик. В MOÑ показывали ее работу "Встречи. Фрагменты". Как художественный руководитель, в "Ураме" она проводила в апреле фестиваль спектаклей современного танца "Дети танцуют" и танцевала в нем с дочкой. Организаторы решили продолжить это направление и летом.

Перформанс создавали в процессе работы. По опен-коллу (без ограничений по возрасту) было набрано 26 человек, участвовало 22. Рудик с понедельника раздавала задания на отталкивание, притягивание, вытяжение, сжатие. К четвергу стала понятна форма представления.

Спектакль показывали на стрит-плазе, с деревянными горками для спортсменов. Здесь сейчас очень жарко, за стенкой тренируются велосипедисты и самокатчики, а зрители разместились на склонах.

Актеры начинают с некоего бытового действия, скажем, зевания. Словом, живут обычной жизнью. Отдельную роль играет девочка Тиана, которая ищет маму, — у нее даже есть реплики. А еще она, наблюдая за импровизацией на репетициях, наговаривала с Рудик на диктофон текст, который звучит в первой части. Он служит темой для новых движений танцоров. Они разворачивают длинные бумажные свитки и тянут их в центр зала, отмечая начало второй части.

По желанию хореографа в этой части участники перформанса должны "танцевать" геометрию, запах, звук (как понимаешь, так и действуй). Далее следует запись голоса Рудик, которая собрала различные мысли участников и сделала из них монолог. Зритель, пытаясь за этим следовать, также мог что-то нарисовать на бумаге.

Наконец, в третьей части следует коллективный танец авторства хореографа и объятия дочери и матери под вольные комментарии остальных актеров и зрителей. Много текста замечают критики: не надо все объяснять зрителю, пусть он сам додумает, спектакль, в котором все будет ясно, не интересен. Предполагается, что, возможно, перформанс еще повторят.

Про инаковость

Пространство "Угла" стало сценой для эскиза по повести Виктора Пелевина "Затворник и Шестипалый" (14+). Его поставил один из создателей и руководителей самого маленького театра "Блоха" в Санкт-Петербурге Кирилл Люкевич (он также работает в Большом драматическом театре имени Товстоногова).

— У Кирилла был проект, связанный с граффити, нам показалось, что он подходит для подростковой истории, — рассказала Инна Яркова. — И он сам предложил Пелевина.

— Мне показалось, что может наладиться классный, интересный диалог, это тема для обсуждения, — объясняет Люкевич выбор материала.

Все действие происходит на фоне стены, словно унесенной со стройплощадки (на самом деле ее купили, а рекламные объявления постановщик насобирал по округе). Балаклавы сшили в Петербурге. Затворник Анастасия Радвогина выходит с баскетбольным мячом, в черных очках, практически — Автор. К ней присоединяется Шестипалый (Ай Ахметова). Эта первая повесть Пелевина о двух цыплятах, которые пытаются сбежать с комбината имени Луначарского, пока не пришел Страшный Суп. А разве есть жизнь за пределами комбината? И почему цыплята хотят спастись сами, но не побороться за жизнь остальных?

— Нам показалось, что герои — это не дед и юноша, а два подростка, — говорит Люкевич. — Цыпленок, если он вырастает, перестает быть цыпленком. А Затворник говорит, что он прошел пять кругов, значит, он давно бы был курицей. Значит, все, что он рассказывает, — это его ощущения.

Про сказки

Четвертый эскиз "Я в домике" (6+) — инсталляция Сафии Байрамовой и Вячеслава Сысоева — создавался следующим образом: набранные по опен-коллу дети придумывали истории, рисовали к ним иллюстрации, озвучивали их, а потом художник Алиса Гулканян превращала их в мультфильмы, которые показывали в течение часа на стенах MOÑ. Часть историй — на татарском, их рассказывали в основном маленькие дети при поддержке взрослых, на экране показывали перевод. Самое веселое — абсолютная свобода в построении истории. Шла-летела героиня и ни с того ни с сего зажила спокойно и счастливо. Среди героев — кошка-человек, принцесса, умная шляпа, божья коровка… Много космоса, полетов. Полную версию покажут в августе, ее создают на грант "Татнефти".

— Видится, что все работы могли бы стать частью репертуара MOÑ и "Угла". Но на самом деле мы не ставим себе цель сделать таким образом репертуар, — говорит Яркова. — Когда это получается, мы радуемся. Иногда это остается просто событием.

— Когда мы к подросткам обращаемся как к подросткам — это их априори бесит, — резюмирует она. — Потому что они не хотят, чтобы к ним как-то относились. "А вам как?" — это их ужасно раздражает. С ними можно говорить нормальным взрослым языком. Любой материал может быть подростковым.