Журналист Игорь Коц - о безответных словах и ответственности перед Памятью
Не могу это больше слышать. Каждое утро в "самой лучшей информационной программе". Каждый день на волнах самых популярных радиостанций. Каждый вечер из всех розеток и утюгов, озаботившихся актуальным патриотическим контентом.
В углу заплачет мать-старушка,Слезу рукой смахнет отец,И молодая не узнает,Какой у парня был конец.
Бодренькая мелодия. Кабацкий вокал. И припев - со скабрезным подтекстом. Вы не поняли? Про конец у парня? Не беда, бэк-вокалистки игриво повторят:
И молодая не узнает,Какой у парня был конец!
Звонко! Сексуально! Позитивно!
И словами не передать, как мерзко.
Песня "На поле танки грохотали" была написана в первые месяцы Великой Отечественной войны. Неизвестным автором на известную мелодию. А к послевоенному поколению она пришла в 1968 году после выхода на экраны фильма "На войне как на войне". Экипаж самоходки младшего лейтенанта Сани Малешкина, остановившись в русской избе на постой и немного приняв на грудь, поет ее за столом. Поет так, что один раз услышав, уже не забыть…
Нас извлекут из под обломков,Поднимут на руки каркас,И залпы башенных орудийВ последний путь проводят нас.И полетят тут телеграммыРодных, знакомых известить,Что сын их больше не вернетсяИ не приедет погостить.В углу заплачет мать-старушка,Слезу рукой смахнет отец,И дорогая не узнает,Каков танкиста был конец.
Почувствовали разницу? Ужаснулись подмене слов, единственных для неизвестного автора и написанных кровью? Дорогая не узнает подробности гибели танкиста-суженого, потому что ей не надо этого знать. Мало у кого на войне смерть была страшнее.
На фронте не сойдешь с ума едва ли,Не разучившись сразу забывать.Мы из сгоревших танков выгребалиТо, что в могилу можно закопать.
Ион Деген, ушедший на фронт из выпускного класса, четырежды раненный и однажды горевший в танке, сказал об этом в стихах. В прозе - Виктор Курочкин, командир самоходки, автор повести "На войне как на войне":
Экипаж Малешкина сидел в машине и ужинал. Мина разорвалась под пушкой самоходки. Осколок влетел в приоткрытый люк механика-водителя, обжег Щербаку ухо и, как бритвой, раскроил Малешкину горло. Саня часто-часто замигал и уронил на грудь голову.
- Лейтенант! - не своим голосом закричал ефрейтор Бянкин и поднял командиру голову. Саня задергался, захрипел и открыл глаза. А закрыть их уже не хватило жизни...
Таков танкиста был конец… Кто-то, скабрезно хихикнув, заменил два слова в эпитафии. И великая песня о войне вмиг превратилась в ржачный шлягер, под который можно потно толкаться на танцполах и политических шоу. Так рождаются фальсификации истории. Совсем не те, что подбрасывает нам уязвленный Запад, а доморощенные. Бьющие в спину. Несокрушимые, потому что привлечь за них к ответственности некого.
Слова народные и боль народная. Они всегда безответны.
Игорь Коц, шеф-редактор журнала "Родина"
