Календарь поэзии: О чем говорили наедине Корней Чуковский и Расул Гамзатов

Вот какое письмо от наших друзей из Дома-музея К.И. Чуковского (он находится в поселке Переделкино) я получил на днях.

Дорогой Дмитрий Геннадьевич, в юбилейный для Расула Гамзатова год нам есть чем с Вами поделиться.

В библиотеке Корнея Чуковского хранится несколько книг Расула Гамзатовича. Они - свидетели дружеского общения двух народных поэтов.

Самая, наверное, примечательная из книг - сборник "Горит мое сердце", выпущенный шестьдесят пять лет тому назад.

Дарственная надпись великого аварца, сделанная в конце ноября 1958 года, гласит: "Сказочному нарту нашей детской литературы, одному из лучших джигитов великой русской речи, большому и дорогому человеку Корнею Ивановичу с дагестанской любовью. Расул Гамзатов".

Нарты - в горской традиции - это могучие богатыри.

В последнем прижизненном издании книги Чуковского "Высокое искусство" Расулу Гамзатову и его талантливым сподвижникам-"толмачам" - Гребневу и Козловскому - посвящен особый раздел в главе "Современное. Этюды о переводчиках новой эпохи".

Корней Иванович начал с истории о том, как однажды к нему (он пишет "именно сегодня") неотступно привязались стихи, автора которых он не сразу вспомнил:

"...Что бы я ни делал, куда бы ни шел, я повторяю их опять и опять:Дорогая моя, мне в дорогу пора,Я с собою добра не беру.Оставляю весенние эти ветра,Щебетание птиц поутру...

Конечно, сама тема стихов по очень понятной причине не может не найти отголоска в каждой стариковской душе, - пишет Корней Чуковский. - Но, думаю, они никогда не преследовали бы меня так неотступно, если бы в них не было музыки. Прочтите их вслух, и вы живо почувствуете, как приманчивы эти певучие строки, которые, наперекор своей горестной теме, звучат так победно и мужественно. Прочтите их вслух, и вам станет понятно, почему и в комнате, и в саду, и на улице я сегодня повторяю их опять и опять".

Об переводчиках гамзатовской лирики - о Науме Гребневе (переложившем знаменитых "Журавлей", превращенных Яном Френкелем в песню) и Якове Козловском - Корней Чуковский повествует в своих этюдах пристально и пристрастно. Он решается даже и на такое утверждение: "...не будь Расул Гамзатов народным поэтом, Гребнев, я думаю, даже пытаться не стал бы переводить его песни. Он любит и умеет воссоздавать в переводах главным образом народную - фольклорную - поэзию. Или ту, которая родственна ей. Другие стихи, насколько я знаю, никогда не привлекали его..."

В те дни, когда Чуковский писал о Гамзатове, народному поэту Дагестана была присуждена очередная государственная награда. Очерк Корнея Ивановича, соединивший в себе тонкий филологический анализ с непосредственным душевным откликом, кончался словами, напоминающими горячий горский тост. "...Поздравляя дорогого Расула со всенародным признанием его великих заслуг, мы поздравляем его также и с тем, что среди друзей его поэзии нашлись мастера, которые так любовно, с таким тонким и сильным искусством сделали его стихи достоянием русской поэзии".

Судя по стихотворению Расула Гамзатова, опубликованному в сборнике 1979 года "Последняя цена", поэты не раз бродили вместе по Городку писателей, много говорили о литературе. Расул Гамзатович включил это стихотворение в самое начало книги, позднее оно вошло и в его собрание сочинений, изданное в год столетия со дня рождения Чуковского.

Познакомьтесь с этим дружеским посланием, и я уверен, вы словно бы окажетесь рядом с Гамзатовым и Чуковским на переделкинских дорожках. Поверьте, сегодня мы сами прочитали эти стихи впервые.

Павел Крючков и все сотрудники дома-музея Корнея Чуковского.

Дмитрий Шеваров

Расул Гамзатов - Корнею Чуковскому

I.Причастный к событияммногим,Судьбою ты был возносим,Как мудрость над знаньемубогим,Как совесть над словомкривым.И мир с четырьмясторонамиК тебе незабвенно привык.И вновь ты беседуешь с нами,Бедовый и вещий Старик.И высятся гордые сосныНад этой беседой вокруг,Связуя зеленые весныИ время клубящихся вьюг.На посох слегка опираясь,Ты бродишь со мной дотемна.Иным из ушедшихна зависть,Связуя собой времена.II.Ровесник разных поколений,Среди других ты и меняПочтил вниманьем,добрый гений,Вблизи очажного огня.И я познал страстей пучину,Куда давно себя ты вверг,И на тебя, как на вершину,Всегда смотрел я снизувверх.И всякий раз при нашейвстречеСходились, как в былые дни,Мои великие предтечи.Друзья старинные твои.И не меня ль на перевалеВенчал ты, будто бы Казбек,Рукой, которую пожалиМинувший и двадцатыйвек.

Перевел Яков Козловский

Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru