Цвет настроения красный: как Первомай изображали художники
Художники охотно изображали первомайские торжества. Картины эти очень похожи: весна, праздник, транспаранты, счастливые лица трудящихся. Но были ли авторы довольны своими работами?
Тему открыл Борис Кустодиев. На его «Первомайской демонстрации у Путиловского завода» (1906) — несмываемая печать времени. Первая русская революция, огромная, мрачная, решительно настроенная толпа с красными флагами. Пройдет совсем немного лет, и ничего не останется от той праздничной России, которую, отчасти запомнив, отчасти нафантазировав, до конца жизни живописал прикованный к инвалидному креслу художник. Не будет больше ни летящих по снегу троек, ни ярмарочного разгулья, ни дебелых купчих за чаем.
А будут демонстрации во славу новой власти, напрочь лишенные какого-либо протеста, с добровольно-принудительной явкой. Борис Михайлович пытался писать и такие — на Марсовом поле и Дворцовой площади. Скучноватые работы обнищавшего мастера, пытающегося свести концы с концами. Если бы не подпись, и не подумаешь, что это блестящий Кустодиев.
Живописцу Константину Юону, такому же любителю городков-игрушечек в дореволюционной провинции, перестроиться удалось.
Свои архитектурные пейзажи он теперь населял не аполитичными обывателями, а строителями коммунистического завтра. Свидетельство тому — большая картина «Первомайская демонстрация на Красной площади в 1929 году». В итоге Юон стал советским классиком, удостоенным множества наград, в том числе Сталинской премии.
А какую карьеру сделал талантливый ученик Репина Исаак Бродский! Тонкий портретист и пейзажист, он быстро сумел найти свой собственный, витиевато-ажурный стиль. Но неумолимое время требовало совсем иного. И Бродский оставил свои красивости и взялся прославлять советских вождей. Картина «В. И. Ленин в Смольном» попала в учебники, репродукции висели по всей стране. Огромная — почти три на два метра — «Первомайская демонстрация на проспекте 25 октября» тоже попала в струю. Бесконечный людской поток с красными полотнищами — решение не слишком оригинальное, но политически безупречное. Посетивший Бродского Корней Чуковский разве что не плевался: «Уже в прихожей висят у него портреты и портретики Ленина, сфабрикованные им по разным ценам, а в столовой… некуда деваться от «расстрела коммунистов в Баку»…
Какие-то мазилки быстро и ловко делают копии… а Бродский… ставит на них свою фамилию».
Чем социалистический реализм отличается от обычного? Он показывает жизнь такой, какою она должна быть по мнению главного заказчика — государства. Заказчик же этот желал видеть на выставках все новые и новые «Первомаи». Кто только их не писал! И увенчанные лаврами академики, и сотни их менее удачливых собратьев по ремеслу. Главным было не отступать от канона: солнце, ликующий народ и побольше красной краски.
«Стахановцы» Александра Дейнеки выделяются из этого скучного ряда. Текущую по московской улице толпу возглавляют новые герои страны: шахтер Стаханов, ткачихи Виноградовы, летчики Чкалов и Байдуков, трактористка Паша Ангелина, писатель Алексей Толстой, артисты, ученые. Но сам черт, не иначе, надоумил художника нарисовать среди них генетика Николая Вавилова, который вскоре был репрессирован. И картину пришлось спрятать в запасники на несколько десятилетий, чтобы никто не опознал селекционера, мечтавшего накормить весь мир, а погибшего в тюрьме от дистрофии.
«Первое мая» Юрия Кугача — опять весна, опять счастье, те же портреты Ленина и Сталина и танцы прямо на широком московском проспекте. Интересно другое. В 1988 году, когда социалистические химеры уже развеивались, обласканный властью народный художник СССР Кугач выставит в Манеже совсем другую картину, которую тридцать лет писал втайне от всех. Называется «Из недавнего прошлого»: раскулачиваемую семью навсегда высылают из родной деревни. Женщина с грудным ребенком обреченно прикрыла глаза, ее муж еще пытается что-то объяснить, старуха прижимает к груди самовар. Вереница телег с раскулаченными растянулась до горизонта — как праздничная колонна на первомайской демонстрации.
Впрочем, в мастерских живописцев можно было найти и не такое. Вот «Красный день календаря» московского нонконформиста Василия Колотева. Работал этот художник на фабрике слесарем-ремонтником, обитал в коммуналке. И прекрасно знал жизнь народа. Пьяные в стельку пролетарии с оставшимися после демонстрации воздушными шариками — злая пародия на весенний праздник. Но и правда в ней тоже есть.
Говорят, что даже самый официозный сюжет не помешает настоящему мастеру выстроить композицию, подобрать краски, передать игру света и тени. Однако ни один из бесчисленных «Первомаев» не стал явлением искусства. Потому что они не выражают свою эпоху, а лишь иллюстрируют ее. И глубоко символично, что самые известные демонстрации на холсте — Кустодиева и Дейнеки — находятся не в художественных галереях, а в Музее современной истории России.
