Актер и режиссер Всеволод Шиловский — о театре-студии, критиках и учителях

23 августа 2023, 17:17

Всеволод Шиловский этим летом отметил 85-летие. Юбилей совпал с другим важным событием в жизни актера и режиссера: в столице появился театр-студия Всеволода Шиловского.

Актер и режиссер Всеволод Шиловский — о театре-студии, критиках и учителях — © Вечерняя Москва

С важного для народного артиста РСФСР Всеволода Шиловского события — появления на карте города театра, носящего его имя, и начался разговор.

— Всеволод Николаевич, мечта о собственном театре когда у вас появилась?

— Давно. Я ведь лишь отчасти шучу, когда говорю, что я уже даже не аксакал, а саксаул. Я помню времена, когда по окончании театрального училища пять–шесть театров предлагали вчерашним студентам свои услуги. А до этого были — стипендия, бесплатное общежитие… Потом все это закончилось. Сегодня выпускники получают диплом — и на улицу. Никто ничего не предлагает, что для талантливых, но стеснительных молодых людей бывает трагично. Про наглых я не говорю.

Я начал заниматься педагогикой, как только окончил Школу-студию МХАТ. Меня взяли в труппу театра, и это было сумасшедшее счастье. Но главное, Василий Петрович Марков — потрясающий педагог, преподаватель Школы-студии МХАТ, предложил мне быть его ассистентом, это 1961 год.

И началась моя педагогическая деятельность, которая продолжается 60 с лишним лет. И я зверел просто, когда мои не просто способные, а талантливые ученики оказывались на улице. Я устраивал их в театр. Я устраивал их в кино. Но у них не было дома... «Ну, смелость города берет!» — припомнил я и написал письмо. Резолюция была: дать Шиловскому грант. А шефствовал над этим руководитель Департамента культуры Москвы Александр Кибовский.

Актер Вадим Андреев: Приходилось сниматься в плохом кино

И закипела работа. Надо было найти архитектора, составить смету, это все — время, время... Нашли точку на карте города: Петровка, 17. Самый центр, как я говорю, центрее не бывает...

— А каков репертуар нового театра?

— Сначала «Таксист», потом «Восемь женщин», «Сильное чувство», потом «Дядя Ваня», затем «Зойкина квартира». Там моя актриса, она трехкратная чемпионка мира по танцам. Я ее сначала брать не хотел, а она оказалась очень работоспособной! Вот такие у меня ребята. Нам раскачиваться долго нельзя — нужно завоевывать зрителей. Им надо привыкнуть, что есть такой театр. И самое главное — чтобы спектакли нравились.

Если этого не случится — ребята, давайте разойдемся! Только при таком условии работа имеет смысл. А для этого играть нужно кровью и сердцем.

— Что важнее — понравиться публике или критикам?

Режиссер и автор пьес Николай Коляда: Сцена требует искренности

— Расскажу вам одну историю. У меня был период, когда я хотел уходить из МХАТа. Написал заявление.

Ночью, часа в три, позвонил Станицын (Виктор Яковлевич Станицын (1897– 1976) — театральный актер, один из корифеев мхатовской сцены. — «ВМ»), говорит: «Приходи!» Он на улице Горького жил, до сих пор его барельеф там висит. Встретил меня в тренировочном костюме: «Маш, пришел юное дарование! Дай ему полстакана водки и яишню какую-нибудь сделай!» И ко мне обращается: «Я тебе сейчас покажу потрясающие марки!» Открывает альбом с марками... Затем долго что-то рассказывает, в общем, пудрил мне мозги до 9 утра. Потом говорит: «Че ты сидишь, нам пора на занятия!»

В лифте Школы-студии нажимает вместо кнопки 3-го кнопку 4-го этажа. Я говорю: «Виктор Яковлевич, извините, нам на 3-й…» — «Я еще не в маразме. Сейчас в музей зайдем». Заходим. «Девочки, дайте мне подборку! Ту, что я просил». И я начинаю читать: 163 рецензии, из них пять хорошие, во всех остальных его по стенке размазали. По стенке! И Виктор Яковлевич мне говорит: «Ну вот, теперь ты будешь знать, как относиться к прессе». Потом берет мое заявление: «Девочки, выбросьте, пожалуйста, это!» И такое не забывается.

Кстати, он часто говорил: «Если человек забывает добро, он совершает преступление против себя». Помню, мы начинали ставить «На всякого мудреца довольно простоты», а у Станицына — инфаркт...

И директор наш Ушаков говорит мне: «Приезжай в театр!» Я приехал. Он ведет меня в верхнее фойе, любимое фойе Немировича. А там полукругом сидят: Алла Тарасова, Павел Массальский, Марк Прудкин, Михаил Яншин… Ушаков достает письмо: «Значит, уважаемые, тут написано так: «Друзья! Смею вас так называть, потому что я с вами проработал 40–50 лет. Хочу верить, что к моему возвращению из больницы мой ученик и помощник Всеволод Шиловский закончит эту работу. Верю в это. Любящий вас Виктор Станицын». Гробовая тишина.

Первым пришел в себя Яншин: «Э-э-э… Кхе! Что, вот он будет нас… э-э-э… Кхе! … Тренировать?» И вдруг Зуева, гениальная старуха, говорит: «Мишка, ты будешь так тренироваться под его началом, что похудаешь!» И вот вернулся Станицын, я ему сдаю спектакль, он перед суфлерской будкой стоит и вдруг спрашивает: «Как твое отчество-то?» — «Николаич» . А потом: «Так вот, дорогие мои! Спектакль принят. Я хочу поздравить всех с рождением режиссера художественного театра — Всеволода Николаича Шиловского!» Вот что такое старики МХАТа...

— Повезло вам с учителями.

— Это не просто везение, это счастье! И еще Станицын учил: даже если тебе не нравятся какие-то качества в человеке, но при этом ты понимаешь, что он талантлив, не общайся с ним, но не гробь его!

— Ну а вы как педагог терпите талантливых учеников, чьи человеческие качества вам не нравятся?

Буду честным: у меня плохой характер. Но я помню все случаи, когда я с людьми расставался: во МХАТе было два таких случая, в Школе-студии МХАТ — один, и за 25 лет во ВГИКе — три.

Приходилось это делать. Потому что было очень больно от их поступков, я сильно переживал, поскольку много отдавал им… Педагогика — это такая вещь, где нельзя существовать, не пропуская все через сердце.

— А это ваше качество — оно и в жизни проявляется?

— В жизни я беспомощный. А вот когда вкалываю — испытываю счастье! Особенно когда вижу результат. Ведь что такое педагогика? Это когда ты тысячу раз повторишь одно и то же, и в один прекрасный момент вдруг увидишь, что у человека глаз начал «работать». Все, случилось! И это самое грандиозное!