"Игра любви" завершила рязанские гастроли Белорусского музыкального театра

Заключительным спектаклем белорусских артистов на рязанской сцене была музыкальная комедия "Игра любви" (16+) по пьесе французского драматурга и писателя XVIII века Пьера де Мариво "Игра любви и случая". Конечно же, до подмостков наших дней дошел не первоисточник, а различные его перифразы. Так, музыку и стихи для современной комедии написал известнейший автор Юлий Ким . Инсценировку той версии, что показывалась в Рязани, сделал заслуженный артист Республики Татарстан Марат Башаров. Над спектаклем ткже работали художник-постановщик Андрей Меренков, дирижер-постановщик Марина Третьякова, хореограф-постановщик Андрей Карх, художник по свету Иван Антонюк и другие. Роли исполняли: господин Оргон – Александр Осипец, его сын Марио – Владимир Свибович, его дочь Сильвия – Илона Казакевич, Дорант – Илья Савоневский, горничная Лизетта – Виктория Жбанкова-Стриганкова, слуга Арлекин – Сергей Жаров, а "массовку" изобразили прочие артисты белорусской труппы. Надо признать, что эта музыкальная комедия прозвучала как удачный прощальный аккорд гастролей. В треуголке - слуга Арлекин. Пьеса Пьера де Мариво характерна для представлений своей эпохи о смешном. Это комедия положений с переодеваниями и путаницей. Зерно её в том, что молодые господа и их слуги на время меняются местами и социальными ролями. Аристократ господин Оргон условился со своим старым приятелем поженить их детей. Потому его дочь Сильвия должна выйти замуж за совершенно неизвестного ей Доранта. Отцы настаивают на скорой встрече заочно помолвленных чад. Дорант уже едет свататься к Сильвии. Но та, будучи девушкой просвещенной и своенравной, решает сначала присмотреться к жениху, чтобы в случае неприязни не выполнить волю отца. Зная, что папаша ни в чем ей не откажет, Сильвия упрашивает Оргона позволить ей поменяться одеждой с горничной Лизеттой, чтобы под видом служанки пообщаться с гостем и составить о нем полное впечатление. Горничная тоже не против поразвлечься эдакой авантюрой и пощеголять в нарядном платье барышни. Оргон разрешает девушкам "подмену". Довольные заговорщицы не знают одного: Дорант из похожих соображений тоже поменялся платьем и статусом со своим слугой Арлекином и выдумал себе прозвище Бургиньон. Зато Оргон в курсе этого, потому что приятель предупредил его секретным письмом. Но он решает положиться на волю случая. По этой воле все в пьесе и строится. Но случай – счастливый, конечно же. Комедия кончается воссоединением любящих сердец. Молодые аристократы и их преданные слуги "нашли друг друга", отцы умиротворены, зрители рукоплещут. Господа... В XVIII столетии самым смешным считалось несоответствие поведения переодетых слуг манерам "белой кости". Понятно, что сегодняшнюю публику этим уже не возьмешь. Прежде всего, никто из нас не представляет, как вели себя дворяне и простолюдины в эпоху барокко. Поэтому в ход идут различные "ужимки и прыжки" и утрированные сценические выходки. Но если бы дело сводилось только к ним, комедия была бы "плосковатой". К чести постановочной команды и артистов, этого не случилось. И, к слову, в пьесе практически отсутствуют шутки "ниже пояса", хотя, возможно, в оригинале их предостаточно. "Игра любви" посвящена именно любви, а не сексу. ...и слуги. Спектакль поставлен так, что в нем абсолютно разрушена "четвертая стена" – между сценой и залом не существует условной "границы", которая превращает зрителей в сторонних наблюдателей. В последнее время это ключевое для системы Станиславского понятие актерского искусства все чаще исключается из спектаклей. Режиссеры активно используют пространство зала в действии – из него появляются новые персонажи, в зал убегают со сцены. Да и артисты в современном театре общаются с публикой, втягивая зрителей в диалог и даже призывая на помощь. Все эти приемы были в полной мере использованы и в "Игре любви". В начале действа Сильвия и Лизетта со знанием дела рассуждали о мужской красоте, поглядывая на зрителя из первого ряда, и признали его вполне симпатичным. В процессе развития сюжета обладателей мест на первом ряду попросили помочь втащить на сцену поклажу… Не говоря уж о том, что все гости театра стали как будто соучастниками интриги, затеянной смышлёными девушками. Поэтому градус интересности спектакля для публики оказался явно повышен. Начало спектакля. Что мне особенно понравилось – элементы современности, "обрамляющие" костюмированное действо. Подмечено, что юмор стареет быстрее, чем любое иное из искусств. Устарели к нашим дням даже хохмы советского времени, которое мы все помним – что же говорить о "трехсотлетних" шутках и трюках?.. Но в режиссерской задумке "Игра любви" – это "комедия в комедии", которую собираются вершить артисты на глазах уже собравшейся и "разогретой" публики. Поэтому вначале все они выходят на сцену в современных одеждах и начинают усиленно "готовиться к спектаклю" – всматриваются в зал, сколько собралось народу, таскают реквизит, поправляют друг другу туалеты и прически… В самый ответственный момент выясняется, что на сцене нет исполнителя роли господина Оргона. Ах, нет, он тут, но, оказывается, спит в тени декораций!.. Его тормошат: "Саша, Саша!" Он бурчит спросонья: "Я сейчас кому-то постучу…" Но, поняв, что игра уже началась, вскакивает и "встает в строй". К слову, господин Оргон в исполнении Александра Осипца получился очень характерным. Этот мешковатый тугодум, очень склонный заглядывать в бутылку и в первую очередь думающий о свадебной пирушке, а не о счастье дочери, украсил спектакль. Финал и аплодисменты. Меня эпизоды с прорывом в современность очень порадовали. Как и знакомые нам разговорные интонации: "Ты чо, Лизетта?" – порой прорывающиеся в чопорном разговоре барышни со служанкой или Доранта с Арлекином. Все эти штрихи очень оживили течение спектакля. Ведь стиль барокко узнают по обильной декоративности, излишествам, финтифлюшкам. Так, в барочном духе, можно и нужно воспринимать все придумки режиссера и артистов.