Камерный театр в Воронеже закрыл сезон обжигающей премьерой по Ионеско
Спектакль "Да здравствует Король!" по мотивам абсурдистской пьесы "Король умирает" выпустил худрук Камерного Михаил Бычков. Текст Эжена Ионеско об угасании человека, привыкшего повелевать, в этой версии сокращен. Дополняют его личные воспоминания режиссера и фрагменты знаковых спектаклей прошлых лет. Лирическое размышление о том, чего стоят все свершения перед лицом смерти, стало одновременно приношением к 30-летию театра.
Круглую дату будут праздновать целый год. Камерный - первый театр, открытый в Воронеже после распада Союза, - учредили весной 1993-го. Первый спектакль, "Беренику" по Расину, сыграли в июне 1994 года. Сегодня это, без преувеличения, лучший театр города. И по уровню постановок (который подтверждается отзывами зрителей, критики и наградами), и по количеству аншлагов, и даже по бюджетной эффективности. Худрук и труппа не боятся экспериментов и, как показала премьера, могут позволить себе "обнулиться", символически отправив в могилу целый художественный мир.
"Да здравствует Король!" вышел на малой сцене - по размерам она напоминает помещение в ДК имени Карла Маркса, где Камерный театр располагался 20 лет до переезда в собственное здание. Вместо интерьера готического замка публику встречают ряды кресел, почти зеркально воспроизводящие зрительный зал. Только с одной стороны, по билетам, сидят десятки "я", а с другой - по сути, одно: его величество Беранже Первый. Самодержец, хозяин, учитель, великий кормчий, чья страна слиняла в два дня, максимум в три. Он вальяжно располагается на троне… с режиссерским пультом в руках.
На сюжет Ионеско, сочетающий политическую злободневность и психологическую достоверность, Михаил Бычков посмотрел сквозь призму театральной жизни. Начало спектакля похоже на сбор актеров перед репетицией: измотанный поручениями помреж (служанка Джульетта) раздает тексты ролей, отставная прима (первая жена Короля) иронизирует над новой пассией "главного" (второй женой Короля)… Тот, кого они с трепетом ждут, - гений, творец, по воле которого всходило солнце и гремел гром, - теряет способность управлять даже собственным телом. Но еще надеется, что этот грустный спектакль будет разворачиваться по его плану. И продолжает руководить, направлять, сочинять жизнь.
Не желая признавать, что силы иссякли, герой готов проигрывать ключевой эпизод бесконечно. "Король умер!" - констатируют придворные, когда монарх валится на пол. "Да здравствует Король!" - восклицают, когда он, дрожа, поднимается. Все события предрешены, и правитель вместе со своей вселенной, сжавшейся до размеров зрительного зала, исчезнет ровно через час сорок.
Народный артист России Камиль Тукаев наделяет Беранже Первого - капризного нарцисса, гордого тирана, впавшего в детство старика - черточками Бычкова, аккуратно используя характерные позы, интонации и жесты. К сарказму, заложенному в пьесе, добавляется изрядная доля самоиронии. А какой без нее серьезный разговор?
Поскольку Король, которому предстоит вернуться на небесную родину, пытается вспомнить свой земной путь, в спектакле звучат слова режиссера о детстве и молодости, наблюдения, размышления. Как на полотне импрессиониста, мерцает россыпь вроде бы случайных, небрежно брошенных мазков. Вот герой мальчишкой катается на первом в городе лифте. Вот носит длинные волосы, форсит и проигрывает на музыкальном автомате за пять копеек песню Адамо "Падает снег" (постоянные зрители вспомнят, где она звучит в Камерном). Вот заочно увлекается мистериальным театром Гротовского - узнав о нем едва ли не раньше, чем о системе Станиславского. Вот - везунчик! - проходит на последнее место на курсе Марии Кнебель при конкурсе в 150 человек. Ему открывается Париж, его любят женщины. Он проезжает мимо станции метро за 15 минут до теракта, проходит под карнизом за секунду до обрушения глыбы льда… И такому - умирать?!
Да, умирать и такому. "Все пройдет - и печаль, и радость", - карикатурно тянут в микрофон жены Короля. Тамара Цыганова ("железная" Маргарита) и Людмила Гуськова ("кисейная" Мария) искусно создают напряжение между долгом и чувством, справедливостью и милосердием, умением посмотреть правде в глаза и талантом строить иллюзии. Эти контрасты, как прямой и контровой свет, помогают сделать фигуру Короля объемной: никчемный самодур и романтичный фантазер оказываются сторонами одного человека. Камиль Тукаев мужественно проводит своего героя через все стадии принятия неизбежного. На глазах превращается из прихворнувшего, но полного жизни мужчины в самом расцвете сил в полупарализованное существо, потерявшее волю и рассудок.
Перед зрителем, как перед тускнеющим взором Короля, мелькают тени старых постановок Камерного. Наталья Шевченко вдруг превращается из служанки - "Джульетты-девочки" в джинсовом комбинезоне, с разболтанной походкой и манерами подростка - в царственную Беренику из того самого первого спектакля 1994 года. Усталый и как будто все про всех понимающий Доктор Андрея Новикова вдруг разражается монологом Астрова из "Дяди Вани". Флегматичный, индифферентный к смене главнокомандующего Страж (Борис Голощапов) орудует картонной молнией из "Грозы".
Архивные папки с названиями спектаклей ложатся в сундук, похожий на гроб, зрительские кресла затягивает черная пленка. Король отправляется в последний путь по лестнице, ведущей вверх, и под его ногами дивно сияют звезды. Жизнь прекрасна, даже если она проиграна, - утверждает спектакль, где словами Ионеско выражено, возможно, кредо и режиссера, и его труппы: "Крупинка соли, тающая в воде, не исчезает - она делает воду соленой".