В Башкирии увековечили память легендарного коня-фронтовика
Памятник самому знаменитому, после мифологического Акбузата, коню Башкирии - Керчу - установили в деревне Ильчигулово Миякинского района. На церемонию открытия собрались сотни людей из разных уголков Башкортостана и многочисленные гости.
Керчь - настоящая легенда. Из 300 с лишним лошадей 112-й Башкирской кавалерийской дивизии по распоряжению маршала Семена Буденного он единственный вернулся домой. О нем снято несколько документальных фильмов, в Стерлитамаке поставлен спектакль по пьесе Мунира Кунафина, написаны стихотворения и даже песня (автор - Альфия Агеева). Коня упоминает всякий, кто пишет о 112-й Башкавдивизии.
Керчь стоит того. Это был рысак орловской породы, с длинной шеей, гордо поднятой головой, прямыми ногами, широкой грудью. На лбу красовалась белая звездочка. Он родился в 1936-м, а в 1941 году его купили на уфимском конезаводе и привезли в Миякинский район, в колхоз "Большевик". В то же лето на районном сабантуе конь занял первое место на скачках. Местные башкиры называли его на свой лад - Керич.
Керча забрали в 112-ю Башкирскую кавдивизию в конце 1941 года. Говорят, сам комдив генерал Шаймуратов похвалил его, увидев впервые: добрый жеребец. В течение нескольких месяцев конь проходил подготовку вместе с бойцами. Обучению лошадей уделялось особое внимание, ведь от того, как они себя поведут, зависела жизнь солдата. Их учили не бояться воды, преодолевать препятствия, спокойно переносить шум стрельбы. Бойцов приучали ухаживать за лошадьми. За этим лично следил комдив.
Керчь был умным и хорошо обучаемым. Про него говорили: храбрый воин. Вместе с людьми испытал все тяготы фронтовой жизни. На передовую он попал в июне 1942 года и прошел путь от Брянской области до Берлина. Был дважды ранен. От первого ранения оправился за 15 дней, после второго его лечили целый месяц. Но он снова вставал в строй.
Керчь ходил под тремя всадниками, и каждый считал его своим товарищем и другом. Башкиры всегда были неразлучны с лошадьми. Не зря по-башкирски мужчин собирательно называют "ир-ат" ("ир" - мужчина, "ат" - конь). Решающую роль в судьбе коня сыграл третий хозяин - гвардии майор Ибрагим Фаттахов, которого за боевые заслуги наградили четырьмя орденами и тремя медалями - думается, не в последнюю очередь благодаря коню. Самого рысака тоже наградили особым знаком - медалью с изображением головы лошади. Но она затерялась на фронтовых дорогах.
- На Керче любили ездить, у него был мягкий шаг, он шел, пританцовывая. И на фронте успел всех обворожить, - рассказывает краевед Фарит Исянгулов, который знает о Керче практически все. - По его повадкам солдаты определяли, будет ли бомбежка. Как только вражеские самолеты приближались, он сразу же ложился неподвижно на землю, в то время как другие лошади бежали в лес, пугаясь шума. Если поблизости была канава, он ложился в нее. На простреливаемых участках конь мчался во весь опор, что неоднократно спасало жизнь и ему, и наезднику. Жеребец был очень выносливый: по Польше без подков прошел 175 километров, и на ногах не осталось даже следа от тяжелого похода. Искру копытами высекал.
Говорят, когда его сородичи слабели от голода, он оставался бодрым, хоть и худел. Был своенравным, есть начинал только после того, как его угостят сахаром. Однажды коневод недоглядел: Керчь, перейдя минное поле, оказался на территории противника. Его окружили фашисты, а один даже оседлал. Почему конь, признававший только одного хозяина, допустил такую дерзость, стало понятно, когда он помчался во весь опор к своим и привез "языка", которым оказался инспектор немецкой дивизии.
Боевых коней после войны обычно не возвращали. Так, всех лошадей 112-й Башкавдивизии оставили в Азербайджане. И только для Керча сделали исключение, уж очень за него просил майор Фаттахов. В 1946 году жеребца в отдельном вагоне с запасом овса отправили в Башкирию. В Уфе его встретили бойцы кавдивизии Султан Иликеев и Мажит Рахматуллин и повезли домой.
Увидев знакомые места, Керчь понесся вскачь и остановился только после того, как несколько раз проскакал вокруг деревни. Люди, глядя на него, радовались и плакали. Говорили, что для них это был второй День Победы. В 1947-м Керчь стал самым знаменитым гостем на сабантуе. Каждому хотелось дотронуться до всеобщего любимца.
Ибрагим Фаттахов тоже не забывал о своем скакуне. Через несколько лет он специально приехал в Ильчигулово повидать его. Председатель колхоза предложил привести коня в контору. Все напряглись: узнает или нет своего наездника? Вот как вспоминал об этой встрече Ибрагим Фаттахов: "Керчь совсем не изменился. По-прежнему красив, казалось, что малость поправился, но в глазах была нескрываемая грусть. Возможно, мне так показалось... Керчь не обратил на нас внимания, посмотрел с гордо поднятой головой и взялся копать копытами землю. Как только я тихо свистнул, конь, растопырив уши, провел взглядом по окружающим. Увидев меня, прыгнул на крыльцо, положил голову на грудь, начал целовать лицо. Я не вытерпел, запрыгнул на коня. Как и на фронте, звонко свистнул. Керчь по улицам унес меня вдаль. Сам скачет, сам время от времени громко и восторженно ржет на все поле".
Керчь прожил 23 года. В мирной жизни он работал по хозяйству и умер на трудовой вахте. Несколько лет назад в его честь на здании сельсовета ильчигуловцы установили мемориальную доску. Но они всегда мечтали поставить ему памятник, который бы напоминал о миллионах фронтовых лошадей. Процесс пошел, когда за дело взялась инициативная группа под руководством местной активистки Тамары Исангуловой. Проект включили в программу поддержки местных инициатив и "Атайсал". Десятки людей вносили посильный денежный вклад в осуществление мечты. Нужная сумма, полтора миллиона рублей, была собрана благодаря депутату Госдумы РФ Динару Гильмутдинову, который еще во время предвыборной кампании пообещал сельчанам помощь.
Кстати
Над памятником работал уфимский скульптор Ильдус Закиров, который достоверно воспроизвел все детали. И теперь Керчь встречает каждого, кто проходит по центральной улице деревни. Он вернулся навсегда.
