Телеведущий Андрей Максимов: «Оказалось, что мы с Юрским соседи по Дорогомилову»

Известный телеведущий («Времечко», «Наблюдатель», «Дежурный по стране», «Ночной полёт»), писатель, драматург, режиссёр Андрей Максимов рассказал о жизни на западе Москвы, где он поселился в юные годы и живёт по сей день – с 2019 года с молодой женой Екатериной Максимовой.

ДОМ С ВИДОМ НА РЕКУ

– Андрей, многие годы вы живёте на Кутузовском проспекте. А как поселились там?

– Мой папа, Марк Максимов*, был членом Союза писателей, а советская власть очень уважала деятелей культуры. Мы жили на улице Куусинена на «Полежаевской», и папа попросил жильё побольше. Ему дали квартиру в писательском доме на проспекте Мира. Мы поехали её смотреть. Пока поднимались (не работал лифт, потому что новый дом), папу позвали в гости человек десять друзей: «О-о-о, Марк, заходи!» В общем, пока мы дошли до квартиры, папа был уже изрядно выпивши. Мама сказала: «Мы здесь не будем жить. Мы здесь просто сопьёмся». Дальше выяснилось, что знаменитый поэт Эдуард Асадов недоволен своим жильём в Дорогомилове и попросил дать ему другую квартиру, потому что он инвалид, а ему там было сыро – рядом Москва-река, и окна выходят прямо на речку. Так мы и оказались в этой трёхкомнатной квартире на Кутузовском проспекте, рядом с гостиницей «Украина». Это один из домов, окна которого выходят на реку. И стали здесь жить. Я был счастлив: у меня впервые появилась своя комната.

Причал рядом с гостиницей «Украина» – и начало пути, и место тихого отдыха

КАК СМЫЛАСЬ РОМАНТИКА

– Какие у вас остались впечатления от Кутузовского проспекта тех лет?

– Поначалу ужасные. Вокруг шумно, да и метро далеко. Мне всё очень не понравилось. Потом мне понравилась река – надо сказать, что набережная Шевченко в 1980 году планировалась быть беговой трассой для олимпийцев, там построили туалет. Потом трасса не понадобилась, а туалет остался, его забили. На набережной было абсолютно пустынно, тихо, ни души, плюс этот заброшенный с забитыми дверями туалет, заросший кустарником. Сейчас вы можете себе представить такое в самом центре Москвы, напротив Белого дома? Потом стал привыкать к Кутузовскому. Когда я работал в «Комсомольской правде», это были 80-е годы прошлого века, ко мне как-то пришли в гости журналисты из этой газеты. Сейчас они руководят важными газетами. Серьёзные, в общем, люди. В какой-то момент они сказали: «Пойдёмте искупаемся». Я говорю: «Ребят, не надо». – «Да вот же речка!» Они были из провинции, привыкли, что вода в реках чистая. И не послушали меня. Мы спустились к реке в кромешной темноте, один из них полез купаться... Дома обнаружилось, что у него пошли волдыри и кожа стала жёлто-чёрного цвета. Пришлось отмываться. Это немножко убило их романтическое ощущение от реки.

Как угодно можно относиться к переменам на Кутузовском, можно считать, что был уничтожен тихий уголок Москвы. А я считаю, что всё облагородилось, стало цивилизованным: появились рестораны, магазины, прогулочные зоны и т. п. что такое жизнь.

Набережная Тараса Шевченко – любимое место прогулок нашего героя ещё с юности.

– Вы рассказали по телефону, что один из лучших периодов вашей жизни на Кутузовском – это общение с Юрским. А как вы познакомились с народным артистом РСФСР?

– Я пришёл брать у Юрского интервью в Театр имени Моссовета. Когда оно закончилось, Юрский сказал, что он на машине и едет на Дорогомиловскую улицу. А от Дорогомиловской до моего дома 15 минут пешком. Оказалось, что мы соседи. Он жил в доме в самом начале Дорогомиловской. С шумной улицы проходил в арку и оказывался в тихом дворе. Я спросил: «Можете меня довезти?» А дальше произошло то, чего я не могу объяснить: Юрский почему-то стал со мной общаться. Почему-то ему со мной было интересно. Юрский начинал снимать фильм «Чернов» и пригласил меня сняться там в эпизоде. Мы с ним гуляли. Прогулки были всегда абсолютно одинаковые: мы шли от Дорогомиловской улицы, переходили через мост, попадали на Старый Арбат и заходили в кафе. В основном наше общение состояло из того, что он говорил, а я слушал и иногда задавал вопросы. Потом, когда Сергей Юрьевич начал ставить спектакль «Орнифль», я спросил: «Можно я буду с вами ходить на репетиции?» – «Да, пожалуйста». Это были главные в моей жизни театральные уроки, потому что я ходил на репетиции от читки до премьеры. Однажды мы зашли на станцию метро «Киевская», спускались на эскалаторе, а вверх ехали две девчушки, одна из которых сказала: «Смотри, едет мужик, похожий на постаревшего Юрского». И Юрский это услышал. Мне стало очень неудобно, я не знал, что делать. И он вдруг начал мне говорить прямо в метро, что такое жизнь, зачем ему жизнь, зачем он живёт. И это было удивительно – он никогда до этого не говорил мне такие серьёзнейшие вещи. Было видно, что какие-то тревожные струны в нём были затронуты…

Архив творческих вечеров «Диалоги при свидетелях»

«ОКОШКО В СВОБОДУ»

– Помимо Кутузовского какие ещё места на западе Москвы вызывают яркие воспоминания?

– Очень запомнилось общение со студентами МГИМО года четыре назад. Я нередко выступаю на факультетах журналистики разных вузов. Привык, что там такие ершистые ребята, они налетают с провокационными вопросами. А в МГИМО супервежливые люди, они задают вопросы с большим интересом и очень дипломатично. Уже я им говорил: «Может, вы что резкое у меня спросите? Поругаете?» (Смеётся.) Яркие воспоминания, конечно, вызывает Театр на Юго-Западе, я спектакль «Калигула» Беляковича помню до сих пор. Этот театр тогда воспринимался как окошко в свободу, Белякович был очень интересный, своеобразный режиссёр. В ту пору там играл Авилов – сразу было понятно, что это гений. Позже он стал знаменитым после фильма «Узник замка Иф», сыграв графа Монте-Кристо, но я любил его и за театральные роли. – С тех пор вы сами поставили многие спектакли, написали множество пьес и книг. Чем сейчас заняты ваши будни? – Даст Бог, 16 апреля в зале Москонцерта на Пушечной улице выйдет мой спектакль «Любовь и другие подробности». Это спектакль, в котором участвуют актёры Театра имени Моссовета – Марина Кондратьева и Роман Кириллов – и оркестр театра. Мы поём песни, читаем стихи, я рассказываю об отцовских друзьях – крупных поэтах ХХ века. Полтора часа не ухожу со сцены. Кроме того, что для меня большая честь, пишу книгу о великом педагоге Песталоцци для серии «ЖЗЛ».