Эдуард Бояков показал в театре Российской армии новую версию спектакля "Лавр"
Святые и грешные на сцене, средневековые русские города в Дягилевском стиле, кроссворд из русских орнаментов, мелодии неузнаваемые и родные - Эдуард Бояков воскресил на сцене театра Российской армии спектакль "Лавр" по роману Евгения Водолазкина.
"Лавр" был кульминацией работы Боякова во МХАТе им. Горького, его главным высказыванием, художественным манифестом, своего рода мистерией, и дать ему кануть в Лету для "Нового театра" было бы странно.
Но представленный на сцене театра Российской армии - спектаклю из-за огромности декораций нужна большая сцена - новый "Лавр" не столько воскрешение, восстановление прежней работы, сколько его новая сценическая редакция.
Эта постановка компактнее, собраннее и как-то укрощеннее что ли в своих претензиях, чем прежняя. Спектакль то ли немного растерял, то ли не набрал заново энергии, так что даже замечательный Михаил Кабанов в роли псковского юродивого Фомы, в прошлый раз одним своим присутствием, как ключиком, заводивший зал, на этот раз оказался почти на общем уровне. Зато Дмитрий Певцов в роли постаревшего Лавра представил куда более совершенную художественную графику своей роли. Чья тут больше заслуга - актера или режиссера, не ясно, но образ стал куда выразительнее.
Новая версия, безусловно, удалась по точности и глубине драматического прочтения романа Евгения Водолазкина. Режиссер ни в чем не спорит с автором, наоборот, как тонкий учитель-новатор, умеющий рассказать ученикам о "Войне и мире" так, что они захлебываются от неожиданности и потрясения, он "прочитывает" текст романа с такими смысловыми звучаниями и оттенками, что в него нельзя не влюбиться.
Наверное, знатоки театра могут задаться вопросом о главных художественных, собственно театральных решениях постановщика, которые, конечно, не складываются арифметически из интересных декораций, старательной психологичности актерской игры, стильных музыки и танцев. Тут нужна не арифметика, а алгебра, и поэтому главные образные решения спектакля не до конца внятны, но его сила все-таки в другом.
Самый придирчивый критический настрой буквально через 10-15 минут рассыплется и расплавится от ядерного излучения заново открытой Водолазкиным русской средневековой реальности, от слов псалмов и молитв, от житийной прототипичности действия и в романе, и в спектакле. Ты не успеваешь еще сглотнуть критическое замечание, как обнаруживаешь свои глаза на мокром месте от пронзительности вдруг проступающих сквозь текст и действие самых корневых основ русской культуры и бытия. Но совсем уж зазвенеть от пафоса, к счастью, помешает профилактическая ирония романиста, пересыпавшего трагические сюжеты средневековой реальности смешными современными штампами.
Вот почему "Лавр", собственно, так нужен в репертуарной картине сегодняшнего российского театра. Он проводник в средневековые глубины русской культуры, которые вообще-то нам уже не всегда ясны. Я слышала в антракте от зрителей немного растерянное "Очень хорошо, но ничего не понятно". Слышала и "Какие же струны он задевает? Я плакала…". Похоже, что до чувств современного человека художникам достучаться легче, чем до понимания.
Тем более это делает важным этот спектакль-напоминание - нам о себе самих. Только иных. Не привычных. Возможных.Эта высокая и невероятно трудная возможность святой жизни и есть главный герой восстановленного спектакля.
