Бюрократия против человека. Как журналист "РГ" попал в переплет брянских чиновников

Здравствуйте, уважаемые коллеги! Рад, что вы по-прежнему стоите на защите людей, помогаете им добиваться справедливости. А публикация Светланы Добрыниной "Фига в программе" и вовсе заставила меня продолжить ее тему и рассказать о своей истории взаимоотношений с чиновниками отдела социальной защиты населения Бежицкого района Брянской области. Они обвинили меня в воровстве скромной ветеранской льготы. За 30 лет работы в центральной прессе, в том числе и в "Российской газете", выиграл не один суд, защищая людей от несправедливости... А тут такой разворот.

Произошло следующее. Здоровье мое, конечно, соответствует годам, как никак стукнуло уже 85 годков: сахарный диабет, зрение упало до +6, с трудом уже читаю и пишу... Соответственно, пошаливает сердечко - четыре раза уже спасали в кардиологии. А у меня единственная дочь. Семь лет назад после очередного возвращения из больницы на семейном совете решили: раз мое сердце может остановиться в любую минуту, а дочь живет с двумя несовершеннолетними сыновьями в тесной "однушке", пришло время в мою просторную квартиру прописать ее с детьми. А в ее пропишусь сам. "Иначе, знаю по опыту, - настаивал я, - замучаешься потом бегать по кабинетам, собирая различные справки, чтобы узаконить мое жилье на себя и своих сыновей".

Так и сделали. Никуда, естественно, не переезжал. Как жил 30 лет в своей квартире, так и живу. Как платил за коммуналку и содержание общего дома 7000 рублей, так и плачу по сей день. Но мне, как ветерану, по закону предоставлялась льгота по оплате жилого помещения и коммунальных услуг - в среднем 850 рублей в месяц. Она-то и стала поводом для раздора. Летом этого года сотрудница отдела соцзащиты Людмила Новикова вдруг увидела в этом формальном "обмене пропиской" с дочерью "злостное нарушение". "Вы должны были сообщить нам об этом... Если прописан по новому адресу, то по старому мне льгота не положена". Потребовала вернуть полученную льготу за три года в размере 29 841,41 рубля, пригрозив мне судом.

Соцработники обвинили в воровстве скромной ветеранской льготы и выставили просто мошенником

Я от такого напора опешил. Честно, не знал, что мне старому человеку нужно было бежать в соцзащиту сообщать об изменении регистрации. Да и никто меня, насколько помню, не предупреждал об этом... Обращаюсь как говориться к первоисточнику - постановлению местного правительства от 25 декабря 2017 г. №714-п, где расписан порядок предоставления мер соцподдержки. И там нахожу, что, действительно, в течение 15 календарных дней известить об изменении места жительства. Как и то, что органы соцзащиты обязаны запрашивать в рамках межведомственного информационного взаимодействия сведения о регистрации. Если я не знал об этом, то чего тогда соцзащитники семь лет молчали?

А в пункте 6 и вовсе читаю, что компенсация предоставляются гражданам "на одно жилое помещение, расположенное на территории Брянской области, в котором гражданин (обратите внимание - прим. авт.) постоянно или преимущественно проживает, указанное им в заявлении о назначении данных выплат". Однако то, на что особо ссылаются чиновники: "место проживания подтверждается отметкой о регистрации в паспорте", - увы, там нет.

Спрашивается, что такого преступного я совершил? Никуда, повторюсь, я из квартиры не переезжал. Сменилась только регистрация с одной улицы Брянска на другую в трехстах метрах от нее, в одном и том же районе, а не мое постоянное место жительства! Но чиновников не убедить, они почему-то хотят видеть во мне мошенника, схваченного за руку. Пришлось снова прописываться по старому адресу. а деньги они удерживают из текущих начислений ЕДК.

Кто-то, наверное, скажет: дед цепляется за копейки... Но дед не скупердяйничает, он хочет справедливости. Хотя, замечу, для пенсионера каждый рубль ценен. Только речь, собственно, не об этом.

Самое, пожалуй, важное в моей истории - равнодушие чиновников, их нежелание менять решения, исправлять что-то. Обращаюсь к начальнику отдела соцзащиты Чепляеву. Тот при встрече внимательно выслушал, изучил мои квитанции об оплате, обещал разобраться и "исправить", как он сказал, "повторяющуюся (видимо, не один я такой бедолага...) подобную ситуацию". И что? Да ничего.

Пишу в правительство Брянской области и лично губернатору региона Александру Богомазу. Получаю ответы за подписью вице-губернатора Ирины Агафоновой. А суть их содержания одна: "У нас такое правило... Обращайтесь в суд". То есть - брысь, человечишко... Не отвлекай...

А мне не дает покоя, гложет простая мысль: ну раз вы сами "эти правила" установили и за ними не видно боль человека, его проблемы и тревоги, то вам надо бы их скорректировать, изменить или добавить какие-то новые положения? Иначе установленные правила превращаются в простые бюрократические крючки, в повод, как говорится, отфутболить человека. Но в ответах, к сожалению, на это даже намека нет.

Не помню уже, кто-то из мудрых писателей сказал, что самый большой грех по отношению к ближнему - не ненависть, а равнодушие. Оно убивает в человеке все чувства, все живое, остается только безразличное, безучастное отношение к окружающему. Но если мы строим справедливое общество, то с человеком, как говорит Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области, в публикации Светланы Добрыниной, необходимо работать в индивидуальном порядке. "Принять, выслушать, озаботиться его проблемой и при необходимости помочь исправить или разобраться в автоматически вынесенном решении. А при принятии законов, прежде всего в социальной сфере, нельзя допускать, чтобы бюрократический или цифровой алгоритм работал против человека".

Я - за! Такой подход, думаю, устроит большинство.