"Догорели, как дрова, восклицательные знаки": Евгений Чепурных стал одним из лауреатов IX творческого конкурса им. Эдуарда Кондратова
"Вечности заложник" Евгений родом из Чапаевска. Учился на филологическом факультете Куйбышевского государственного университета, в Литературном институте им. М. Горького. Работал грузчиком, составителем поездов на железной дороге, монтировщиком сцены в театре, корреспондентом многотиражной и областных газет. Первая же его поэтическая публикация в "Юности" в 1978 году была отмечена литературной премией "Золотой лист" и вызвала множество писем благодарных читателей. Ныне его творчество известно далеко за пределами губернии - публикации в крупнейших литературных отечественных изданиях, в американском "Русском журнале в Атланте", в антологии "Русская поэзия. XXI век". Его творчество отмечено всероссийскими литературными премиями им. А. Прокофьева и им. И. Дмитриева. В последние годы Чепурных ведет студию литературного мастерства при областной универсальной научной библиотеке. О чем там только не идет разговор! От старых классиков до современных самарских авторов. Множество культурных пластов разных времен и народов - и в поэзии Евгения Чепурных. Кажется, и о нем сказал Борис Пастернак, обращаясь к художнику (в широком смысле этого слова): "Ты вечности заложник У времени в плену". Приметы современности обильно разбросаны по его поэтическому полю. Оно населено торговками, почтальонами, шпионами, врачами, родными людьми, растворившимися, по слову поэта, в "одном стакане", уличными бобиками. В нем тоска по умершей стране, в которой выросло его поколение. Но над всем этим - небо Гомера. Как в стихотворении "Уу-у, злодей...", где в ответ на вечное дьявольское искушение "Поцелуй злодею ручку и останешься живой" поэт отвечает: Я читаю Илиаду, оторваться не могу. город гибнет, девы плачут в путах огненной пурги. Ничего уже не значут гонорары и долги. Вечные евангельские истории у Чепурных легко переносятся на российскую почву: Не впервой махать руками: - Свет-Господь, помилуй нас. Мы не в ту бросали камни, обознались с пьяных глаз. Горько плачем на могиле: - Слышь, Господь, опять облом. Мы не ту вчера убили, завтра точно ту убьем. И звенит в висках звоночком (и не спрятаться в закут): завтра - точно, завтра - точно встанут, выпьют и убьют... Наверное, одно из главных свойств его поэзии - в том, что читатель чувствует: не врет он, не имитирует искренность, как это порою бывает даже с хорошими поэтами, а говорит то, что на самом деле чувствует. Как будто негромким своим голосом беседует по душам на кухне с гостем из "своих". Вот как написал в свое время Евгений Евтушенко о сути поэзии своего младшего собрата: - Этого поэта отличают трогательная исповедальность, неизлечимая незащищённость души, мягкий русский юмор, который ничего общего не имеет с разнузданным стёбом, заполонившим телеэкраны. Стихи Евгения Чепурных - это прививка задушевности, веры в любовь на всю жизнь без какого-либо назойливого поучительства. В новом сборнике Чепурных - ни намека на риторику: Не надо пафосного кипеша, не всякий выдумщик козел. Кто впрямь хотел дойти до Китежа, тот трижды сдохнул, а дошел. Пафос - то, что противопоказано истинному поэту. Даже от заглавных букв в начале стихотворных строк Чепурных в этом сборнике отказался. Не говоря уже о восклицательных знаках. О них у него с иронией: Где вы, громкие слова, фантастические враки? догорели, как дрова, восклицательные знаки. Лишь сияют сквозь бардак поэтического пьянства мягкий знак и твердый знак (для любви и для упрямства)... И даже в столбцы порою отказываются выстраиваться его поэтические строчки. Хоть и организованы они ритмом и рифмами, а даются без паузы, в одном-двух абзацах. Как, например, в стихотворении "Каникулы" - еще одной отсылке к вечной классике. Где предсмертные страдания Андрея Болконского из "Войны и мира" становятся личными чувствами самарского поэта: И нету между нами прочной связи (захлопну книжку - и перерублю). Но я смотрю на мир глазами князя и почему-то этот мир люблю. И всем нутром, бессовестно-дворянским, внимаю скрипу сосен на ветру. И плачу совершенно по-крестьянски, поскольку завтра утречком помру. Это как любовь… Мало у кого из современных поэтов чувствуется такая боль за каждую душу. Человеческую и не только. В одном из стихотворений Чепурных поставил свечку за всех, кто рядом, - за торговку, хозяина джипа, "гусаров", бомжей. И даже за пса возле мусорного бака: Будь-ка счастлива, собака и сыта хоть на часок. А в другом стихотворении бездомный бобик спасает наш город - тем, что пьет из лужицы "огонь небес". Поэтическая фантазия приводит к мысли, что сжег бы тот огонь пол-Самары, "когда б не бобик с жаждою своей". Поэт дарит нам надежду на благополучный исход из любого лихолетья. А откуда взять надежду, как не из сказки? Добрый сказочник вернется через месяц, через год. Пусть он десять раз споткнется, но тебя переведет сквозь шуршание и лужи, шепоток со всех сторон, сквозь будильник, что не нужен за отсутствием времен… Как рождаются стихи? На этот вечный вопрос Евгений Чепурных отвечает так: - По моему опыту, периоды творческого полета неизбежно чередуются с периодами затишья, накопления мыслей, образов, энергии. Выплеснул - жди. Сердце всегда подскажет, когда снова надо начать писать. Вообще все стихи пишутся по-разному. Одно приходит сразу и не требует доработки, другое может писаться годами - у каждого свой характер и своя судьба. Как это происходит? Для меня это тайна. Даже когда вышли мои первые книги, я какое-то время думал: "Я ведь обманываю людей. Они все думают, что я поэт, а на самом деле - ничего подобного. Они же не знают, что все это получается будто по волшебству". Не знаю, откуда это берется. Порой еще и слов никаких нет, возникает лишь какой-то образ, как мимолетный шорох… Потом появляется какое-то одно слово, совершенно непонятное тебе, и пока не знаешь, зачем оно тебе нужно. Потом вокруг него что-то вырастает… Это как любовь.
