На ГРАНИце: как живут в районах Курской области после 24 февраля

Корреспонденты курских и федеральных СМИ побывали Суджанском, Кореневском и Глушковском районах С 17 по 19 мая в Курской области 4 раза обстреляли село Алексеевку и 3 раза – посёлок Теткино. Вместе с другими корреспондентами 20 мая мы посетили приграничные районы и узнали, как там живут люди, во что они верят и на что надеются. Суджанский район Мешки с песком, магазин дьюти-фри закрыт. Автомобильный пункт пропуска Суджа работает в новых условиях. С начала спецоперации его обстреляли один раз. Это было в апреле. Со слов пограничников, поток машин, которые едут из одной страны в другую, сильно упал. Приезжаем в Горнальский Свято-Николаевский Белогорской монастырь. Он стоит практически на границе. Раньше сюда из Украины верующие приходили на воскресные службы. Крестным ходом с чудотворной иконой Божией Матери Пряжевская ходили на территорию Украины. Теперь традиция прервалась. – В 2014 году власти Украины не разрешили нам пройти Мирополье, которое мы посещали до этого в течение более 10 лет. Мы прошли в сторону Украины, но границу не пересекали. И туда пришли украинцы из Сум, Мирополья, приложились к иконе, мы отслужили молебен. С 2014 года крестный ход на Украину пресёкся, совершаем его только на территории РФ, – рассказывает настоятель монастыря отец Питирим. В этом году прохождение крестного хода по территории России под вопросом. Возможно, пройдёт только служба, а икону доставят на машине в Суджу. – Конечно, волнуемся, переживаем в связи с событиями на Украине. Но живём обычной жизнью. Молимся за мир, за то, чтобы всё скорее завершилось. Наши верующие прекрасно знают обстановку. Вопросов не задают и понимают, что то, что происходит, это необходимо, – отмечает отец Питирим. В монастыре кипит работа: стройка, огороды, пасека. Монахиня Сусанна высаживает рассаду и комментирует происходящее между Россией и Украиной: – Значит так: все под Богом ходим. Что Бог дал, то и наше. Кореневский район Посёлок Коренево. О новой реальности напоминают только инверсионный след в небе над посёлком и знак Z за памятником Ленину. На лавочке – две бабули. Одна из них, Людмила Лукашенко, говорит: – Нам лишь бы пенсию платили. Так у нас здесь тишина. Меня дочка забрать предлагала, но я никуда из своей хаты не поеду. От новостей мы, конечно, тревожимся. Я сама из Глушково, у меня там сёстры, и двоюродная, и родная. Глава Кореневского района Марина Дегтярёва рассказывает, что изменилось с 24 февраля: – Пока на территории нашего района был один небольшой инцидент на пункте пропуска. Всё тихо и спокойно. Мирная жизнь протекает в обыкновенном рабочем русле. Продолжаем реализацию всех намеченных планов и программ. Достраиваем котельную, благоустраиваем территорию, строим дороги, делаем скважину в Снагости. Все идёт, согласно плану. Жителей стараемся успокаивать, о происходящем говорим только правду. Встречаемся с фермерами из Кореневского района. Глава хозяйства Николай Матюшенко успел купить по старым ценам средства защиты, удобрения и ГСМ. Говорит, что весна прошла продуктивно, появились первые входы. Спрашиваем про импортные семена и технику. – Наша селекция отечественная заработала, предлагают сорта хорошие. Плюс мы знали, что будет тяжело с семенами, делали запас на следующий год. У нас на 80 процентов техника импортная: тракторы, прицепная техника, сеялки. Если раньше сеялка поломалась, трактор в поле, то в течение часа-двух приезжала сервисная служба, запчасти в наличии, то теперь запчастей нет, нужно заказать, оплатить. И цена в 2 – 3 раза выше, чем в прошлом году. Хотели взять ещё один «Джон Дир», под него же культиватор, сеялку, но менеджеры говорят, что эта техника поставляться не будет. И мы вынуждены брать наш «Кировец», – поясняет фермер. Руководитель ООО «АГРОИНВЕСТ» Николай Калашников говорит, что в его компании с техникой несколько проще: только половина машин импортные. При этом отмечает, что те же отечественные тракторы подорожали на 30 процентов. Алексеевка Село Алексеевка в Глушковском районе. 17 мая губернатор Роман Старовойт сообщил, что здесь обстреляли здание школы, автомобиль и три частных жилья. За несколько дней дома практически восстановили. – Утром около 5 часов я услышала взрывы. Очень сильный грохот. Забрала быстро документы, перебралась ползком в ванную комнату. Оттуда быстро перебежала в подвал и там была, пока всё не закончилось, – вспоминает Лариса Винокурова, жительница с. Алексеевки. – Пострадали два окна, сарай, забор, машина чуть-чуть. Самое страшное, что попал осколок из окна прямо в стену в зале. Нам помогли с ремонтом, почти всё сделали уже. Я благодарна всем, областным властям и нашим, местным, всем людям. За трое суток столько звонков, столько заботы. Спрашиваем женщину, почему не уезжает из села. – Я работаю на скорой помощи медсестрой. Помогаю людям. Как я могу бросить работу и переехать? – отвечает она. Два седых мужчины разговаривают на улице, один из них на скутере, другой – на велосипеде. – Я сам белгородский, квартира там, но жить там не хочу. Там перенасыщенный город, а здесь водоёмы, мне нравится. Живём с женой, на лето внуки приезжают. Надо будет воевать, я пойду, возьму оружие, пойду воевать, защищать родину, – рассказывает Леонид Подмоков. Василий Рыжов добавляет: – Люди реагируют вообще-то спокойно. Даже многие не уезжали, когда был обстрел. Остальные на месте, я вот дома, никуда не уезжал. Тёткино Посёлок обстреливают регулярно. На здании бывшего детского сада нет живого места. Осколки прошили забор, металлический кораблик во дворе, разбили почти все стёкла, рухнула часть кирпичной стены. В земле – воронка от неразорвавшегося снаряда. Его достали и увезли сапёры. Возле изрешечённого осколками забора стоит пенсионер Анатолий Ляшенко. – Вышли – стреляют, мы бегом в погреб. Уезжать не хотим, были недавно у сыновей. Уже огород посадили, надо теперь обрабатывать. В конце концов, это должно закончиться когда-нибудь? – говорит мужчина. Территория тёткинского сахарного завода. У проходной собраны осколки от снарядов разного калибра. Охранник ЧОПа шутит, что скоро можно будет открывать музей: – Тут их можно собрать больше раз в пять. Я был здесь, когда в первый раз всё это взорвалось. Прятались в здании завода. Спасло, что оно старинное, выдержало. А так бы кирдык был. Я в Афгане воевал и знаю, что это такое. Разбитые стёкла, в одном из зданий пробита кирпичная стена. Директор показывает большую воронку в земле. Судя по всему, работала артиллерия. Стёкол нет и в здании спиртзавода, у ворот – куча мусора. 19 мая здесь рядом погиб водитель фуры, ещё одного мужчину ранило. Остов сгоревшего автомобиля так и стоит возле спиртзавода. Во время обстрела жильцы многоквартирных домов прятались в погребе. – Первый удар – мы тикаем. Кто голый, кто полуголый. Тикать-то надо, – говорит дедушка на лавке. В стене одного из домов большая дыра, нет окна, частично выбита кирпичная стена. Хозяин пострадавшей квартиры – Виктор Голубчиков. В день обстрела жены и ребёнка дома не было. Мужчина вспоминает: – Я находился за стенкой окна, которого нет в данный момент. Прилёт я не видел, слышал свист боеприпаса, который прилетел между первым и вторым этажами. Если бы прилетел на 20 сантиметров ниже, он бы прилетел в квартиру. В тот день я второй раз родился. Техника в квартире вся побита, остались холодильник и нагреватель, которые стояли за стенкой. Когда всё утихло, пошел на спиртзавод узнать, что там творится, увидел водителя, который погиб. Он своим телом защитил второго, который был ранен. Виктор сейчас живёт у матери. Говорит, что в администрации обещали помочь с ремонтом, но без конкретики. Сделают что-то или нет, он не знает. Бабушка за забором КПП между ул. Дружбы села Рыжевка Сумской области и ул. Пограничной посёлка Тёткино Курской области закрыт. К забору через огород подходит пенсионерка. 85-летняя Галина Гудилина – гражданка РФ. Бабушка, одна половина дома которой в России, а другая – в Украине, говорит, что не может попасть в Россию. Мешает забор, который Украина закрыла в одностороннем порядке. Вход в её жилье находится в соседнем государстве. В администрации района говорят, что предлагали переехать в РФ через КПП "Тёткино", но бабушка отказалась уезжать из дома. – А як я отсюда выйду? Никуда не выйду. И в ту сторону нема, и в эту. Прохода-то нет, – говорит пенсионерка.