Начало династии Демидовых. Как оружейник создал промышленную империю с нуля

Ранние годы

О Никите Демидовиче мало известно, отмечает руководитель Историко-мемориального музея Демидовых — филиала Тульского музейного объединения Елена Двойникова: "Родился Никита здесь, в Туле, в 1656 году. Известно, что его отец Демид Антюфеев пришел сюда из села Новое Павшино, сейчас это Дубинский район, в оружейную слободу. То есть здесь задолго до него была оружейно-кузнецкая слобода, образованная царем Федором Иоанновичем".

Историк Игорь Юркин в своей книге "Демидовы. Столетие побед" пишет, что Никита учился мастерству в самой слободе — индивидуальное ученичество долго оставалось единственным способом овладеть ремеслом. Сначала Никита учился у отца, затем "стажировался" у местных мастеров.

Получив первичные навыки, он нанялся на работу "с платою по одному алтыну в неделю". Первые заработанные пять алтынов он отдал своей матери, сказав при этом: "Вот тебе, матушка, за то, что ты меня кормила и поила!" Видя хорошую работу молодого кузнеца, его стал переманивать другой мастер, предлагая плату в три раза больше. "Демидыч же, помня хлеб-соль своего хозяина, сообщил об этом ему, прося прибавить к прежней плате хоть что-нибудь. Кузнец, зная искусство и прилежание Никиты, охотно согласился на прибавку, и Демидыч остался у прежнего хозяина", — пишет историк.

Дальше история обрывается, но известно, что к смерти отца (около 1690 года) Никита Демидович Антюфеев имел уже много работников и приличное состояние.

Знакомец Петра и главный "взяточник" Урала

Есть множество версий того, как Никита познакомился с Петром I. Самая популярная из них связана с починкой иностранного пистолета. То ли у самого царя, то ли у его приближенного сломался механизм в пистолете. Мастера браться за это дело не хотели — боялись подвести государя, а Никита, у которого тогда дела шли не очень, решил взяться — чем черт не шутит. Настолько искусным мастером оказался Антюфеев, что не только починил пистолет, но и изготовил второй точно такой же. Царь, пораженный талантом мастера, завязал с ним долгую и крепкую дружбу.

"Но пока это все легенды, причем достаточно поздние. Действительно, есть вопрос: как так — был кузнецом, а стал заводовладельцем, который общается с самыми крупными столичными персонами? И тут логично бы сочинить какую-то красивую легенду. Но по найденным на данный момент документам точно сказать, как именно Петр познакомился с Никитой, пока невозможно", — говорит доцент кафедры истории России Уральского федерального университета и старший научный сотрудник УрО РАН Михаил Киселев. При этом известно, что к моменту "царского" знакомства Никита был уже опытным и признанным мастером, имел успешно работающий завод в Туле.

Существует устойчивый миф, что Никита выбился в люди благодаря умению одаривать нужных людей. Но расположение царя, отмечает Киселев, Никита Демидович получил только за личные заслуги, ни о каких взятках даже речи идти не могло. Да, собственно, и не нужны были эти взятки: царь и его сподвижники были уже и так самыми богатыми людьми, и те суммы, которые мог предложить заводчик, их вряд ли интересовали.

"Взятки, — рассуждает Киселев, — это уровень простолюдина. А когда ты общаешься с господами, ваши отношения завязаны на услуги, причем "эксклюзивные". Скорее всего, именно так сложились и отношения Никиты с Апраксиным (Федор Апраксин — в то время командующий Российским флотом — прим. ТАСС) — Антюфеев исправно и в срок выполнял госзаказ".

Сам Апраксин всегда отзывался о мастере хорошо — изделия из металла хорошего качества, поставляются в срок. Этим промышленник и нравился: он мог сделать что угодно и за какое угодно время, брался даже за самые сложные заказы. "Ну как такого человека не любить?" — смеется историк.

Антюфеев умело и ненавязчиво располагал к себе. Так, в 1723 году он писал светлейшему князю Александру Меньшикову: "Изволил … говорить мне в Москве о железе о кровельных досках, и оного кровельного железа у нас ныне зделано з дватцеть тысяч пуд и больши и отпущено на струга, а впредь оного железа делать ли нам или нет и по скольку тысящ пуд в год делать…" А Меньшиков в то время отвечал за строительство Санкт-Петербурга и нуждался в кровельном железе, которое делать было сложнее обычного. И тут оружейник — он такое железо производит и поставлять готов князю в любом объеме — хоть для строительства Петербурга, хоть для личных нужд. Итого Меньшиков получает на выгодных условиях материал для строительства города, он снова в чести у царя и за это благодарен Антюфееву.

Самому Петру было важно собирать вокруг себя людей талантливых, давать им возможность преуспеть, отмечает начальник отдела экскурсионной работы екатеринбургского музея "Россия — моя история", куратор выставки, посвященной Никите Демидову и Петру Великому, "Не словом, а делом" Дмитрий Катарин. В случае с Демидовым было важно высокое качество ружей, которые он предоставлял. "Петр дал возможность Никите Демидовичу заработать, когда тот ему доказал, что является хорошим мастером, оружейником, чьи товары достойны внимания, он может организовать процесс производства на предприятии. Царь обращал внимание не только на талантливых людей, но и на тружеников, умеющих свой талант преобразовать в успехи на производстве и в бизнесе, это очень важно", — считает Катарин.

Вместе с благосклонностью Петр дарит Никите дворянство, но не потомственное. "В 1721 году Петр подписал указ о присвоении ему дворянства. Петр умел ценить талантливых людей", — пояснил Катарин. С этого момента семья промышленников стала носить фамилию Демидовых.

Главный рейдер или первопроходец?

Еще один стереотип: Демидов — вероломный захватчик Урала, который посреди леса и гор решил разбить свое личное царство вдали от ока государева. Но и это на самом деле было совсем не так.

"У Демидова был свой успешный завод в Туле, но вскоре после начала Северной войны он потерял возможность заготовлять для него древесный уголь в казенных лесах, после чего бизнес оказался на грани банкротства. Формально ему объяснили это необходимостью сберечь лес для строительства флота. Более того, потом Тульский завод и вовсе взяли в казну. Возможно, таким образом Демидова подталкивали к переезду на Урал. Демидов как-то оговорился, что готов бы поехать туда на некоторое время, чтобы обучить мастерству "сибирских жителей", а "на житье ехать немочно", так как в Туле у него и дом, и земли, и завод. Однако на Урале государство строило новые заводы, испытывая при этом нехватку квалифицированных специалистов и управленцев. Как их заманить на Урал? Да, вам платят большое жалование, но тратить его просто негде — вы в лесу. Так что Демидовы, испытывая проблемы с заводом в Туле, в итоге и решили отправиться на Урал. Это произошло не от хорошей жизни и было непростым решением", — поясняет историк Киселев.

Об Урале было известно, что он непрост в освоении, там намного холоднее, чем в Туле, к тому же есть угроза нападения со стороны кочевников. Была и еще одна проблема.

"Урал в тот период — далекая периферия. До центра страны ехать от трех до шести месяцев и в основном по рекам", — добавляет Дмитрий Катарин. Продукцию приходилось сплавлять железными караванами по рекам — извилистым и непостоянным. Груз мог просто не доехать.

Но Никита с лета 1702 года все-таки начал осваиваться на этих землях. Важно, отмечают историки, что хорошим мастером был не только он сам, не остались в стороне и его дети и даже супруга — все активно участвовали в семейном бизнесе, который начали, скорее всего, на территории современного Невьянска.

Заводские проблемы

Первые заводы на Урале строились с трудом. К концу 1701 года оба завода — Каменский и Невьянский — были пущены в ход, хотя строительство не было полностью закончено. На Каменском заводе были отлиты уже первые пушки и мортиры, тогда как Невьянский завод дал только первый выпуск чугуна и железа и выслал в Москву лишь образцы прутового железа, писал историк Бернгард Кафенгауз. По данным на 1702 год, тогда еще казенный Невьянский завод делает по 3 выпуска в сутки, каждый примерно по 124 пуда чугунного железа, при этом уральские кузнецы были недостаточно квалифицированны для работы на крупных мануфактурах.

В указе, данном Демидову, пояснял Кафенгауз, передача завода объяснялась разногласиями и неудачами на предприятии. Завод изъяли из ведения воеводы, а Демидову разрешили даже свободно продавать излишки будущей продукции, поручалось умножить заводы, обучать людей мастерству. В Невьянске он должен быть построить вторую домну, вертельню и пиловальню. Никита снарядил с собой мастеров со своего Тульского завода, но их не хватало: нужны были еще токарный мастер и специалист по лужению пушек.

"Демидов должен был выехать на Невьянский завод с мастерами, работными людьми и с их семьями. <…> Он просит о подорожной, о гребцах, лошадях, подводах и пище на дорогу и сообщает, что с ним поедут 20 мастеров с семьями. Путь идет до Казани водой, оттуда до Верхотурья сухим путем. До Казани должны плыть в одном струге, а оттуда до завода поедут сначала на 40 подводах, затем на 50. Демидов просит Сибирский приказ о предоставлении ему плотников, работных людей и землекопов из местных сибирских жителей, которые должны будут работать на заводе попеременно по 100–200 человек", — писал Кафенгауз.

От заводчика требуют срочного выезда на завод, но из-за дел в Туле у него не получается, и сначала вместо Демидова едут трое его представителей, которым поручили наблюдать за оружейниками, новоприписанных кузнецов раздать в обучение опытным мастерам и делать ружья по присланным образцам.

Приказчик от Демидова и первая партия работников прибыли на завод в марте. В апреле выехали два мастера — доменный и пушечный. Приемщики Демидова, добравшись до завода в мае, писали, что "на заводе не хватает материалов, плотинный мастер хочет уйти с завода, воевода не пропускает в Сибирь "гулящих людей", из которых можно было бы набрать работников, за недостатком угля остановилась домна". В июле в Невьянск выехал сын Никиты Акинфий с мастерами, а в августе отправился на завод и сам промышленник.

Стереотип о том, что сам Никита Демидов все же жил не на Урале, а в Туле, и оттуда руководил сыновьями, работающими непосредственно на месте, во многом соответствует действительности.

"Да, он не жил на Урале постоянно, но точно был тут наездами. Так, есть документы, из которых следует, что он именно на Урале встретился с Татищевым (Василий Никитич Татищев, в 1720–1723 годах управлял горными заводами на Урале — прим. ТАСС), одним из основателей Екатеринбурга, и они вживую достаточно сильно "полаялись", после чего отправились жаловаться друг на друга в Москву", — рассказывает Киселев.

Еще одно подтверждение нашли в документах от 1721 года. "Разговор крутится вокруг рудников на Вые — современная территории Тагила в Свердловской области. В донесении шихтмейстер (горный чиновник 13-го или 14-го класса, низший чин горной табели о рангах — прим. ТАСС) Афанасий Карташев описал отношение Никиты Демидова к представителям власти. На просьбу шихтмейстера закрыть рудничные ямы от заполняющей их воды заводчик в присутствии комиссара ответил прямо: "У меня таких работников нет. И я вам не слуга. Полно и того, что я Василия Никитича (Татищева — прим. ТАСС) слушаю, а на бергмейстера (горный чин VIII класса, а также должностное лицо, в обязанности которого входило управление производственной и административной частью рудника — прим. ТАСС) я не гляжу и тебя не слушаю", — пересказывает историк, старший научный сотрудник УрО РАН Евгений Курлаев.

Этот документ подтверждает не только пребывание Никиты (теперь уже не Антюфеева, а Демидова) на Урале, но и его жесткую и непримиримую манеру ведения дел и отношений. Например, у него в итоге не сложились отношения с Василием Татищевым, так как тот обнаружил, что Демидов не платит налоги на ввоз товара на заводскую территорию.

Демидов пожаловался императору, и тогда к заводчику из столицы с проверкой отправили де Геннина, который, разобравшись в деле, встал на сторону Татищева. Он сообщил о ситуации Апраксину, а императору доложил, что Демидов "мужик упрям" и ему никто не смеет "слова выговорить, а он здесь поворачивал, как хотел", рассказывает Киселев.

Наказывать Демидова сильно не стали, назначили штраф, да и то не за обход налогов, а за нарушение правил подачи жалобы: не пристало сразу царю писать, сначала надо обратиться к местным властям. Штраф Демидов платить не торопился, деньги выплатили спустя несколько лет, когда его уже не было в живых.

"Собирательный образ Демидова-эксплуататора, который топил людей в подвале башни, родился в 1930-е годы. Тогда шла индустриализация, и исторический горнозаводской Урал стали называть "Демидовским Уралом". Это было ругательство. Демидовский Урал — это плохо, это про нечеловеческие условия труда, про тиранию заводчика, а новый советский Урал — это очень хорошо. Но мы сейчас понимаем, что, если бы у Никиты Демидова на заводе было плохо, к нему бы не бежали люди — а люди бежали, и не только те, кому нужно было укрыться, например старообрядцы, но и мастера с государственных заводов", — поясняет Киселев.

Тульский завод, кстати, Никите все-таки вернули, и на Урал он действительно стал приезжать только по мере необходимости, оставив тут руководить своего сына Акинфия, который стал по-настоящему первым уральским Демидовым.

Материал подготовлен с использованием гранта президента Российской Федерации, предоставленного Президентским фондом культурных инициатив.

Виктория Ивонина, Полина Липатникова, Анастасия Мельник, Александр Гуськов