60 лет назад, 19 марта 1962 года, в хрущевке на окраине Казани умер Василий Сталин — фронтовик, генерал авиации и сын некогда всесильного советского лидера, «отца народов» Иосифа Сталина. Василий сделал головокружительную карьеру, став генералом в 26 лет. Но как любого успешного и влиятельного человека его окружали не только друзья, но и враги. И после смерти всемогущего отца последние получили шанс свести счеты с его сыном. Василий Сталин впал в немилость у руководства СССР и в конечном счете оказался в тюрьме. Современники описывают его как крайне неоднозначную личность — его осуждали за грубость с подчиненными и склонность к пьянству, но хвалили за стремление помогать людям. «Лента.ру» рассказывает о последних годах жизни Сталина-младшего.

«Хорошего человека сгноили»

Карьера Василия Сталина развивалась стремительно: уже в 20 лет он получил звание полковника, в 24 — генерала, а в 26 уже командовал авиацией Московского военного округа. Не менее головокружительным оказалось и его падение с советского Олимпа. Жизнь боевого летчика перевернулась 5 марта 1953 года в день смерть его отца. Уже 26 марта новый министр обороны СССР Николай Булганин подписал приказ об увольнении Сталина-младшего в запас без права носить военную форму. А 28 апреля опального сына «отца народов» арестовали. Вердиктом Военной коллегии Верховного суда СССР Василия Сталина приговорили к восьми годам тюрьмы за антисоветскую пропаганду.

Расправа над Василием косвенным образом ударила и по советскому спорту. Волна репрессий задела любимое детище сына вождя: прекратили существование футбольная и хоккейная команды ВВС, собравшие звезд первой величины. Такая же судьба постигла команды по конному спорту, плаванию, гимнастике, велоспорту и баскетболу.

Василий Сталин не был ангелом. Но многие летчики и спортсмены положительно отзывались о нем. Своих он не бросал. После войны Сталин-младший помог знаменитому Алексею Маресьеву вернуться в армию и стать руководителем подготовки курсантов 1-й Московской специальной школы ВВС. Именно Сталин-младший переселил семьи летчиков и техников трех московских гарнизонов из ветхих бараков в новые «финские» домики. Он заставлял своих офицеров посещать вечернюю школу и переучиваться для пилотирования реактивных МиГов.

Василий спас от Лаврентия Берии известного футболиста Николая Старостина и, как рассказывали, какое-то время даже прятал его в своей квартире, а сам спал с пистолетом под подушкой. Устроил в хороший госпиталь легендарного вратаря Анатолия Акимова, который заболел туберкулезом.

«Мне очень жалко, что потом о нем писали много гадостей. Славный был человек, очень добрый. И к спортсменам относился с большой любовью. Не то что Берия», — говорила о Василии прославленная легкоатлетка Наталья Петухова. Олимпийский чемпион по футболу Анатолий Исаев, вспоминая Василия Сталина, не раз говорил, что «хороший он человек был, но его сгноили».

В список обвинений против Сталина вошло как раз и чрезмерное, по мнению властей, поощрение спортсменов. Так, в приговоре указывалось, что сын вождя «переманивал спортсменов из других команд, незаконно присваивал им офицерские звания и премировал их». Более 60 квартир из 227, построенных для ВВС МВО, получили атлеты.

Хрущевская пропаганда сложила о Василии множество баек. Поговаривали и о том, что «генерал-мажор», используя административный ресурс, чуть ли не шантажом заставлял понравившихся ему футболистов и хоккеистов переходить в свою команду. Однако знаменитый спартаковец Никита Симонян по требованию Сталина-младшего прибыл к нему в особняк на Гоголевском бульваре и честно сказал, что хочет продолжать выступать за «Спартак». Хозяин (так спортсмены между собой называли Василия, по аналогии с его отцом) принял позицию суперзвезды советского футбола и не стал настаивать на переходе в ВВС. «Спасибо, Никита, что ты сказал мне правду. Иди играй за свой "Спартак"», — сказал тогда Сталин.

Как бы то ни было, сравнительно недолгий период существования команд ВВС оказался богат на всевозможные достижения. Так, в 1948-1952 годах спортсмены общества установили 60 рекордов Советского Союза. 30 человек стали чемпионами страны в различных дисциплинах. Сразу 14 футболистов, в том числе легендарный Всеволод Бобров, вошли в состав советской сборной на Олимпиаде 1952 года в Хельсинки.

«Он не из наших, не из простых»

В материалах спецслужб Сталин значился как Флигер (в переводе с немецкого — летчик). При обыске у него изъяли 76 предметов личного имущества, в том числе два мотоцикла, машину, пару велосипедов и две байдарки, коллекцию ружей, подаренных отцом, несколько врученных Ворошиловым шашек, а также седло для верховой езды — подарок Буденного. Сначала летчика содержали во внутренней тюрьме на Лубянке, затем перевели в госпиталь МВД — обострились приобретенные еще во время войны проблемы с ногами, не дававшие покоя Сталину до конца жизни.

Впрочем, после ареста он перестал быть Сталиным. Однажды ночью его доставили в печально знаменитый «Владимирский централ» под именем Василия Павловича Васильева (очевидно, фамилия была «позаимствована» у его третьей супруги, знаменитой пловчихи Капитолины Васильевой). Загадочный зэк был одет в летную кожаную куртку. Официально личность арестанта тщательно скрывалась. Однако работники тюрьмы достаточно быстро поняли, с кем им теперь предстоит иметь дело.

Евсеев запомнил, что Сталин много курил, травил неприличные анекдоты и говорил всем, что его посадили «за язык». Если верить ветерану пенитенциарной системы, Василий был уверен, что пострадал за критику новой верхушки. Он якобы бросил Хрущеву и компании: «Как вы будете управлять государством, если не смогли похороны [Сталина] организовать?» — имея в виду большое число пострадавших из-за давки во время траурной процессии. Там затаили обиду и свели счеты со Сталиным-младшим при первой возможности.

«Васильев» в тюрьме освоил профессию токаря. Со временем его перевели из общей камеры в одиночку, что его совершенно не тяготило, скорее, даже обрадовало. По заверению Евсеева, никто из заключенных за все время не тронул Сталина и пальцем, хотя ходили слухи, что над ним издевались.

Его беспокоило подорванное здоровье. Чем дальше, тем сильнее болела нога — пришлось даже заказать специальную палку для ходьбы.

Освободившись из тюрьмы по амнистии в январе 1960 года, Сталин вновь вернулся туда через несколько месяцев (короткий период на воле вместил в себя встречу с Никитой Хрущевым и, если верить тогдашнему главе КГБ Александру Шелепину, — пьяное ДТП со смертельным исходом).

Известно, что незадолго до второго ареста, в апреле 1960-го года Сталин имел встречу с маршалом Климентом Ворошиловым. Тот на правах старого знакомого пытался «образумить» Василия, внушал ему, что теперь нужно жить тихо и непублично, избегать скандальных заявлений и резких выходок. Будто бы оправдываясь, маршал заверял, что уже давно ничего не решает в советском государстве. Поэтому удел таких, как он, верных сталинцев, — знать свое место и не злить новых партийных бонз.

Увещевания не помогли: Василий отказался дать «дяде Климу» обещание больше не лезть на рожон.

«В "Лефортово" кололи психотропным составом»

15 апреля enfant terrible опрятно оделся и отправился в посольство Китая, отношения с которым после XX съезда КПСС у СССР резко испортились.

Как отмечал советский дипломат Борис Кулик, в сознании политически грамотной части населения КНР имя Иосифа Сталина ассоциировалось не с ГУЛАГом, а с советскими летчиками, защищавшими китайские города от налетов японской авиации в годы войны, а также с разгромом вооруженными силами СССР мощнейшей Квантунской армии, освобождением Маньчжурии от японских оккупантов и другими заслугами.

Как раз в апреле 1960 года случилось очередное обострение отношений двух стран. 22 апреля, в 90-ю годовщину со дня рождения Владимира Ленина, китайский лидер Мао Цзэдун запустил четыре главные полемики против ревизионизма (в котором Китай обвинял Хрущева). В течение нескольких месяцев произошла серия горячих советско-китайских столкновений на коммунистических собраниях. Все это привело к тому, что Пекин демонстративно проигнорировал приглашение на празднование 100-летия Владивостока, а Москва отозвала 1400 советских специалистов, работавших в КНР над программой развития страны.

Две еще недавно дружественные страны официально предали друг друга «идеологической анафеме». В общем, неудивительно, что намерение Василия Сталина нанести визит в китайское посольство вызвало у Хрущева сильнейшее раздражение. Едва ли когда-нибудь станет известно, собирался ли Сталин-младший бежать туда, где его бы, несомненно, приняли с распростертыми объятиями.

Хрущев распорядился аннулировать Василию амнистию и вернуть его в тюрьму для отбытия оставшейся части наказания. Его определили в «Лефортово», где, по словам Капитолины Васильевой, его «кололи каким-то психотропным составом».

Через год, в апреле 1961 года, в ЦК КПСС поступила записка под грифом «совершенно секретно», напоминавшая о скором окончании срока заключения Сталина-младшего. Там сообщалось, что за период пребывания в местах лишения свободы осужденный «не исправился, ведет себя вызывающе, злобно, требует для себя особых привилегий, которыми он пользовался при жизни отца». Партийное руководство также предупреждали о том, что Сталин добровольно из Москвы не уедет.

Отказался он и от смены фамилии, пояснив: если ему не будут созданы соответствующие условия, «молчать он не будет» и расскажет всем, что осудили его в свое время необоснованно. Кроме того, Сталин не исключил новой попытки обращения в китайское посольство. Учитывая такую возможность, первые лица Советского Союза «в порядке исключения из действующего законодательства» постановили отправить Сталина в ссылку сроком на пять лет.

Стены «Лефортово» Василий покинул 28 апреля 1961-го. Видя теперь в 39-летнем Сталине всего лишь поникшего старика с тяжелыми заболеваниями, фактически инвалида, ему «великодушно» позволили выбрать место своего изгнания. Запрещалось только оставаться в Москве или ехать в Грузию. Сын «отца народов» предпочел закрытую для иностранцев Казань.

На берега Волги Василия доставили трое офицеров КГБ. Вместе с ним поселилась медсестра Мария Нузберг, докладывавшая чекистам о каждом шаге ссыльного. Сталин знал эту женщину еще по госпиталю и, очевидно, испытывал к ней чувства.

По иронии судьбы, человек, когда-то награждавший спортсменов квартирами, дачами и машинами, отныне был вынужден ютиться в маленькой «однушке» на окраине столицы Татарской АССР. Если верить историку Алтеру Литвину, первому получившему доступ к секретному делу Сталина, он выбрал Казань из-за большого количества проживавших там летчиков — сотрудников Казанского авиазавода.

Василия поселили в доме № 105 по улице Гагарина, в кирпичной пятиэтажке серии I-447. Вопреки распространенному заблуждению, это не было захолустье. Напротив, четыре дома сформировали во второй половине 1950-х обширное дворовое пространство и стали частью жилого квартала «Авиатор», который задумывался в 1930-х для рабочих предприятий авиастроения, а затем расширился и для офицерского состава. Все деревья, растущие сегодня в симпатичном дворе, были высажены жильцами в 1960-е годы.

Жизнь большинства обитателей была связана с небом: здесь жили летчики-испытатели, инженеры-конструкторы, командиры экипажей, работники казанского авиационного завода имени Горбунова и Казанского моторостроительного производственного объединения (КМПО). Совершивший 26 боевых вылетов и сбивший в воздушных боях три немецких самолета Василий Сталин был среди них своим в доску. Кому-то даже довелось служить под его началом.

Прежде в отведенной Сталину квартире проживал заводской инженер Соколов. Как-то раз к нему явились люди из домоуправления в сопровождении милиционера. Предложили «двушку» в обход общей очереди. Сказали: остальное — не твое дело. Соколов согласился и съехал. А квартиру напичкали устройствами для прослушки. «Жучки» установили даже в туалете. И вскоре жильцы начали замечать незнакомца, который им кого-то явственно напоминал.

«Прошло месяца два, — вспоминал в 2011 году бывший штурман-испытатель Казанского авиазавода, подполковник в отставке Григорий Балакин. — Как-то летчик-испытатель Анатолий Исаев (он жил в том самом доме на пятом этаже), — шебутной такой — пришел на работу и говорит: "Братцы! Вчера ко мне приходил Васька Сталин!" — "Брось трепаться". — "Я серьезно говорю". — "Да иди ты!" И никто его слушать не стал. Потом приходит другой летчик-испытатель — Анвар Каримов, сосед Исаева: "Ребята, Василий Сталин в нашем подъезде поселился, вчера ко мне приходил, мы с ним посидели". Каримов в войну служил в дивизии Сталина. Может быть, Василий из каких-то источников об этом узнал».

На допросе в КГБ Каримов рассказывал, что со Сталиным они вспоминали совместную службу и Василий кричал, что его посадили ни за что, и сам он ни в чем не виноват. Он не любил вспоминать о летной работе и не интересовался делами действующих летчиков. «Когда летчики сходятся, больше говорят о бабах, чем о полетах», — констатировал по этому поводу Балакин.

Лишь один раз Сталина видели в Казани, облаченным в летную форму, — на похоронах Каримова, погибшего на Ту-16 при дозаправке в воздухе. Со слов Балакина, он тогда заявил: «Пусть что хотят говорят и что хотят со мной делают, а друга я буду хоронить в генеральской форме».

Жительница Казани Людмила Кутузова, дочь фотографа в газете стройтреста, к которому однажды пришел Сталин, запомнила неожиданного визитера как худощавого, рыжеватого мужчину с тросточкой и в очках в тонкой оправе, какие в городе тогда не встречались. Как подчеркивала Кутузова, Василий не был похож на пьющего человека, несмотря на ходившие слухи о его увлечении спиртным.

«Сталина хоронили как бомжа»

В Казани Сталину предложили сменить фамилию на Джугашвили или Аллилуев. Он долго отказывался, поясняя: «Я родился и умру Сталиным». Но в конце концов все же согласился: нелегко было подниматься на пятый этаж с больной ногой и палкой, а за сговорчивость обещали выдать новое жилье — пониже и попросторнее. И все же добиться от Василия покорности властям не удалось. В материалах КГБ сохранилась докладная записка от 13 июня 1961 года о том, что «Флигер после прибытия в Казань, вопреки предупреждению, стремится как можно шире распространить в городе слух о себе». По сообщению чекистов, Сталин рассказывал о своей биографии, мотивах ареста в 1953 году и пребывании в заключении буквально каждому встречному, включая соседей по дому, водителей такси и почтальонов.

В январе 1962-го Сталин и Мария Нузберг зарегистрировали брак, хотя, строго говоря, он не имел юридической силы: Василий не оформил развод ни с одной из своих предыдущих жен. Впрочем, это не помешало ему удочерить детей очередной избранницы. Девочки учились в близлежащей школе № 99 вместе с детьми летчиков и инженеров. Нузберг регулярно провожала их на уроки. По оценкам родителей других школьников, это была видная женщина с зелено-синими глазами.

Счастью молодоженов не суждено было продлиться долго. Вскоре после вступления в брак Василий начал часто терять сознание и через 20 дней оказался в реанимации. Еще недавно радостный и заботливый к своей новой жене, он слег в постель, исхудал, оброс щетиной. По свидетельству Григория Балакина, в этот период Сталин весил от силы 50 килограммов, испытывал проблемы с сердцем и легкими. Из последних сил он выходил на балкон и долго сидел в одиночестве, уставившись вдаль.

18 марта Василий позвонил в Москву дочери от первого брака с Галиной Бурдонской, попросив ее приехать на его день рождения. В Казань Надежда (позже она вышла замуж за сына писателя Александра Фадеева, но всю жизнь носила фамилию Сталина) отправилась вместе с Капитолиной Васильевой. Но живым они его уже не застали.

19 марта генерал умер. Сталин лежал в простынях на доске, установленной на двух табуретках посередине комнаты.

На вопрос, проводилось ли вскрытие тела, Нузберг ответила утвердительно, добавив, что причиной смерти эксперты назвали острую сердечную недостаточность, развившуюся в результате резко выраженного атеросклероза на фоне алкогольной интоксикации (иначе говоря, отравление вином). Тогда бывшая супруга Сталина решила проверить все сама, украдкой подошла к гробу и расстегнула пуговицы на кителе. Шва от вскрытия на теле покойного она не увидела. Почти сразу в комнату ворвались сотрудники КГБ с криками: «Не имеете права!»

В общем, родственники не поверили в официальную версию. Как сформулировала Светлана Аллилуева, ее брату «помогли умереть в его казанской ссылке, приставив к нему информантку из КГБ под видом медицинской сестры».

На похороны сына «отца народов» пришли около 300 человек — в основном его новые знакомые, жители окрестных домов. Приехал и старший сын Александр Бурдонский, впоследствии известный театральный режиссер. Позднее он возмущался, что его отца хоронили без воинских почестей: «В толпе на кладбище я сначала не увидел ни одного военного. Даже удивился. И вдруг обратил внимание на такую деталь: многие мужчины, подходя к гробу, низко наклонялись и раздвигали полы своих пальто. Я понял, что это офицеры, летчики. Так они отдавали дань уважения своему генералу».

По свидетельству Капитолины Васильевой, Сталина «хоронили как бомжа». «Вася был в своем мундире, но вдруг кто-то из женщин накрыл его черным тюлем. Я не знала, что делать. Хотела сорвать, но не смогла. Как же так! Он же был боевым офицером!» — говорила она.

По приказу с Лубянки похороны на Арском кладбище оплатил республиканский КГБ, выделив около 400 рублей. На памятник скинулись родственники. Смерть Сталина сразу же обросла легендами. Говорили, что якобы после похорон в Казань прибыла группа грузин, намеревавшихся перезахоронить Василия в своей республике. Широкое распространение в 1960-е получила конспирологическая версия о том, что Сталин вовсе не умер, а улетел на самолете в Китай и с благословения Мао Цзэдуна стал командиром авиационной части.

На самом деле его тело пролежало в казанской земле до 2003 года, после чего было перенесено на Троекуровское кладбище в Москве. На Арском же остался памятник из черного мрамора с надписью «Василий Иосифович Джугашвили».

В 1999-м с сына Сталина было снято обвинение в антисоветской агитации и пропаганде.