Закрытый мир вепсов: духи, живые деревья и биоморфные скульптуры
При въезде в Родионово, на высоком берегу Юксовского озера, стоит деревянная Георгиевская церковь, которой около 500 лет. Рядом, подставляя бока ветрам, еще недавно росла могучая сосна. Казавшаяся снаружи здоровой и тугой, внутри она была практически пустой: сердцевина сгнила в пыль. Сосна держалась до последнего, как не желающий уходить человек, упала, когда никого не было рядом, не повредив храм.
Местные считают это чудом. Как считают живыми леса вокруг, реки, озера и камни. К дереву, уходящему корнями под землю и устремленному вершиной в небо, — особое отношение. Оно универсальный символ оси мира, соединяющий трехчастный космос вепсов.
Люди леса
Вепсы — люди леса. Осторожные, оберегающие свои знания и культуру. Может быть, поэтому в деревнях до сих пор говорят на своем языке, в каждой есть свои словечки. Сохранившие традиционную кухню, например калитки — выпечку из ржаной муки с разными начинками, от ягод до каши. По форме такого открытого пирога — овальному или круглому — можно определить место, откуда родом повар. Но главное — не потерявшие связь с природой.
— Культура вепсов — это целая система знаний, — рассказывает Петр Васильев, писатель и краевед. — Многое сохранилось, потому что вепсы жили в отдаленных местах. Здесь очень долго не было ни радио, ни телевидения, ни газет. Это уединенный мир, где все медленнее развивается.
Общение с природой складывается через заключение "договора" с духами.
Любой вепс, когда идет в лес, понимает, что отправляется в гости, — значит, нужно спросить разрешение у хозяина. На пне или кочке оставляют вкусную еду из дома и говорят: "Мец-ижанд, здравствуй, вот мои дары. Разреши мне собрать ягод или грибов". За ловлю рыбы отвечает Водяной — Ведэхийне, для него в озеро или реку кидают серебряную монету или куриное яйцо. Ключом, который активирует "договор", служат заговоры, особенные слова, которые нельзя произносить при чужих.
— Если просьба была серьезная и нужно отблагодарить духов, раньше, например, отводили корову в Александро-Свирский монастырь. Отдавали — и договор считался завершенным. Или месяц работали в монастыре трудниками. Более простая благодарность — доброе дело, — говорит Петр. — Здесь для вепсов нет противоречия: и духи, и святые — все это некая высшая сила.
Путешественники между мирами
Для вепсов нойд (колдун) — самый главный человек и сотни лет назад, и, возможно, сейчас. Он общается только с теми, кому нужна помощь. Раньше были еще и знающие люди, которые могли растолковать знаки. Темная птица пролетела, светлая, белая корова прошла — все важно. Какой ветер подул, когда и откуда — это тоже имело значение. Люди понимали, что сама природа подсказывает им правильное решение.
— Когда что-то происходит: кто-то потерялся, заболел — идут к нойду, хотя их осталось очень мало. Однажды был случай: мальчика укусила змея, он обратился в ФАП, там укус намазали мазью, перевязали, но это не помогло. Он обратился к нойду — она иголкой поколола, слова сказала, и все прошло.
Мир в представлении вепсов трехчастный: нижний, средний и верхний. Между ними могут путешествовать только нойды. Через колдуна духи предлагают человеку свои условия.
Вепсские пастухи работали, заключив договор — обход — с хозяином леса или его помощником Лембоем (Лешим). Нойд давал человеку список вещей, от которых нужно было отказаться на время работы со стадом. Например, пастух давал обещание, что в этот сезон не будет есть малину, мясо, не будет драться. А дальше спокойно шел в лес, развязывал пояс и отпускал коров пастись. Сам мог заниматься своими делами или спать у костра. Приходило время идти домой, пастух завязывал пояс — это было неким кодом, и все коровы возвращались. Если человек нарушал обещание, тут же мог появиться медведь или волк и задрать корову. То же самое могло случиться, если кто-то находил написанный обход.
— Без такого договора работать было практически невозможно, — говорит Петр. — Были случаи, когда кто-то находил этот список и пастух терял репутацию. Пастуху, у которого пропала скотина, больше не доверяли.
Все живое
— Есть некое сокровенное знание — для своих. Это тонкая материя: неправильное движение — и порвутся нити, — считает писатель.
Очень многое в вепсской мифологии связано с водой — рекой жизни. Она уносит плохое, приносит хорошее. Если принимаешь важное решение, то договариваешься с водой. Подходишь к Ояти и говоришь: речка-реченька, как мне быть в такой-то ситуации? И вода начинает меняться, смотришь — что с ней происходит в этот момент.
Вепс может обратиться к дереву, и оно реагирует. Лес рубят только зимой — когда деревья спят. Перед тем как рубить дерево, вепс спрашивает: "Хочу построить дом, прошу разрешение тебя использовать". Потом подрубает корни. Дерево не берут в работу 40 дней, верят, что, как и у людей, его душа находится рядом все это время.
Петр везет нас в одну из деревень. Жителей совсем мало, люди приезжают в основном летом. Показывает настоящие вепсские дома — высокие, построенные на две семьи. Ниже, под угором, стоит баня по-черному.
Петр хочет, чтобы жители вот таких совсем небольших деревень имели возможность зарабатывать. Уговаривает, подсказывает:
— Мы не говорим о массовом туризме, скорее о небольшом потоке. Многие без работы, даже 10 тысяч в месяц будет очень хорошо. И для туриста интересно, когда он не в большой группе. Здесь в баню сходил, в другом доме чай с калитками попил, кто-то его в лес сводил по своим тропам. Если одна из наших деревень вступит в ассоциацию — нам очень поможет: про нас узнают туристы, гости.
Грунтовая дорога петляет в лесу, деревья вокруг высокие, какие-то в одиночку и не обхватить. Едем в Мягозеро, постоянно там живут пятеро.
— Куда люди делись? В каждом доме жили. В колхозе было 600 голов скота, куда они делись? Я как-то приехал — и ничего: ни техники, ни скотины. Работа пропала, и люди уехали, — Сергей сидит у родового дома, который они восстановили вместе с женой. — Чистота была, ни травинки, сейчас гадюк много.
Сергей окончил училище и 31 год отработал на Ямале вертолетчиком, не так давно вернулся. Купил в Винницах дом матери, перевез семью.
— Сюда в Мягозеро мы приезжали в отпуск — здесь кладбище, много родных могил. А в дом просто заходили. Посмотрели — и поехали. Дом был бесхозным 20 лет. Все заросло кустарником, вы не представляете, сколько я все это косил. Главное было создать уют: печки топятся, спать есть где, готовить тоже. Жена научилась в печке и калитки печь, и пироги.
Два года Сергей не мог разобраться с печью — дымила и все тут. И как-то мысленно обратился к давно умершей бабушке за помощью. Во сне она показала Сергею отверстие в печи, которое он не заметил и уже успел покрасить. Утром, сняв побелку, мужчина обнаружил указанное место. Снял лишнюю глину, вытащил мусор. Затопил — никакого дыма.
— Мы приезжаем и всегда просим ушедших родных: помогите чем можете. И нам помогают.
Другой взгляд
— Вот смотрите. — Петр показывает вперед, там над дорогой и деревьями видно то, что сложно сразу описать. — На что похоже?
Башня? Арт-объект? Здесь — среди непроходимых лесов?
— Мне кажется, что это Дон Кихот или второй вариант — сердце, — считает Петр.
В деревне Великий Двор разместил скульптуру высотой в 21 метр с биоморфным куполом наверху — комнатой для медитации — художник Дмитрий Каварга. Чем вызвал много споров, но кроме этого — интерес к месту. Рядом на необитаемом Змеином острове он установил домики-капы для птиц. Материал — фрагменты скульптур кумиров разных эпох, которые соединены в сложные конструкции. Говорят, птицы в них действительно поселились.
Музыка вепсского языка, который еще называют береста со струнами, вписана в ландшафт. Вечер, а все еще светло — почти белые ночи. Не успевает отыграть день, как вступают птицы. Все движется, растет, меняется — все здесь действительно живое.
— Вепсы — это лес, это деревня. В 2009 году закрыли все школы в маленьких деревнях, оставили одну в Винницах, сделали там интернат. Там хорошие условия, но дети оторваны от семьи. А чтобы сохранить культуру, нужно в том числе говорить на родном языке. Маленьких вепсских деревень осталось всего десяток, им нужен интернет — для молодежи, для учебы, — рассуждает Петр. — Туризм — это единственное, что сработает. Что даст работу тем, кто остался. Надо помочь людям уважать себя.
Летающий остров
Закончатся вепсские леса, экспедиция уйдет в сторону Вологодской области. Там рядом с деревней Устье парит над Кубенским озером монастырь.
Так кажется многим.
На самом деле обитель находится на Каменном острове. Совсем небольшом — 120 метров в длину и 70 в ширину. Братия всего шесть человек, да кошки.
В 30-е годы XX века Спасо-Преображенский собор был взорван, сохранилась лишь Успенская церковь-колокольня. С 1991 года начались первые работы по реставрации, они не прекращаются до сих пор.
Катер приближается к острову, поднимает волны на прозрачной воде.
Кто-то из братии машет рукой — это игумен Дионисий (Воздвиженский).
Настоятель, не сняв спасательный жилет, быстро здоровается, показывает церковь, провожает на колокольню. Спешит: идут ремонтные работы.
Синее небо и синяя вода отражаются друг в друге. Ветра нет, и чем дальше мы отъезжаем от острова — тем больше кажется: действительно парит, в легкой дымке.
С середины июня экспедиция "Истоки Руси" проедет больше четырех тысяч километров по Поволжью, в августе отправится в Бурятию и Иркутскую область, уже осенью закончит исследования в Краснодарском крае.
Будет искать самые красивые деревни и города. Частью бренда хотят стать около трех тысяч населенных пунктов. Александр Мерзлов, основатель ассоциации в России, говорит: "Хотя бы начать с тех, кто больше заслужил, с нашей точки зрения, сохранив наследие своих предков. Красота часто связана с рациональным использованием ресурсов, и она не направлена на раздувание бюджета. Красота достигается не большими вложениями, а сдержанностью".
Вера Костамо