Амаяк Акопян вспомнил, как на гастролях в Дрездене налил всем водки и сказал: «За нашу Победу!»
Есть ли такая семья, которой не коснулась Великая Отечественная? 1418 тревожных дней и ночей. Падающие на города зажигалки. Голод, холод, лед Ладожского озера и горящая земля под Оршей. И только где-то там, вдали — долгожданная Победа! Помнит своих героев и иллюзионист Амаяк Акопян, который пойдет в храм и поставит за них свечи. «Жаль, что я сейчас не могу выступать, — говорит он. — Поехал бы поздравлять ветеранов! Потому что это уже традиция».
— Амаяк Арутюнович, сегодня большой и светлый праздник. Как вы встретили этот день? И кого помянете?
— Ну, во-первых, своего отца, народного артиста СССР Арутюна Акопяна, который с 1942-го по 1946 год — а в 45-м война еще не закончилась, и вы это прекрасно знаете — был участником фронтовых бригад. Папе повезло: он остался жив, хотя ему тоже досталось.
Он был ранен. Попадал в окружение. Выходил из него... В одной руке — чемодан с костюмами и реквизитом. Весь простреленный и разбитый. В другой — автомат. Это было под Оршей; Первый Белорусский фронт! Выступал, где шли бои. И продолжал это делать, вместе со своими товарищами дав около двух тысяч концертов!
А вот мой дядя погиб еще молодым — и мы всегда почитали, почитаем и будем почитать его святое имя.
— А как его звали?
— Это старший брат моей мамы Владимир Иванович Муштаев. Он был музыкантом и играл на трубе, но в начале войны ушел на фронт и был тяжело ранен.
В тот раз его спасли, однако левая рука так и осталась висеть плетью. Поэтому его комиссовали, и еще какое-то время он работал на заводе по производству техники. Помните лозунг «Все для фронта, все для Победы!»? А в 1943-м попросился обратно.
Он не мог смотреть, как голодают его родные: сестренка, мама, жена Рита и новорожденный сын Славик.
И вот эта боль за близких и побудила его вновь пойти на фронт, бить врага.
«Да, у меня только одна рука, но она же — правая! — сказал он, придя в военкомат. — И свое правое дело я выполню с честью! И стрелять смогу, а уж на своей трубе играть — совершенно точно. Будьте уверены».
И так и было. В редкие минуты затишья дядя исполнял «Рио-Риту». Трубил подъем. А под знаменитую «Катюшу» все поднимались и шли в бой.
Он погиб все в том же 1943-м. Поэтому каждое 9 Мая мама всегда плакала. Для нее, ребенка войны, это был и радостный, и в то же время очень грустный день! Со слезами на глазах.
— А вы…
— Ну а я в это время обычно выступал, потому что в этот день всегда проходили праздничные концерты.
Конечно, в День Победы я старался быть в Москве. Но бывали и гастроли. Поэтому на 9 Мая я выступал и на Мальте, и в Ливии. Это было перед Муаммаром Каддафи — так, на всякий случай. На минуточку! И — в США. Когда я пошел в магазин и угощал американцев водкой. Она дорогая была, помню. Smirnoff.
И — даже в Германии!
9 мая 1981-го мы выступали в Дрездене, и я прямо с утра купил 10 бутылок русской водки (по-моему, «Столичной» и какой-то еще) — они-то там пьют свой поганый шнапс! — и пригласил всех в фойе.
Придумали закуску. Все чрезвычайно довольны. Подходят, чокаются со мной рюмками. А я нашел граненый стакан — только не наш, не Веры Мухиной, а их, немецкий. Налил в него водки, поднял и сказал: «За нашу Победу!» Как в великой картине «Подвиг разведчика».
И — хватил этот стакан!!!
— Ух!
— Слава богу, эти стаканы были меньше двухсот грамм. Но вот на таком веселе я пошел на сцену, чтобы радовать людей своим выступлением. Не выпив — а хватив этот фужерище.
Публика была в восторге!
Эта программа всегда шла на ура. Веселая пародия с элементами пантомимы. Жонгляж, иллюзия, манипуляция, эксцентрика — но тут меня уже вызывали на бис!
Ну что сказать... Я пользовался там популярностью. Я был молодой, красивый, стройный, элегантный мальчик. В меня даже была влюблена одна немецкая певица, я забыл ее имя. Она все просилась в Россию, в Советский Союз.
— Но вы ее не взяли…
— А я говорил: «Нет, нет, не до тебя, дорогая!»
Так что у меня очень много воспоминаний! И приятных, и грустных. А сейчас особенно грустно, потому что мы остались одни — я и супруга. Конечно, если у нас есть возможность кого-то собрать, то мы это делаем. Но собирать-то и некого. Поколение моих родителей уже ушло.
Поэтому... накроем стол. Сядем. Если придут ее родные — будет хорошо!
Жаль, что у меня сейчас нет возможности выступать — я плохо себя чувствую. Поехал бы поздравлять ветеранов, потому что я всегда это делал.
Колонный зал Дома союзов! Концертный зал «Россия». Теперь «России» нету. Все. Но я обязательно схожу в храм. Обязательно! Поставлю свечи, помолюсь. Вспомню каждого.
— А вот есть люди, которые говорят, что во время СВО лучше без праздников…
— Ну за нашу Победу я всегда подниму фужер! Граненый стакан Веры Мухиной.
— Но это дома. А здесь про концерты, салюты и прочие мероприятия.
— И вы знаете, мне кажется, они совершенно правы. Потому что нельзя петь и плясать, когда наши ребята сражаются за светлое будущее нашей страны и отдают за него свои жизни.
Лучше тихо помянуть и продолжать работать для фронта и для Победы. Работать вдвойне, втройне. В три смены, в пять смен!
Но... люди по-прежнему веселятся. Молодежь продолжает ходить на дискотеки. И, к великому сожалению, так и осталась оторванной от реалий. Может, им почаще напоминать, за что борется наша страна и за что борются эти ребята?
— Ваше пожелание соотечественникам?
— Ветеранам Великой Отечественной — держаться! Самый низкий поклон от Амаяка Акопяна! И — низкий поклон всем, кто на передовой. Кто, может, сейчас идет в атаку. Низкий поклон и благодарность. И душой, и сердцем мы с вами.
Ну а тем, кто в тылу, я хотел бы пожелать почаще задумываться. Ведь все серьезно. Бой идет не ради славы. А чтобы мы мирно жили, улыбались и пели песни.
Может, это очень тривиально — но от всего сердца! А иначе и быть не может. Ну вот как, как? Вот сегодня такой замечательный светлый день. А благодаря кому? Благодаря тем, кто отдал за это свои жизни. Добрая им память!
]]>
