"Геликон-Опера" представила постановку "Медиума" Джанкарло Менотти
Американец Менотти - автор 25 опер, 9 хоров и 1 балета, одна из самых значимых фигур в истории музыки ХХ века, хотя его сочинения никогда не знали мегапопулярности. Время самыми успешными выбрало две короткометражные оперы композитора "Телефон" и "Медиум", которые, как правило, театры дают в один вечер. Но в "Геликоне", где "Телефон" поставили раньше, еще в 2018-ом году, сейчас решили сосредоточиться исключительно на спиритическом сеансе "Медиума".
Худрук постановки - основатель театра Дмитрий Бертман, режиссер - Илья Ильин, дирижер - Валерий Кирьянов, сценография Ростислава Протасова, свет Дениса Енюкова, костюмы Ники Велегжаниновой.
В атмосферу мистики и гадания публика погружается уже на подходе к Белоколонному залу Шаховской, где разворачивается основное действие. В дымном полумраке фойе, прежде, чем увидеть спектакль, каждый желающий может погадать в магическом круге на картах...
Идея "Медиума" захватила Менотти в 1936 году после того, как в маленьком австрийском городке Санкт-Вольфганг, где друзья пригласили молодого композитора побывать у них дома на спиритическом сеансе, в момент которого они общаются со своей умершей дочерью Додли (имя сохранено в опере). И их сила убеждения оказалась для Минотти достаточно, чтобы свой первоначальный скептицизм трансформировать в творческий замысел, что апеллирует не столько к "силам потайным", сколько свидетельствует о сложности человеческого мира.
Написана опера была в 1945 году по заказу Колумбийского университета, где состоялось первое исполнение 8 мая 1946 года. Первая профессиональная постановка была представлена в феврале 1947 года в нью-йоркском театре "Хекшер".
В "Геликоне" действие оперы, как и предполагает либретто авторства самого композитора, происходит в гадальном салоне. В центре зала установлен огромный стол с "потайной" дверью и хрустальным шаром, где преломляются лучи света и блуждают блики, создавая таинственную обстановку. Страх нагоняют и массивные ножки стола в форме грифонов, и зловещая маска Медузы Горгоны, висящая вместо люстры.
Во главе стола - символизирующий власть трон, на котором восседает мадам Флора и претворяется медиумом. Она прекрасно знает, что ее сеансы по воскрешению умерших детей - это жестокий обман убитых горем родителей. Но она в этот процесс втягивает и свою дочь. Ей нравится таким образом зарабатывать деньги, до тех пор, пока не наступает ее час расплаты.
В оригинале вся коллизия развивается в течение пары дней. По версии этой постановки между двумя актами, идущей, конечно, без антракта, проходит около десяти лет. За эти годы дети мадам Флоры - Моника и Тоби (маленькая Ангелина Сазонова и юная Александра Соколова; малыш Иван Новоселов и повзрослевший юноша Николай Пацук) вырастают: на смену безобидным играм приходит первая любовь, а сама мадам Флора превращается в сумасшедшую старуху в лохмотьях. И только безупречный маникюр выдает всю амплитуду театрального перевоплощения прекрасной Ларисы Костюк, обладающей и эффектным голосом, и захватывающей актерской энергетикой.
Оркестр, сокращенный до 16 музыкантов, и дирижер спрятаны за занавесом. Певцы поют, не обмениваясь взглядами с дирижером, а лишь наблюдая за его руками по огромному монитору, что стоит за спинами большей части аудитории и тоже работает на предчувствие чего-то секретного. Визуально музыка как бы отделена от спектакля. Впрочем, на качестве ансамбливости сие решение не отражается.
А вот пение по-русски, а не по-английски, как того требует оригинал, заметно сказывается на стильности общего восприятия. Представления, где символизм оперного жанра пересекается с реалистичностью быта. Опера, естественно, заканчивается криминальной смертью. Геликоновский спектакль не исключение.
Однако есть одно принципиальное отличие: кто и как станет жертвой сегодня вечером решает слепой жребий в руках постановочной команды. Получается настоящий детективный хоррор: вокруг бутафория, страх, страсти и страдания, но только смерть оказывается реальностью.
