Можно ли искоренить коррупцию?

Лесли Холмс. Коррупция. Очень краткое введение. — М.: Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 2021. Профессор Мельбурнского университета, историк и политолог Лесли Холмс специализируется на исследованиях коррупции, коммунизма и посткоммунистического перехода. «Коррупция» — его вторая книга в жанре «Очень краткое введение» (Very Short Introductions, VSI), ей предшествовала книга «Коммунизм». Свое тридцатилетнее изучение коррупции автор обобщил в предельно компактной монографии (менее двухсот страниц), в четырех частях которой обратился к трем принципиальным проблемам: 1. Сущность, понимание, измерение коррупции. 2. Причины коррупции. 3. Пути и перспективы преодоления коррупции. Что это такое? Диспетчеру не дашь — загонит на плохую линию. С шофером не поделишься — плана никогда не выполнишь. А плана не дашь — с автобуса снимут, в мойщицы переведут. Тут напсихуешься, пока десятку заработаешь, а потом и раздашь. Виталий Семин. Семеро в одном доме Опасности, которые несет с собой коррупция, огромны, ее негативное влияние на все стороны жизни несомненно, ее последствия разрушительны, настаивает Лесли Холмс, подчеркивая, что страдают от нее прежде всего самые уязвимые. Начинает автор с того, что «лучше всего изученный аспект коррупции — экономический: коррупция препятствует инвестициям, что в свою очередь замедляет темпы роста». Хотя и лучше всего изученная, эта сторона «порчи» (слово «коррупция» происходит от латинского «порча») хуже осмыслена в обществе, вплоть до того, что существуют представления, будто коррупция — неизбежная и необходимая «смазка для колес бизнеса». Но коррупция подтачивает корни не только предпринимательской деятельности. Нарушения норм безопасности при строительстве — прямая угроза здоровью и жизни людей, нелегальная вырубка лесов — опустошение окружающей среды, подрыв благополучия будущих поколений. Совсем страшно подумать, что может произойти, если коррумпированный чиновник продаст радиоактивные материалы тому, кто заплатит. «Во всех странах мира граждане начинают осознавать серьезность негативного влияния коррупции, — продолжает Холмс, — и требуют от властей принять меры». Но что такое коррупция? Полторы тысячи лет назад Августин Аврелий, задумавшись о сущности времени, написал: «Пока меня не спрашивают, что это такое, я понимаю, когда спрашивают — не понимаю». Коррупция в этом смысле разделяет судьбу времени. Пока на нее не наведено пристальное исследовательское внимание, всем вроде бы понятно, что это такое, а при ближайшем рассмотрении появляются многочисленные трудности, которые остаются непреодоленными. Коррупция возникла на заре истории, ее понимание менялось с веками, ее интерпретации различаются в разных культурах, а в наши дни главное расхождение связно с тем, предполагает ли определение коррупции обязательное участие в ней государственного служащего или не предполагает. Так, международная антикоррупционная неправительственная организация Transparency International использует два определения: «ненадлежащее использование служебного положения для получения частной выгоды» и «злоупотребление вверенной властью в личных целях». Приводя эти определения, Холмс указывает, что первое касается только государственного управления, а второе позволяет разоблачать коррупцию также и в частной сфере. Единого определения и единой классификации коррупции сегодня не существует, но сложился консенсус по узкому пониманию коррупции как «злоупотребления служебным положением в личных целях». Измерения уровня коррупции, антикоррупционные «рейтинги» относятся именно к этому узкому пониманию. Методики таких измерений еще находятся в процессе становления и подчас вызывают справедливые упреки — например, в перекосе угла зрения: антикоррупционные рейтинги отражают восприятие коррупции прежде всего бизнесменами и экспертами, а не гражданами «измеряемой» страны. Трудности измерений в немалой степени объясняются культурными особенностями респондентов. Такое явление, как «связи», в одних случаях воспринимается как вид коррупции и сурово осуждается, а в других — считается вполне приемлемым. Так, связи по типу «старый школьный галстук» (взаимоподдержка выпускников привилегированных частных школ) осуждаются строго, а система «гуаньси» (дружески-деловых отношений) не считается в Китае коррупционной либо осуждается слабо. При всех объективных несовершенствах рейтинги коррупции чрезвычайно ценны в сравнении — между странами, по годам, в соотношении с индексом бремени государственного регулирования, индексом экономической свободы, индексом глобальной конкурентоспособности. Сравнения выявляют четкую закономерность: чиновники богатых и стабильных демократических стран с высоким уровнем доверия между гражданами менее коррумпированны, чем чиновники стран бедных, нестабильных, авторитарных, пораженных недоверием граждан к государству и друг другу. Кто виноват? В парижской префектуре служил жирный чиновник (будь благословенна его память!). Стоило приблизиться к его столу с конвертом, как толстяк ловким движением опускал подношение в ящик, а потом делал все от него зависящее, чтобы проситель получил вожделенное удостоверение личности. Николай Набоков. Багаж: Мемуары русского космополита Обсуждение причин коррупции — самая «красочная» и полная загадок часть книги Лесли Холмса: «Почему в странах Северо-Западной Европы уровень коррупции меньше, чем в странах Юго-Восточной Европы, а европейские страны в целом коррумпированы меньше, чем большинство стран Латинской Америки и Африки?» Может быть, дело в преобладающих ценностях? В религии? В законах и правосознании? Климате? Философских и педагогических традициях? Может быть, надо углубиться в историю конкретной страны или группы стран? Автор показывает, что всеми этими путями исследователи уже идут, но изучение причин коррупции только начинается. И в будущем оно потребует совместных усилий историков, социологов, юристов, экономистов, культурологов, психологов. Так, существует значительная корреляция между уровнем коррупции и основной религией, исповедуемой в обществе. Протестантские страны, как правило, менее коррумпированы, чем католические, которые в свою очередь коррумпированы менее, чем православные, тогда как в целом христианские страны коррумпированы менее мусульманских… Но почему? Существует столь же заметная корреляция между уровнем коррупции и прошлым страны, когда оно отягощено пережитой политической диктатурой или колониальной властью. В постколониальных странах и в странах, переживших диктатуру, уровень коррупции выше. Но почему? И больше того: «Факты показывают, что бывшие британские колонии, за исключением Нигерии и Пакистана, менее коррумпированы, чем бывшие французские и португальские колонии». Но почему? На все эти «почему?» общепринятых и общеубедительных ответов нет — есть гипотетические, в которых ключевыми объяснениями выступают три взаимосвязанных явления: 1. иерархичность, 2. доверие, 3. индивидуализм. Коррумпированность тем выше, чем ниже в обществе доверие, чем слабее индивидуализм и чем выше иерархичность. Эти выводы неплохо согласуются с первым «почему?» — страны Северо-Западной Европы восприняли от протестантизма меньшую иерархичность (в католицизме она гораздо выше), больший индивидуализм, а это в свою очередь привело к большему взаимному доверию. Однако Лесли Холмс предупреждает, что к этим гипотезам нужно относиться с осторожностью: они требуют долгой и тщательной проверки. Более изученной и убедительной автор считает корреляцию между экономической коррупцией и вмешательством государства в экономику. Чем больше возможностей для вмешательства предоставлено чиновнику, чем более «взяткоемкие» регулирующие законы принимаются, тем выше уровень коррупции. Что делать? — Хорошо, — говорю я, — но объясни мне, как можно брать взятки, работая в отделе уголовной хроники или, скажем, ведя рубрику «Спорт»? — Очень хлебные разделы, — говорит он, сладко жмурясь. Николай Климонтович. Последняя газета Лесли Холмс исходит из того, что полностью искоренить коррупцию невозможно, но бороться с ней необходимо и снизить ее уровень — реально. «Борьба с коррупцией еще очень далека от завершения», — утверждает он, отчасти противореча себе, ибо в книге проведена мысль, что борьба с коррупцией только начата, причем совсем недавно, не более 30 лет назад. Тут кое-что вызывает удивление и сомнение: 30 лет назад автор занялся проблемой коррупции… и столько же лет назад ее заметили общества и государства, начав борьбу с ней. Не обманывается ли автор на этот счет? В самых общих и принципиальных рекомендациях автора по борьбе с коррупцией тоже заметно противоречие. С одной стороны, он подчеркивает: «Государства должны играть ключевую роль в решении этой “проклятой” проблемы, применяя “кнут” (наказание), “пряник” (поощрение), административные, технические и прочие меры». С другой стороны, он утверждает: «Правительства, считающие себя единственными организациями, которым позволено бороться с коррупцией, серьезно заблуждаются. Многочисленные члены социума — государственные служащие, бизнес-сектор, гражданское общество и отдельные граждане — также должны иметь желание бороться с коррупцией. Роль каждого из них в борьбе с коррупцией различна и в каждой стране своя, но вклад каждого из них крайне важен». Лесли Холмс отмечает, что краткосрочные меры борьбы — наподобие шумных антикоррупционных кампаний — чаще всего контрпродуктивны. Среднесрочные меры уже применяются, но зачастую непоследовательно и с высокими издержками, особенно что касается «кнута». Слежку, прослушивание, нарушение конфиденциальности и прав личности автор оправдывает тем, что «у жертв коррупции тоже есть свои права». Однако он не скрывает, что лекарство может оказаться хуже болезни, а «борьба с коррупцией» способна превратиться в сведение счетов с неугодными или в расправу с конкурентами. Административные меры наподобие постоянной ротации чиновников имеют свои «за» и «против» — бывает и так, что жертвы коррупции вынуждены платить дважды. Улучшение аудита, проведение открытых онлайн-тендеров при госзакупках, транспарентность — действенные средства, если не превращаются в формальность, в декорацию. Для этого требуется «политическая воля», подчеркивает Лесли Холмс — и приводит пример радикального сокращения коррупции в сфере образования в Уганде: прослеживание движения средств, выделенных на развитие начальных школ, позволило за несколько лет повысить результативность финансирования с 13 центов до 80 центов на доллар. Долгосрочные средства борьбы обещают успех, но не в близкой перспективе и вместе с оздоровлением жизни в целом. Речь идет об этическом воспитании, о повышении доверия между гражданами и повышении их доверия к институтам государства. Что еще можно сделать? — спрашивает автор в заключительной главе и дает совет каждому из нас: не молчать! А то коррупции стало слишком много… Но остался незаданным вопрос, что делать гражданину, если «не молчать!» представляет для него прямую опасность. Автор: Елена Иваницкая Подписывайтесь на канал «Инвест-Форсайта» в «Яндекс.Дзене»