В тюменском театре "Ангажемент" представили постановку "Записки сумасшедшего"
Премьера в тюменском молодежном театре "Ангажемент", названная, как и у автора Николая Гоголя "Записки сумасшедшего", будто пришла в репертуар и нашу шебутную жизнь, чтобы объяснить: "нормальность" - категория переменчивая, загадочная, фатальная.
Будто ящерица с отвалившимся хвостом, которую не вытянуть из-под камней. Еще вчера ты мечтал, а сегодня - в смирительной рубашке. Еще вчера ты безумствовал, а сегодня подписываешь судьбоносные документы. Поэтому надо брать молоток и ломать стену. Вот и все.
Директор и худрук "Ангажемента" Леонид Окунев - мастер пятиминутных экспромтов накануне премьер. Кажется, вся армия культурных кумушек и кумовьев и спешат-то специально на "первое крещение" спектакля, чтоб отхватить "новостной бонус" от него самого: "Записки сумасшедшего" - постановка, крайняя (слово-то какое!) в уходящем году, планировалась закрытой, но у театра в родных стенах теперь каждый рабочий день на счету - на горизонте маячит ремонт".
В начале января ему стукнет 30 лет - надо успеть почистить перья. Вот и крыша, в аномально теплый ноябрь, вместе с дождем запевшая рэп и ритм-н-блюз, подтвердила: определенно латать. С крыши, собственно, и началось восприятие работы Рината Киякова, Алана Саймина, Альфии Агишевой. В своих изощренных пытках палачи часто мучили пленников звуками падающей воды, пока те не сходили с ума. Аксентий Иванович Поприщин теряет рассудок, очиняя перья для директора департамента - одно, два, двадцать четыре, изнывая, что не оценен, не отблагодарен, за ушком не почесан. Метод как будто один, а средства достижения цели разные. Но как совпало, а! И осенняя капель над театром, придуманная самой природой, и муки титулярного советника, потерявшегося во времени и пространстве.
В школьных сочинениях мы старательно выводили: "Поприщин - мелкий чиновник дворянского происхождения 42-х лет. Самолюбивый, болезненно ощущающий незначительное положение, бедный, сам в себе, презирает тех, кто еще ниже, чем он, завидует тем, кто выше". А фамилия-то у него какая говорящая: про поприще, которое ну очень унизительное, отвратное. Но у Екатерины Зориной Поприщин - иной: наивный, безобидный, простоватый, добренький. С приставкой "даже". А выпученные глаза - просто выпученные глаза. Как юродивый, как дурачок. Женщина не смогла бы сыграть иначе - она всех любит, ей всех жалко. Сколько еще не открытого в этом персонаже, страшно подумать. Может, потому на роль назначен не мужчина?! По сути, новинка - идеальное монополотно, где главная (- ый) говорит за всех персонажей в своей голове разными, непохожими голосами. Хотя на сцене Кате помогают Роман Зорин и Дмитрий Денисов в образах санитаров, крыс и собак, все же больше часа она работает на износ под Луной-тазом словно в одиночестве. И в безумии Поприщина безумно прекрасна.
За час Екатерина разыгрывает историю человечка, молниеносно теряющего себя, катящегося кубарем с самовоздвигнутой лестницы. Вот же он был влюбленным в дочь начальника Софи, а уже "читает" переписку собачки Меджи, посвящает себя в испанского короля Фердинанда VIII, оказывается в сумасшедшем доме, глотает лекарства, блуждает между днем и ночью 86 мартобря, пускает пену. Теперь этот малый - как одуванчик: дунешь, в голове не останется ни пяди ума. Только глубокий, бездонный Космос. И, возможно, только молитва у покосившегося остова церквушки.
Спектакль, по мне, абсолютно фестивальный, плотный, без рассусоливания, с современной музыкой абсолютно в тему - его легко упаковать в крепкий чемодан с заклепками большого размера, чтобы переместить из точки А в точку Б. Потому что самое объемное из декораций - железная кровать-чердак, с которой легко доставать до Луны. Остальное - проволочно-пластилиновые поделки Поприщина плюс большая скульптурная голова с торчащими из нее на палочках персонажами из бредней чиновника. Из зала это явление придурашности на сцене видится прибором для реальной медицинской манипуляции электроэнцефалографии. Неуютно? Еще бы. Страшно? Очень. Хочется позволить себе слабость и мокроту под носом? Да пусть, не стыдно. Потому что стена - вот она, а мир, похоже, готов окончательно выйти из себя, пока ты бежишь за молотком.
Фото: Андрей Черных
