Первый заместитель председателя комитета Госдумы по экологии и охране окружающей среды Владимир Бурматов в программе «Умные парни» от 25 апреля 2024 года.

Среди антропогенного фактора, человеческого фактора, номер один — это сельхозпалы всё-таки, это люди сознательно идут, поджигают эту траву, чтобы расчистить участки под сельскохозяйственные работы. Чтоб вы понимали, когда ветер, то огонь движется со скоростью несколько десятков километров в час при сельхозпале. Его невозможно просто остановить. Е.ВОЛГИНА: 15 часов 7 минут в столице. Радиостанция «Говорит Москва», 94,8. У микрофона Евгения Волгина. Мы продолжаем. Будем вызванивать Владимира Бурматова, первого зампреда комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. Потому что он задерживается, в пробке находится. Думаю, пока мы можем его вызвонить. 7373-94-8 — телефон прямого эфира, СМС +7-925-8888-94-8, Telegram для ваших сообщений govoritmsk_bot. Стрим в YouTube продолжается, канал «Говорит Москва», пожалуйста, подключайтесь. И если сейчас дозвонимся, с Владимиром Владимировичем будем по телефону говорить, а потом он уже в студии у нас появится. Обсуждать мы сегодня собирались изменения в правилах провоза животных в транспорте, эвтаназию бродячих собак. Потому что я ряде регионов приняли такие решения. Владимир Бурматов курирует эту сферу и занимается решением вопросов на этот счёт. Ещё собирались обсуждать судьбу животных на затопленных территориях и последствия наводнений для экологии. Давайте с вами начнём пока что про эвтаназию бродячих собак, про профилактику и защиту людей от бродячих животных. С вашей точки зрения, эвтаназия бродячих собак — самое оптимальный, хоть и жестокий вариант решение проблемы — 134-21-35. 134-21-36 — вы считаете, что это негуманно, поэтому нужно отлавливать, стерилизовать, отправлять в приюты, пытаться пристроить этих собак, чипировать, но никакой эвтаназии. Владимир Бурматов с нами на связи. Владимир Владимирович, здравствуйте. В.БУРМАТОВ: Здравствуйте. Е.ВОЛГИНА: Мы со слушателями начали обсуждать тему эвтаназии бродячих собак. У нас голосование разделилось: 54% слушателей говорят, что нужно эвтаназию проводить, так решить проблему можно, 46% настаивают, что это негуманно поэтому нужны приюты, чипирование, отлов, стерилизация и пристройка. В.БУРМАТОВ: Да, если так ставить этот вопрос, тема будет примерно так разделять общество и поляризировать его. Что, мне кажется, в текущей ситуации абсолютно неправильно, более того, недопустимо. Поэтому самого вопроса такого не должно стоять в принципе. Сам вопрос этот ущербный: надо убивать или терпеть? Это неправильная постановка вопроса. Е.ВОЛГИНА: А как надо? В.БУРМАТОВ: А правильный вопрос ставится следующим образом: кто за то, что люди должны быть защищены от нападения бездомных животных? Если бы так вопрос поставили, то проголосовали бы 100% или около того. Все за то, чтобы люди были защищены от нападений бездомных животных. Е.ВОЛГИНА: А далее речь идёт о средствах защиты. В.БУРМАТОВ: Второй вопрос, который правильно было бы поставить. А кто за то, чтобы животные при этом были защищены от жестокого с ними обращения? И опять у вас результат был бы в районе 97%. Абсолютное большинство проголосовало бы за. Если люди защищены от нападения этих бездомных животных, то животные должны быть защищены от жестокого с ними обращения. А теперь смотрим: а что попадает в пересечение этих двух задач, какие методы, меры, средства и так далее? И с удивлением обнаруживаем, что туда попадает, наверное, штук 15 таких системных мер, которые с федерального уровня переданы субъектам Российской Федерации год назад. Например, штрафы для тех, кто избавляется от животных, то есть выбрасывает на улицу своих питомцев — до 30 тысяч рублей. Дали регионам возможность это делать. Штрафы за самовыгул, когда в частном секторе или в сельской местности отправляют собачек погулять, а они плодятся и также нападают и прочее. Запрет этого самовыгула — тоже дали такое полномочие регионам. Введение регистрации этих животных, строительство приютов, причём без привлечения бюджетных средств этого сегодня можно делать, на основе механизма государственного частного партнёрства, то есть фактически за частные средства. Отлов, стерилизация, вакцинация, причём льготная стерилизация в том числе владельческих животных сегодня есть такое полномочие у субъектов Российской Федерации. Ведение мониторинга популяций этих безнадзорных животных, потому что ни в одном регионе у нас сегодня толком не знают, сколько их. А как тогда деньги на это выделять, сколько денег? Пристройство, организация мероприятий по пристройству. Реализация программ поддержки волонтёров, которые этим занимаются, потому что мы дали право НПО, которые этим занимаются, признавать социально ориентированными и соответствующими льготами их наделять. Я, честно говоря, пальцы не загибал, но мне кажется, полтора десятка я при этом перечислил. У нас есть регионы, в «Ведомостях» вчера очень хорошая статья вышла, огромное количество регионов перечислено, которые, используя эти системные меры, не допуская никакого, упаси бог, живодёрства, убийств, эвтаназии, усыпления, умерщвления и подобных мер, они спокойно реализуют мероприятия по регулированию численности безнадзорных животных и заявляют — регионы сами заявляют, не я придумал, а они заявляют — о том, что у них резко сократилось количество нападений животных на человека, при этом в этих регионах нет конфликтов и споров умерщвлять или не умерщвлять. А кто будет за убийство-то, если всё можно решить по-человечески в буквальном смысле слова, гуманным способом? Вот вам и пример. Проблема бездомных животных системная, и она не в животных, она в нас с вами. Потому что откуда они взялись на улицах? Понятно, откуда — мы же их туда и повыкидывали, безмозглые, бессовестные, недобросовестные хозяева. Мы эту проблему спровоцировали. Разбираться надо с кем: с животными или с кем-то другим? Получается, что надо начинать с себя. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, я вижу тоже эту статью, как раз именно поэтому я вам этот вопрос задала, что в каждом пятом регионе сокращается количество нападений собак. Но при этом обращает на себя внимание тот факт, что в 2023 году был принят резонансный закон, позволяющий регионам не соблюдать так называемое гуманное отношение к бездомным собакам. И получается, что у регионов, в принципе, есть выбор: вести себя более гуманно и вести себя менее гуманно. В.БУРМАТОВ: Нет. Никакого закона, который бы перечеркивал гуманную составляющую закона об ответственном обращении с животными, в природе не существует. Я не знаю, чьи фантазии, но можно просто открыть действующий закон об ответственном обращении с животными, и там чётко будет написано, что мероприятия по регулированию численности животных безнадзорных осуществляются на принципах гуманности, раз, недопустимости жестокого обращения с этими животными, два. Там же прописано сохранение системы приютов, три. И все остальные мероприятия, которые с этим связаны. Поэтому я не знаю, у кого есть желание, что называется, сову на глобус натягивать, но этого нет в федеральном законодательстве. Там чётко прописано, что базовым принципом является принцип гуманности, более того, жестокое обращение недопустимо. Всё. Е.ВОЛГИНА: Наши слушатели писали: у нас вылавливают в городе собак, но потом развозят и выкидывают по деревням. А в документах получается, что город свободен от бродячих собак. Как это проблему разрешать? В.БУРМАТОВ: Это незаконно, не может один муниципалитет решать свою проблему за счёт другого муниципалитета. А во-вторых, это бессмысленно, потому что имея свой ареал обитания, любое животное будет стремиться в этот ареал вернуться. К чему тогда приведёт это мероприятие, которое они осуществляют? Ответ простой — ни к чему. Это фактически отмывание денег. Чтоб было понимание, они не избавляются таким образом от животных неэффективно, это они эффективно крадут деньги. Вот в этом они эффективны. Получается, какая-то контора, контракт на регулирование численности безнадзорных животных. Они говорят: окей, мы берёмся за это. Производят отлов, а дальше, поскольку у них приюта нет, они вывозят в соседний муниципалитет и там выкидывают. Е.ВОЛГИНА: И пусть те уже разбираются. В.БУРМАТОВ: Даже не те, они вернутся обратно, это же собаки, они умные существа, у них развитый интеллект и инстинкты найти дорогу в привычный для себя ареал обитания, с этим у них всё в порядке. Это они просто крадут деньги, вообще незатейливо и лихо при этом. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, по поводу птичьих рынков и зоомагазинов, где продают животных, любых — птиц, кроликов, щенков и так далее. В.БУРМАТОВ: Запрещено. Норма вступила в силу 1 марта. У нас сегодня установлены, впервые в России установлены требования к таким местам продажи. Если раньше это была абсолютно такая беспредельная история, в том плане, что можно было творить что хочешь. Собственно, поэтому и существования эти заведения, а так их назову. Птичий рынок, что это — это беспредел на беспределе. Но они существовали ровно потому, что не было требований к местам продажи. Теперь эти требования к местам продажи появились, и сегодня, например, я те зоомагазины, в которых своей собаке покупаю корм, в них раньше во всех продавались животные, в несколько я периодически заезжаю. Сейчас они убрали животных из всех зоомагазинов, в которые я раньше заезжал. Не с пониманием того, что они как-то мой, не знаю, гнев на себя навлекут или я на них запрос напишу. А я с ними разговариваю, это крупные сетевые зоомагазины, они говорят: мы же понимаем, вы правила игры ввели — мы объективно этим правилам не соответствуем. Для нас эти деньги, которые мы зарабатывали на продаже животных, это копейки, примерно 5% в общем обороте. Потому что это не их животные были, они их на реализацию всех брали. Мы эти вольеры убираем, потому что понимаем, что ни инсоляции, ни выгула, ни ветеринарной помощи, ни режима дня, ни режима кормления — ничего, что требует сегодня федеральный закон. Мы законопослушные, теперь у нас этого не будет. С птичьими рынками, конечно, посложнее будет, как и с маленькими несетевыми зоомагазинчиками в регионах, в небольших городах, там придется и с надзорными ведомствами поработать, и так далее. Но правила игры введены, они опубликованы. И сегодня, опять-таки, нам нужно с себя спрашивать, а что мы сделали для того, чтобы это прекратить? Если вы написали на незаконно функционирующую точку по продаже животных жалобу в прокуратуру, потому что прокуратура должна это проверять, Россельхознадзор, в полицию на незаконную предпринимательскую деятельность и так далее, тогда да, можно спрашивать уже с этих ведомств. Но если мы ограничились постом в социальных сетях, что тоже важно, но этим нельзя ограничиваться. Этого мало, честно говоря. Хотя бы мне скиньте координаты этого учреждения, мы тогда им займёмся, депутатскими запросами его добьём. Поэтому у нас появился сегодня рычаг влияния на вот эти абсолютно беспредельные институты такие, как их назвать. Е.ВОЛГИНА: Наша слушательница интересуется: скажите, допустимо ли содержание в клетке медведей в Подмосковье в частном владении? В.БУРМАТОВ: Нет. Совершенно точно нет. По факту, это же такой частный зоопарк они там организовали. А у нас с зоопарками сейчас очень строго, сильно ужесточили требования к ним. У нас сегодня зоопарки, равно как и цирки, лицензируемый вид деятельности. То есть если у тебя нет лицензии, ты не имеешь права этим заниматься. Не может быть цирка шапито теперь кочующего, если он только не является филиалом стационарного, допустим, Росгосцирка. Не может быть кочующего зоопарка, не может быть контактного зоопарка, где разрешено тискать этих несчастных енотов или ещё кого-нибудь. Это всё запрещённые формы взаимодействия с животными теперь. И если вы это видите, это повод, во-первых, зафиксировать это. Потому что нас с вами нужны доказательства, чтобы потом взаимодействовать уже с надзорными ведомствами. А во-вторых, обратиться в прокуратуру, Россельхознадзор. В данном случае с медведем ещё надо разобраться, какой медведь, потому что у нас иногда краснокнижных животных так содержат. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, давайте после новостей через три минуты продолжим, чтобы не выбиваться нам из графика. Владимир Бурматов с нами, первый зампред комитета Госдумы по экологии. Новости и продолжим. Е.ВОЛГИНА: 15:36 в столице. Программа «Умные парни». У микрофона Евгения Волгина. Продолжаем. Владимир Бурматов с нами, первый зампред комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. Владимир Владимирович, нам тут ещё слушательница, которая спрашивала про бурого медведя, в клетке который живёт, она даже фотографию прислала, и спрашивает, можно ли этим вопросом заняться или самостоятельно писать заявление в полицию по поводу того, что в частном домовладении живёт бурый мишка? Может быть, вам прислать координаты? Что здесь делать? Мишку жалко. В.БУРМАТОВ: Что нужно сделать в этой ситуации. Нужно от себя, как от очевидца, я так понимаю, она очевидец, направить обращение в полицию, потому что там, скорее всего, есть состав 245 статьи Уголовного кодекса, это жестокое обращение с животными. От себя направить обращение в прокуратуру, потому что это фактически незаконный зоопарк, который содержится на частной территории без лицензии. И третье, в Россельхознадзор. Вот три ведомства. Если где-то что-то не получится, кто-то, что называется, будет сливать эту тему и не реагировать, тогда просто вот эти отписки, которые они вам пришлют, вы пришлите мне, и мы тогда уже отработаем с тем, чтобы были привлечены к дисциплинарной ответственности те, кто не хотел по закону отработать. Е.ВОЛГИНА: Давайте теперь поговорим про последствия наводнения для экологии и, соответственно, судьба животных на затопленных территориях. Потому что люди очень многие возмущались тем, как это так, оставляют, даже не отвязывают, эти животных умирали там в муках, тонули в этой воде. Но по факту, видимо, у людей не было выбора, потому что просто-напросто в эти пункты временного размещения без животных пускают. Я правильно понимаю? В.БУРМАТОВ: Я занимался этим вопросом очень плотно на протяжении последних, наверное, двух недель. И надо в первую очередь поблагодарить сотрудников МЧС, которые нам помогали спасать этих привязанных животных, которых часто на цепи собак бросали. Скот привязанный оставляли, и они просто рисковали задохнуться. МЧС разбирало целые дома, прям разбирали крыши домов, чтобы кошку спасти, и коров вытаскивали. Они делали невозможное. Им спасибо, мы с ними на связи до сих пор. И тем волонтёрам, которые помогают. Мы организовали ряд пунктов временного размещения, мир не без добрых людей, и распределяем этих животным. Что вообще по этим паводкам. Давайте всё-таки системно. Мы сейчас про спасение — про спасение людей, про спасение животных. Президент исчерпывающе эту тему прокомментировал. Но я бы про подготовку. Ведь информация была, ведь прогнозы были. В тех регионах, где снежная зима, где таяние, где резкое потепление было и у воды не было шансов постепенно уйти. Я понимаю, что в целом ряде случаев просто проспали с системными мерами, а в целом ряде случаев не проснулись до сих пор. Я почему так эмоционально — я только что прилетел из Челябинска, приём граждан проводил в своём родном регионе. Нас чудом, что называется, пронесло в этом году. Курган затопило, соседей наших, Тюмень затопило, Оренбург затопило. А Челябинск — реально повезло. Но люди идут на приём и задают очень простой вопрос: а у нас региональные власти сейчас какие-то выводы из этого сделают? Потому что у нас, например, плотина — наша главная городская челябинская плотина — 25 лет назад специалисты задавали вопросы по поводу адекватности её состояния. Четверть века назад звучали первые звоночки о том, что её нужно срочно реконструировать, что по ней нужно прекращать движение транспорта, что нужно пускать автомобили обходным маршрутом, строить ещё одно сооружение, а это реконструировать и укреплять. Что-то за 25 лет произошло? Ничего. Какие-то выводы в этом году сделаны? Никаких. Продолжает застраиваться город в том направлении. Объёмы транспорта увеличились не в разы, а на порядки. Дополнительно дорогу расширили. О чём думают, непонятно — главное, продать землю в этом районе, «постричь» коммерсантов, которые там будут строить жильё. То, что сейчас генеральный прокурор ставит вопрос… Е.ВОЛГИНА: Претензии к Минприроды и тем, кто ответственен за гидрологические сооружения и так далее. В.БУРМАТОВ: Претензии к тем, кто ответственен за принятие системных превентивных мер. Давайте уж вещи своими именами называть. Я слышал слова генерального прокурора, они абсолютно по делу. Я сейчас депутатский запрос направил по поводу того… на упреждение, вот эти меры, связанные с укреплением плотины, с принятием инфраструктурный решений соответствующих, наказанием тех чиновников, которые Генплан так сформировали, что идёт абсолютно хаотичная застройка в том направлении. И это касается каждого региона, который находится в зоне риска. Потому что у нас же не так много субъектов, на самом деле, кто ежегодно фактически сталкивается с этой проблемой. Но можно как-то региональным властям в той же Челябинской области голову включить, что если пронесло в этом году, то не факт, что пронесёт в следующем. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, а здесь, скорее всего, логика присутствует следующая: что если вдруг пронесёт, а если не пронесёт, мы скажем волшебные слова «аномальный», «рекордный», «такого не было», и в конце концов на стихию всё спишут. В.БУРМАТОВ: У меня ощущение, что вы тоже из Челябинской области. Е.ВОЛГИНА: Я нет, я из Московской. В.БУРМАТОВ: У нас так говорят в Челябинске в любой непонятной ситуации. Снег полдня падал — аномально снежная зима. Какая она аномально снежная? Вы на Урале живёте. Е.ВОЛГИНА: В России аномально снежная зима, да. В.БУРМАТОВ: Аномально холодная зима — минус 30 в течение недели. Слушайте, это Урал, зима. И когда у нас без электричества, без питьевой воды по ползимы сидели люди в домах в Челябинской области в этом году, нам вот так ездили по ушам, и местные чиновники заявляли: ну что вы хотите, она аномально снежная, поэтому мусор не вывозится по два месяца с территорий. И аномально холодная, это значит, минус 30 в течение недели. Слушайте, я на самом деле это называю — после нас хоть потоп. Причём, к сожалению, в буквально смысле в этом ситуации. Главное, чтобы не выпало на смену того должностного лица, который будет в это время исполнять обязанности. А после вообще не интересует. Е.ВОЛГИНА: Но по факту, вы считаете, что это катастрофическое наводнение в ряде регионов России и ещё в сопредельном Казахстане, заставит системно пересмотреть набор мер, перечень мер по профилактике и защите от подобных явлений? В.БУРМАТОВ: Само по себе это наводнение не заставит. Потому что я вам напомню наводнение, которое пару лет назад в Иркутской области было. И вспомните, какие катастрофические последствия там были, и сколько людей пострадало, сколько домохозяйств фактически разорено оказалось. И чему это научило условные власти условного Челябинска? Да ничему! И чему научит сейчас? Поэтому единственный способ воспитания, я уже сделал вывод, и он пока себя подтверждает, к сожалению, оправдывает — это возбуждение уголовных дел, привлечение к ответственности тех, кто свои полномочия не исполняет. Я сейчас конкретный привёл пример, кого-то сажать начнут, сразу же начнётся обследование технического состояния плотины, начнутся переговоры с федеральным центром, поиск собственных ресурсов на реконструкцию этого объекта, строительство каких-то объездных. Я очень на это надеюсь. Потому что иначе всё может закончиться для города-миллионника очень плачевно, потому что это фактически центр города. Е.ВОЛГИНА: Просто интересно, что в Советском Союзе были созданы гидрометеорологические институты, которые занимались изучением паводков. Правда, с 90-х, понятно, что темпы работы институтов сократились, износилось оборудование. Но по сути, это же набор мер, известных с древних времён — строительство и обслуживание водозаборных сооружений, создание водохранилищ, системы дренажа и водоотводов в населённых пунктах, обслуживание и очистка водоотводных систем, создание зон затопления и водоудерживающих сооружений, планы эвакуации и аварийных мероприятий. Всё уже давным-давно известно. В.БУРМАТОВ: Абсолютно. Но приоритет конкретных чиновников, с которыми я сталкиваюсь, — это продать ещё земли в интересном районе, совершенно не думая наперёд, как туда люди будут добираться, какая нагрузка будет на плотину, через которую они каждый день ездят, два раза в день, там тысячи машин, и к чему всё это может привести. Потому что деньги — это сегодня, а последствия завтра и то не факт. Е.ВОЛГИНА: Наши слушатели говорят: у нас как всегда — пока проносит, молимся, а потом уже всё случилось, можно и пошевелиться, но не особо сильно, всё равно спустят на тормозах, не первый раз. В.БУРМАТОВ: На тормозах здесь не спустят, потому что там же люди пострадали, вы видели, какие решения сейчас президент принимает и как он разговаривает с губернаторами, которые не дорабатывают в этой части. И последствия там явно будут очень серьёзные для тех, кто не оказал своевременно помощь людям и так далее. Но я за то, чтобы не допускать. И не допустить, в большинстве ситуаций, на мой взгляд, реально. Вопрос к качеству этих сооружений, его очень часто сейчас задают: как так размыло? Что значит, размыло? А на что оно тогда рассчитано, если оно не может сопротивляться воде? На какую-то другую субстанцию, чем-то другим его должно размывать? Или на него дышать нельзя, чихать нельзя, на это сооружение инженерное? Как может размыть дамбу, которую строили специально, чтобы её не размывало. Кто её строил, куда дели деньги и прочее, много интересных вопросов. Е.ВОЛГИНА: Здесь ещё любопытное заявление делает президент как раз на тему экологии. Он говорит, что Россия имеет обширную экологическую повестку, бизнес играет в ней определяющую роль. И в этой связи важно понимать, вот вы бы перечислили какие основные вызовы, которые стоят перед страной в плане экологии? В.БУРМАТОВ: Первое, это качество атмосферного воздуха. Я опять-таки как житель Челябинской области, нас сейчас слушают и жители Красноярского края, и жители Липецкой области, жители Свердловской области, где это вопрос номер один и там, и там, и там. Просто у нас миллионы жителей вынужден дышать не воздухом, а чем-то другим. Потому что в моём родном Челябинске воздух можно иногда понюхать, иногда увидеть, а иногда даже потрогать. Половина дней в году у нас режим «чёрного неба». Понимаете, что такое режим «чёрного неба»? Это когда форточку открывать запрещают. Вам говорят по радио: не открывайте, пожалуйста, форточки. И со всеми вытекающими последствиями. И это половина дней в году за последние годы. При этом региональные власти там на голубом глазу говорят людям о том, что у них на 43% — имеется в виду, у региональных властей, не у людей — на 43% снизились выбросы. Все официальные источники Росгидромета, посты Росгидромета, отчёты, говорят о том, что уровень загрязнения повышается, с повышенного до очень высокого за последние несколько лет, и концентрация вредных веществ в том числе. А у чиновников он на 43% снизился. Мы живём с ними в двух параллельных вселенных. При этом есть реально предприятия, которые вкладывают не просто миллиарды, а сотни миллиардов рублей в экологизацию производств, в модернизацию оборудования, в закрытие неэффективных производств, неэффективных с экологической точки зрения. На первое место я ставлю качество воздуха. На второе место я ставлю проблему питьевой воды. Тема Байкала у нас звучит, и слава богу, опять-таки после тех решений, которые президент принял, туда зашли люди, которым это действительно можно поручить, я имею в виду, ликвидацию накопленного вреда Байкальским целлюлозно-бумажным комбинатом. Но у нас же не один Байкал. У нас Волга, которая сейчас в весьма тяжёлом состоянии находится. И мы в Думе принимаем специальные решения по очистке русла Волги и тем работам, которые там необходимо произвести, чтобы реку реанимировать. А некоторые посёлки у нас летом вообще будут стоять без питьевой воды. Причём в самых неожиданных, что называется, регионах. Опять-таки, извините, я поскольку депутат от Челябинской области, там некоторые сёла без питьевой воды неделями живут. Я сегодня просто столкнулся с ситуацией. Пишут: посёлок, жил несколько дней без питьевой воды. Представляете, до чего дошли люди в ХХI веке — им пришлось топить снег. ХХI век, Челябинская область, люди топят снег, чтобы элементарно напоить скотину и как-то выжить просто. Они дошли до самого верха, обратились к региональным чиновникам, им прислали машину воды с барского плеча. Машина воды заезжает в посёлок, люди набирают воду для скотины и кипятят её для себя. И пока они поят скотину, скотина начинает умирать моментально массово. Е.ВОЛГИНА: Потому что вода отравленная, что ли? В.БУРМАТОВ: Да. Погибли животные. Те люди, которые успели попить, они получили сильнейшее отравление. В итоге режим ЧС не ввели, никого не наказали, никого не посадили. И люди пришли ко мне, говорят: слушайте, мы видим, что эту тему просто пытаются замять. Тему с массовым отравлением водой, как бы питьевой, которая не была питьевой, потому что в ней нашли ртуть, в ней нашли кадмий, в ней нашли мышьяк. То есть вещества, которых не может быть в питьевой воде. Потравили целый посёлок. И все пытаются сделать вид, что ничего не было. Потому что этот посёлок далеко и может быть, никто не заметит. Опять приходится нам взаимодействовать с Генеральной прокуратурой. Тема воды — номер два. Третье, леса. Сейчас, как только период паводков у нас закончится, начнётся ещё один период. Е.ВОЛГИНА: Лесные пожары. В.БУРМАТОВ: Конечно. И сейчас как раз самый опасный момент. Потому что начнутся сельхозпалы, то есть поджоги травы безголовыми владельцами фермерских хозяйств, и которые будут переходить на лесной массив. И у нас снова всё начнёт гореть. У нас сейчас пойдёт сезон шашлыков в майские праздники, антропогенный фактор у нас номер один в плане этой проблемы, как причина лесных пожаров. А летом у нас пойдут чёрные лесорубы, которые будут поджигать лес, просто чтобы скрыть следы незаконных вырубок. Тема леса — номер три в топе экологических проблем. Е.ВОЛГИНА: А шашлычники прям действительно представляют такую опасность на 1 мая? В.БУРМАТОВ: Колоссальную. Давайте не будем их называть шашлычниками. Так мы девальвируем саму опасность. Давайте будем говорить про антропогенный фактор. Потому что сейчас дачники будут вычищать участки, жечь мусорные кучи, чтобы никуда ничего не вывозить. Соответственно, где-то просто вандалы будут поджигать траву, дальше это будет распространяться, у нас тоже массовая история. У нас есть тема пироманов, это вообще упоротые просто люди, я не знаю, что ими движет, но у них психические отклонения, они специально поджигают лес и так далее. И безусловно, любые незатушенные костры. Речь не только про шашлычников. Речь, в принципе, про человека. У нас антропогенный фактор — это причина пожаров номер один. Е.ВОЛГИНА: То, что люди невнимательны. Казалось бы, Владимир Владимирович, просвещение какое-то есть, в школе уроки ОБЖ и так далее, а всё это игнорируется, забывается, люди до сих пор безответственные. Может быть, хоть где-то хорошо? В.БУРМАТОВ: Опять упрощаем. Среди антропогенного фактора, человеческого фактора, номер один — это сельхозпалы всё-таки, это люди сознательно идут, поджигают эту траву, чтобы расчистить участки под сельскохозяйственные работы. Чтоб вы понимали, когда ветер, то огонь движется со скоростью несколько десятков километров в час при сельхозпале. И он перекидывается на лесной массив, его невозможно просто остановить. Это фактически должно квалифицироваться как умышленный поджог и соответствующим образом наказываться. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, наш слушатель спрашивает: в последнее время было принято решение, что представители различных организаций, которые у нас занимались вроде бы проблемами экологии, признаны то ли иноагентами, то ли нежелательными. А внутри России, с вашей точки зрения, насколько квалифицированные экологи? Есть ли общественные движения, где люди всерьёз озабочены сохранением природы своей страны? В.БУРМАТОВ: Ни одного эколога у нас иноагентом не признали. Признали иноагентами тех, кто фактически занимался подрывной деятельностью, здесь прикрываясь экологической тематикой. Я сталкивался со всеми этими импортными организациями, они все пытались вокруг нас нарезать круги. Но это просто люди, которые заточены на диверсию. Они заточены на то, чтобы остановить добычу полезных ресурсов, остановить инфраструктурные проекты, остановить Северный морской путь. Им без разницы вообще, чем прикрываться при этом — тюленями, оленями или ещё чем-то. Они заточены были на одно — экономика тех государств, которые их финансировали. Схема финансирования там тоже была абсолютно прозрачна. Они исполняли понятно чьи задачи. Поэтому все экологи, кто у нас работал, кто реально занимался экологией, начиная от нашего самого старейшего общества охраны природы всероссийского, которое имеет подразделения во всех регионах Российской Федерации, и заканчивая всеми нашими волонтёрскими экологическими движениями, насколько мне известно, они как функционировали, так и продолжают функционировать. Они все очень разные, всегда надо хвалить кого-то конкретного и критиковать тоже кого-то конкретного. Но вопросов к ним никаких. С разной степенью успешности они занимаются реализацией своих экологических проектов. Е.ВОЛГИНА: Владимир Владимирович, спасибо вам большое. У нас эфир подходит к концу. Ждём вас снова, надеюсь, что у нас в студии в следующий раз. Владимир Бурматов был с нами, первый зампред комитета Госдумы по экологии, природным ресурсам и охране окружающей среды. Сейчас будет информационный выпуск. Программа «Умные парни» подошла к концу. Потом «Поток», «Своя правда», «Отбой» и далее по нашей традиционной сетке. Не пропустите. С вами прощаюсь до завтра. Всем хорошего вечера.