Колокола русской Атлантиды: стены старых церквей Калязина хранят дух великой истории
Уже не коронавирус, так теперь новые санкции не пускают российских путешественников и отпускников в Европу. Что ж, появилась возможность лучше узнать свою собственную страну. Наш обозреватель Александр Хохлов продолжает изучать ближние и дальние окрестности Москвы, выбирая места, которые можно посетить и изучить, обернувшись за один день. Поездка в провинциальный Калязин способна подарить много впечатлений и заставит о многом задуматься.
Поехали через Дмитров, чтобы по пути навестить деревню Спас-Угол — место рождения Салтыкова-Щедрина. Примером честной и деятельной любви к Родине остается едкий Михаил Евграфович, не терпевший пустопорожнего ура-патриотизма, написавший: «Неизменным предметом моей литературной деятельности был протест против произвола, лганья, хищничества, предательства, пустомыслия и т.д.».
«И т.д.» началось сразу на границе Московской и Тверской областей. Суровая действительность напомнила, что в России нет дорог, а есть только направления. Так и ехали до самого Калязина, трясясь на колдобинах и по-салтыковощедрински ругая тех, кто нашу любимую страну не любит и ничего не делает для того, чтобы стала она лучшей в мире.
Хранители вечного
— Что имеем, не храним, — вздохнула жена.
— Но не плачем же, — ответил я. — Хотя надо.
К набережной, с которой открывается вид на знаменитую колокольню затопленного Никольского собора, ведет улица Карла Маркса, бывшая Московская. В некогда богатом верхневолжском городке каждый купчина хотел перед сотоварищами по торгашеству выделиться, стремясь переплюнуть петербургские и московские архитектурные изыски. Поэтому калязинские нувориши Рыжковы и Коровкины, Семеновы и Полежаевы стали весьма неплохо разбираться в барокко и классицизме. Стоят дома века — крепко строили. Но сегодня стены красивых зданий обшарпаны, неприглядны.
Переехав мост через впадающую в Волгу речку Жабню, полюбовавшись по пути на огромную антенну телескопа радиоастрономической обсерватории, нашли краеведческий музей. Снаружи старинная Богоявленская церковь тоже замызгана. Проеденные насквозь временем останки водосточных труб держатся на ржавых креплениях. А внутри — красота. Дело держится человеком: музей хороший, насыщенный экспонатами, многие из которых уникальны и содержатся в идеальном порядке.
— Калязину не повезло: его разрушили еще до войны, а после войны забыли восстановить, — вздохнув, рассказала нам сотрудница музея Наталья Ивановна Некрасова. — Значительная часть территории старого города, включая многие памятники истории и архитектуры, одних купеческих домов около 500, в 1939–1940 годах была затоплена при строительстве Угличской ГЭС. Но, к счастью, что-то удалось сохранить. Низкий поклон за это Ивану Федоровичу Никольскому. Век назад он совершил благое для сохранения российской истории и культуры дело.
Когда большевики в 1920-м вовсю крушили колокольни, Никольский пришел в местный ревком с ошеломившим революционеров-ниспровергателей предложением — создать для молодой Советской республики музей. Новая власть пришла в некое замешательство, но, рассудив, что раз дело затевается для рабоче-крестьянского строя, то пусть будет. Не дав опомниться, уже осенью 1920 года Иван Федорович открыл в городке краеведческий музей… на базе Троицкого мужского монастыря. Никольский спас хранившиеся в монастыре уникальные памятники русской старины, древние иконы и библиотеку, церковную утварь и старинные рукописи. Заодно и из купеческих домов собрал мебель и предметы интерьера эпохи, которая ушла в историю, а затем и навсегда под воду.
— Когда монастырь попал в зону затопления, фонды были перенесены сюда, в Богоявленскую церковь, — продолжила музейная смотрительница Наталья Некрасова. — 52 года, до вечного упокоения, Никольский руководил Калязинским музеем, который сегодня носит его имя.
На музейной стене — спасенная монастырская фреска. Глаза Христа одобрительно смотрят на крылатых ангелов, изгоняющих бесов.
Раскаяние грешника Коляги
От музея поехали поклониться основателю Калязина — святому Макарию. Рака с его мощами хранится в Вознесенском храме. Молодой боярский сын Матфей Кожин после смерти жены выбрал служение Богу. Он постригся в монахи с именем Макарий и за десять лет прошел в Николаевском Клобукове монастыре все послушания, превзойдя всю братию своим смирением и кротостью.
«Но многолюдие утомляло Макария, — описывается его судьба в житиях святых. — Он удалился в глубокую пустыню и поселился в лесу, в 18 верстах от Кашина, для уединенной молитвы. Макарий срубил себе келью между двумя озерами недалеко от Волги. Вскоре об отшельнике прознали иноки, они стали стекаться к преподобному Макарию. Так уединенная лесная чаща обратилась в монастырь, где игуменом был избран Макарий».
Все бы ничего, да злоба людская настигла преподобного и в лесных чащах. Земля, на которой образовалась обитель, принадлежала боярину Ивану Коляге. Жадный владелец стал гадить Макарию, как только мог. А потом и вообще решился на смертный грех. Но сказано: не рой яму другому… Вот как это описывается в житиях: «Когда боярин замыслил убийство Макария, на него обрушилось Божие наказание. Его семью постигла смерть, а сам он тяжело заболел. Боярин раскаялся в своем грехе, исповедался Макарию и был прощен. Вскоре Коляга сам вступил в монастырь, подарив игумену все свои земли. С тех пор Макарий стал именовать свою обитель Калязинской».
Весть о чудесном исцелении раскаявшегося грешника Коляги разлетелась далеко, и к Макарию стали ехать больные и увечные из Москвы, Владимира, Коломны. Всех лечил он божьим словом и лесными травами и некоторых буквально поднимал со смертного одра. Считается, что причисленный к лику святых в 1547 году преподобный Макарий спасает от болезней и после вечного упокоения. В Калязин к его обители веками ходили пешком богомольцы и ездили цари — Иван Грозный, а затем Борис Годунов с супругой и детьми. И сегодня, судя по обилию горящих свечей у раки с его нетленными мощами, едут к святому за помощью многие.
С трудом, но и мы нашли место для своих свечек и лбы перекрестили у иконы с его ликом: спаси и сохрани от новых штаммов проклятой «короны»!
Герой Смутного времени
Рядом с Вознесенским храмом — памятник одному из забытых русских героев.
На вершине монумента грозный речной орел скопа держит в когтях знамена поверженных врагов, а от высокого стиля эпитафии — мурашки по коже: «На вѣчную память потомкамъ. В 1609 году поляки разграбили и сожгли Калязин, но Господь послалъ имъ мстителя за пролитую кровь калязинцев въ лице князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Здесь на берегахъ Жабни разбилъ он Сапѣгу и Зборовскаго. Поляки частiю сгибли на топкихъ берегахъ Жабни, а остатокъ ихъ былъ гнатъ до Рябова монастыря. Да будетъ въчно живо и всегда во благословенiе для калязинцевъ имя славного князя».
В Смутное время, когда Лжедмитрия № 1 уже прикончили и бояре «выкрикнули» царем Василия Шуйского, по законам нашего извечного кумовства и блата у трона сгрудилась вся его родня. Разные это были люди, но ставший в 19 лет воеводой царский племянник Михаил Скопин-Шуйский оказался выбором удачным. Он показал себя не по годам разумным полководцем при отражении в 1606 году натиска на Москву отрядов Ивана Болотникова. Нас долго учили, что это было крестьянское восстание против бояр, не упоминая, что его вождя на борьбу «за все хорошее против всего плохого» благословил в Самборе польский магнат Юрий Мнишек — отец самозваной «русской царицы» Марины Мнишек.
Настоящую славу Скопин-Шуйский заслужил в боях против польско-литовских интервентов, в обозе которых русскому народу привезли нового «царика» — Лжедмитрия № 2. Воеводы Василия Шуйского терпели поражения от поляков и присягнувших им запорожских казаков (вечно переметная Украина!) на всех фронтах. Самым неудачливым был царский брат и вероятный наследник (Василию бог деток не дал) Дмитрий Шуйский. А молодой Скопин-Шуйский неприятеля бил в хвост и в гриву. Став лагерем под Калязином, он собрал вокруг себя разрозненные русские отряды и обучил их новой тактике боя против главной вражеской ударной силы — польской панцирной и легкой казачьей конницы.
Первыми на своей шкуре удар русского «стройного войска» испытали отряды ясновельможных панов Яна Сапеги и Александра Зборовского. После победы под Калязином войска Скопина-Шуйского сняли осаду с Троице-Сергиевой лавры, выбили поляков из Старицы, Ржева, Дмитрова. Под его знамена собирались все, кто чаял для России независимости.
Историк Сергей Соловьев писал: «Замутившееся, расшатавшееся в своих основах общество русское страдало от отсутствия точки опоры, от отсутствия человека, к которому можно было бы привязаться, около которого можно было бы сосредоточиться. Таким человеком явился наконец князь Скопин».
Царь Василий Шуйский вызвал племянника в Москву. На пиру 23-летнему герою поднесла чашу с вином Екатерина — жена царского брата Дмитрия, дочь Малюты Скуратова. Промаявшись две недели в муках, 24 апреля 1610 года Михаил Скопин-Шуйский умер. Москвичи чуть не растерзали его завистника Дмитрия Шуйского со всем семейством, от народной расправы смогли защитить только срочно присланные братом войска…
Улитки, «волчья пасть» и кружева
Пообедать в Калязине решили рискнуть на улиточной ферме. Надо же хоть когда-нибудь попробовать деликатес, которым лакомятся во Франции.
— Улитка — это одна сплошная мышца, ее надо варить часа три, — рассказал нам сотрудник необычного заведения Максим. — Вкуса не имеет, его придает соус. На выбор есть четыре — от чесночного до сливочного. Вам какой больше нравится?
Ферма, где выращивают виноградных улиток, расположена на территории калязинского яхт-клуба. По словам Максима, начиналось производство с сотни килограммов необычного в наших суровых широтах продукта, сейчас в год для приезжающих в Калязин туристов и посетителей столичных ресторанов подается на стол три тонны улиток.
Осмотрев небольшой музей при ферме и стеллажи с впавшими по случаю зимы в спячку брюхоногих моллюсков, мы с женой все-таки решили отказаться от их употребления внутрь. Чай, не спецназовцы мы на задании в джунглях и не «звездули», которые на телешоу лопают, что ни попадя, для роста популярности.
Обед, как сообщил нам интернет, обещался в ресторане при местном байк-клубе «Волчье логово». Но эффектно оформленное заведение оказалось закрытым. Зайдя в огромную волчью пасть — так оформлен вход в клуб байкеров — по «языку», постучались, а в ответ — тишина. Жалко, хотели еще увидеть и музей мотоциклов с коллекцией ретротехники.
Зато ретротехнику создания знаменитых (некогда на весь мир!) калязинских кружев нам показали в другом уникальном музее.
— Художники приезжают из Москвы и Санкт-Петербурга, ахают: «Да это же Венеция, да это намного лучше, чем у итальянских мастериц эпохи Возрождения!» — рассказала директор районного «Дома ремесел» Надежда Анатольевна Березина.
В 1654 году, спасаясь от поразившего Москву морового поветрия (чумы), с детьми в Калязин прибыла первая жена царя Алексея Михайловича (Тишайшего) Мария Ильинична, урожденная Милославская. Мать Федора III, Ивана V (соправителя Петра I) и царевны Софьи, поселилась в монастыре. Время царица коротала в трудах праведных, особо любила вышивание и плетение кружев. Видимо, в штате ее придворных были и иностранные искусницы в этих ремеслах. Чума прошла, царица вернулась в стольный град, а традиции высокого рукоделия в Калязине остались на века.
— Вот этот шарф работы моей бабушки, Анны Илларионовны Плигиной, — показала нам Надежда Березина. — До революции девочек в гимназиях этому обучали.
Березина долгие годы собирает уцелевшие кружевные раритеты, составила экспозицию, которой могут позавидовать лучшие музеи страны.
Еще она учит мастерству калязинского кружевного плетения современных девчонок. Бесплатно, на голом личном энтузиазме.
— Жалко, — говорит, — если наше наследие пропадет навсегда.
Дело ставится человеком. Мы пробьемся. В любые времена в России находятся люди, кто нашу страну любит и делает все для того, чтобы она стала лучшей в мире.
Есть повод вернуться.
В заранее составленном списке намеченных к посещению калязинских достопримечательностей невыполненным оставался один пункт — знакомство с обустроенной различными «вкусностями» для туристов усадьбой тверской Бабы-яги.
— Тебе что, одной меня не хватает? — устало спросила жена. — Давай в следующий раз посмотрим.
И мы поехали домой.
ЛЕГЕНДА
В Калязине есть легенда о затопленном колоколе Никольского собора. Местные жители рассказывают, что рабочие что-то напортачили при демонтаже самого большого колокола верхнего яруса, он сорвался, проломал все перекрытия и рухнул в подвал. После затопления собора из-под воды стало слышно глухое гудение, а затем и удары колокола. Якобы впервые это случилось в июне 1941 года. В ночь на 22 июня колокол звонил непрерывно.
В годы войны также несколько раз был слышен его набат. Случалось это перед крупными сражениями: Московской, Сталинградской и Курской битвами, штурмом Берлина. После войны, чтобы прекратить распространение в народе нелепых слухов, местные власти поставили задачу водолазам, и те закрепили язык колокола. Но в декабре 1979 года калязинцы вновь услышали доносящийся из-под толщи льда и воды тревожный колокольный звон. На следующий день в газетах появилось сообщение о вводе советских войск в Афганистан.
ЦИТАТА
Юрий Нагибин (1920-1994), писатель:
— Калязин и колокольня мне снятся, и я плачу во сне не облегчающими слезами
