«Тут череп!»: какие московские дома были построены на месте кладбищ
«Тут череп!»: какие московские дома были построены на месте кладбищ
Вряд ли найдется москвич, который на вопрос, хотелось бы ему жить в доме, построенном на месте кладбища, …
Источник: –MK.RU
Вряд ли найдется москвич, который на вопрос, хотелось бы ему жить в доме, построенном на месте кладбища, радостно завопит: «Да, всегда мечтал!». Однако никто из нас от этого не застрахован: мы живем в городе с почти тысячелетней историей. Здесь на каждом квадратном метре кто-нибудь умирал или кого-нибудь хоронили. Какие-то старые московские кладбища, исчезнувшие с современной карты города, хорошо известны историкам и знатокам столицы, а какие-то действительно канули в Лету. Какие дома в Москве сегодня стоят в буквальном смысле на костях и как к этому относятся их жители — разбирался «МК».
Во дворе, опоясанном квартетом пятиэтажек, в районе Богородское, где я провела свое детство, большой популярностью пользовалась легенда: мол, на месте нашего двора было старое кладбище! Дети, носившиеся по двору и висевшие на перекладинах «паутинки», вдохновенно придумывали семейное захоронение на месте большой клумбы и воображали, будто торчащая из земли железка — это остаток старого креста. Забегая вперед скажу, что ни на одной старой карте московских окраин мне не удалось найти подтверждения этой теории — двор моего детства всюду отмечен тотальной лесополосой и продолжением Лосиного Острова, а вовсе не кладбищем. Однако гипотеза, порожденная детской фантазией, запросто могла оказаться правдой — история застройки Москвы настолько интересна и непредсказуема, что во многих районах жители запросто могут не знать, на месте чего построили их дом-новостройку. Допустим, на месте пустыря или зеленого сквера… а что тут было раньше, до сквера? Вот в том-то и дело. Это актуально как для центра города, так и для сравнительно новых районов — тех, что присоединили к Москве в 1962 году и застроили пятиэтажками, окольцевав после этого столицу МКАДом. Прямолинейный ХХ век пронесся вихрем по всей территории столицы, стерев много следов былых времен. В том числе память о том, что все эти районы — бывшие деревни и села, и в каждом из них был когда-то свой погост. Нужны доказательства? Откроем карту окрестностей Москвы 1878 года — примерно на полвека раньше, чем в столице началось массовое жилищное строительство. Кладбища на этой карте хорошо отмечены, а если положить две карты рядом, старую и современную, станет понятно, во что эти кладбища сегодня превратились. Пожалуйста, первый пример: на углу Севастопольского проспекта и Болотниковской улицы в районе Зюзино (бывшего села Зюзино) на юго-западе Москвы выстроились в ряд три пятиэтажки, возведенные в 1960-х, — дома №50, 48 и 46, к.1. Пятиэтажки как пятиэтажки, ничего особенного, скоро наверняка под снос пойдут. Теперь смотрим на карту 1878 года — и видим на их месте сельский погост. Именно здесь, очевидно, находили свой последний покой многие жители села Зюзино вплоть до начала ХХ века. И расположение этого погоста очень легко объяснить: буквально через квартал отсюда, на Перекопской улице, стоит храм Бориса и Глеба. Прекрасный памятник нарышкинского барокко, датированный 1688–1704 гг. (авторство приписывают архитектору Якову Бухвостову). Все логично: где сельский храм, там и сельское кладбище. — Что вы говорите? Кладбище на месте нашего дома? — пожимает плечами пожилая москвичка по имени Екатерина Степановна. На детской площадке около пятиэтажек на Болотниковской она гуляет с внуками. — Никогда не слышала об этом. Вы не путаете? Наша семья сюда въехала почти сразу же, как этот дом построили, это в шестидесятых было. Я совсем девчонкой еще была. Если бы были такие легенды, мы бы знали! — А мне всегда казалось, что энергетика у нас тут какая-то нехорошая, — включается в разговор молодая женщина, представившаяся Анной. — Вроде приятный район, но что-то не так. Кладбище, значит? Очень может быть! Его же, наверное, и уничтожили как-то не слишком красиво, потревожили покойников? Последнее предположение очень близко к истине. Действительно, в первой половине ХХ века советская власть, искренне стремившаяся к светлому будущему, не слишком-то церемонилась с мрачным и неинтересным, по ее мнению, прошлым. Так и старые кладбища уничтожали совсем неделикатно — экскаваторами. Перезахоронения удостаивались только избранные покойники, иногда возможность быстро принять решение о перезахоронении давали родственникам. Однако чаще всего кладбища просто ровняли с землей — и это значит, что останки тех покойников, скорее всего, до сих пор остались где-то глубоко в земле под нашими пятиэтажками. 
Лазаревское кладбище (фото 1920-х) превратилось сегодня в зеленый Фестивальный парк. Фото: goskatalog.ru Таких же примеров в других районах — в избытке. Допустим, бывшее кладбище деревни Подушкино — на том месте, где улица Корнейчука сливается с Белозерской (сегодня это район Бибирево). Стоящим на костях здесь можно назвать дом №32 по улице Корнейчука, но местные жители относятся к этому более чем спокойно. — Когда мы сюда переехали, посоветовались со специалистами, — с загадочным выражением лица говорит выходящая из подъезда Нина Денисовна. Каких именно специалистов она имеет в виду, остается только догадываться. — Сказали, что все хорошо. Значит, это не страшно. — Вот и зачем вы мне об этом сказали?! — с претензией в голосе отзывается еще одна соседка. — У нас и так район, мягко скажем, не самый благополучный. По вечерам страшновато домой возвращаться. Теперь я должна еще из-за каких-то древних подушкинских мертвецов волноваться?! Такая же картина по всей Москве. Например, в районе Ховрино (близ усадьбы Грачевка) старое кладбище нашлось на месте домов №53 и 59 на Фестивальной улице. На западе Москвы погост был когда-то у Нового Рублевского моста, там, где проспект генерала Дорохова сливается с Минской улицей (Минская ул., 1а). Коротенький проезд Добролюбова на северо-востоке Москвы проложен на месте бывшего Холерного кладбища — там хоронили инфекционных больных, и такая же ситуация на пересечении Большой и Малой Черкизовских улиц на востоке. Где-то без жилых домов обошлось. В районе Очаково-Матвеевское, например, старое сельское кладбище притаилось около храма святителям Димитрия Ростовского в Очакове на берегу речки Навершки. Сейчас на его месте только прогулочная зеленая зона, не более того. Довольно большое когда-то Дмитровское кладбище существовало на месте нынешней Савеловской эстакады, а еще одно — на месте Ботанического сада МГУ (на углу Мичуринского и Университетского проспектов). Поэтому сомневаться не приходится — все мы на костях живем. До
огомиловское кладбище исчезло с карты Москвы в середине ХХ века. Фото: pastvu.com На школьном дворе находили черепа Впрочем, на костях можно не только жить, но и учиться. На углу Сретенки и Просвирина переулка сегодня стоит школа. Это уже второе здание в ее истории: сейчас — современное, а первое построено было еще в сталинские годы. А еще раньше школы не было — на ее месте был храм. Вплоть до 1930-х годов здесь находилась церковь Спаса Преображения в Пушкарях, а при ней, конечно, церковное кладбище. В местном сретенском фольклоре живы истории: мол, еще в 1950-х годах вопли девочек (школа была, как и полагалось в послевоенные годы, женская) «тут череп!!!» периодически звучали на школьном дворе. Перед строительством школы кладбище, конечно, срыли — но, видать, срыли не всё. Такую же историю рассказал в беседе с «МК» москвовед Александр Фролов, который учился в школе на улице Бахрушина. По его словам, в середине ХХ века на школьном дворе запросто можно было найти фрагменты памятников, а иногда и кости. — В 1930-х годах на месте снесенных церквей часто строили школы, так что это распространенное явление, — объясняет эксперт. — Ну а любая приходская церковь имела когда-то свое кладбище. Примеров можно привести множество: например, церковь Николы в Кузнецах в Замоскворечье, церковь Флора и Лавра на Зацепском Валу… Интересный пример: церковь Косьмы и Дамиана в Садовниках, при ней было кладбище, которое спускалось вниз к Москве-реке, и археологи обнаружили его сравнительно недавно. Еще один известный пример: церковь Бориса и Глеба примерно на том месте, где сегодня кинотеатр «Художественный». Там тоже совершенно точно срыли погост. Однако нужно понимать: еще сто лет назад отношение к кладбищам было совсем не таким, как сегодня. Это ведь естественный процесс — кладбища наполняются. Если переполнено, прихожане просят выделить новый участок, прилегающий к кладбищу. Старое огораживают, туда нет входа. И со временем оно перестает существовать. Ну а советская эпоха несколько ускорила этот процесс. Кладб
ще при Спасо-Преображенской церкви в Пушкарях еще в 1930-е стало школьным двором. Фото: sobory.ru Фото: На
алия Губернаторова Подобная достопримечательность районного масштаба есть на Соколе. Сквер на пересечении улицы Алабяна и Малого Песчаного переулка — бывшее кладбище «Арбатец». Это часть старого Всехсвятского кладбища, где были захоронены воины Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, Русско-японской и Первой мировой войн. После этого было принято решение убрать все надгробия и разбить на месте кладбища сквер. — Когда-то я разговаривал с очевидцами: в середине ХХ века комсомольцы помогали утилизировать гробы и расчищать кладбище, говорят, даже открывали гробы, — рассказывает Александр Фролов. — Это был своего рода субботник, но тут сильны идеологические соображения тоже: ведь на том кладбище лежали герои Первой мировой и юнкера, погибшие в 1917 году, то есть несимпатичные советской власти персонажи. На Соколе до сих пор продолжается дискуссия: этично ли устраивать на месте кладбища детский парк или следовало бы сделать там мемориал? Уничтожали централизованно Существуют в Москве заброшенные кладбища, широко известные в узких кругах. Одно из них — бывшее Лазаревское кладбище в Марьиной Роще, на месте которого сегодня разбит парк «Фестивальный». Репутация у Лазаревского кладбища была специфической — в конце XVIII века здесь хоронили бедняков и тех, кто умер «дурной смертью» (самоубийц), а после эпидемии чумы 1771 года хоронили жертв этой болезни. Впрочем, не только их — здесь же был похоронен, например, основатель Сандуновских бань. Однако советской власти это кладбище пришлось не по нутру, и в 1932 году территорию переоборудовали под парк. Кладбище исчезло с карт Москвы, сегодня о нем напоминает церковь Сошествия Святого Духа, которая сохранилась в парке. Теперь тут радостно гуляют дети. Интересно, если бы их родители узнали об этом, изменили бы они маршрут прогулок? Кстати, эпидемия чумы 1771 года (знаменитый Чумной бунт в Москве, который часто вспоминали в начале пандемии коронавируса) сыграла принципиальную роль в истории столичных кладбищ. Из-за риска заражения покойников тогда запретили хоронить в городской черте, и погосты вынесли за границы Камер-Коллежского вала — границы Москвы в XVIII веке. Так появились, например, Ваганьковское кладбище (за Пресненской заставой), которое сегодня считается одним из самых известных и старых в Москве, Даниловское, Дорогомиловское, Калитниковское, Миусское, Пятницкое, Семеновское и многие другие. Тогда, в конце XVIII века, началась глобальная замена приходских кладбищ около церквей в центре столицы городскими. По словам опытных риелторов, покупатели, приобретающие квартиру около какого-либо известного кладбища (вроде Новодевичьего, Донского, Даниловского, Введенского), считают, что таким образом повышают свой статус — ведь теперь они будут жить рядом с важной исторической достопримечательностью. Другое известное кладбище, исчезнувшее с карты Москвы, — Дорогомиловское, которое располагалось между Кутузовским проспектом и набережной Тараса Шевченко. Там хоронить перестали в 1940-х годах, а теперь и вовсе построили офисный центр. Кстати, совсем рядом, на улице 1812 года, располагалось небольшое Филевское кладбище — с такой же судьбой: сейчас на его месте находится здание Гохрана, возведенное в середине 1950-х годов. Еще чуть дальше, в окрестностях станции метро «Пионерская», вдоль Малой Филевской улицы и улицы Олеко Дундича, было ликвидировано Мазиловское кладбище. Сегодня на его месте расположены жилые дома и перегон между станциями метрополитена. И еще одно — бывшее кладбище Героев войны 1812 года на Кутузовском проспекте, которое сдвинули примерно на полкилометра ближе к центру города.