Салтыков-Щедрин и его город Глупов

Как сейчас помню: 2012 год, конвент фантастики "РосКон", подмосковный пансионат, "пивная вечеринка", знакомство участников. Выхожу я к микрофону и произношу шуточное приветствие, которое сочинила специально: мол, я живу в щедринском городе Глупове, и это оказывает влияние на мою сатирическую фантастику… И, не давая мне договорить, выскакивает из публики юноша бледный со взором горящим и становится "в кулачки": "Город Глупов – это Вятка!.." Мы были, как в еврейском анекдоте, оба правы: Салтыков-Щедрин служил и в Вятке, и в Рязани, и в Твери, и везде находил себе приключений на одно место. В наказание за вольнодумие и ядовитые творения на грани прозы и публицистики (вроде "Запутанного дела") сотрудник канцелярии военного министра Михаил Салтыков в апреле 1848 года был выслан в Вятку (нынешний Киров). Там он прошел "карьерный путь" от канцелярского чиновника при Вятском губернском правлении до правителя губернаторской канцелярии и советника губернского правления и протомился до 1855 года. Собственно о службе Салтыкова в Вятке сохранилось мало сведений, в основном – его собственноручные записи и письма. В одном из частных писем он уже из Рязани жаловался: "Подобного скопища всякого рода противозаконий и бессмыслия вряд ли можно найти, и вятское плутовство есть не более как добродушие по сравнению с плутовством рязанским". Могут гордиться и рязанские, и вятские патриоты. А из Рязани Салтыкова-Щедрина буквально убрали: в 1860 году сняли с должности гражданского вице-губернатора (на коей его за неподкупность и нетерпимость к злоупотреблениям звали "Вице-Робеспьером") и перевели в Тверь. Говорят, донесений на него скопилась целая папка. Среди них была жалоба непосредственного начальника Салтыкова – рязанского губернатора. Таким Михаил Салтыков приехал в Рязань. Фото: Википедия. Если же начинать не с самых ярких страниц биографии, а, как положено, с колыбели, то Михаил Евграфович Салтыков родился 15 января 1826 года в старинной дворянской семье в имении родителей в селе Спас-Угол Калязинского уезда Тверской губернии. В пересчете на наше время это 27 января. Нынешний год для чиновника, ставшего писателем, юбилейный. Первым учителем Миши Салтыкова был крепостной его родителей, живописец Павел Соколов. Он получил домашнее образование, а десятилетним поступил в Московский дворянский институт. Два года спустя в награду за успеваемость и прочие достижения принят на казённый кошт (!) в Царскосельский лицей. Там и начался Салтыков-литератор. Но ранние творения Салтыкова практически не сохранились: до нас дошло лишь несколько поэтических публикаций. Это не сатира и, прямо говоря, даже и не стихи. Стихотворного дара Михаил был лишен начисто. Царскосельский лицей был "рынком" образованных управленцев высшего звена. Окончив его, Салтыков в 18 лет поступил на государственную службу – и отдал ей с небольшими вычетами четверть века. С советских времен принято биографию и заслуги Салтыкова – царского чиновника не изучать, в отличие от Салтыкова-Щедрина – бичевателя порядков. Это несправедливо: Салтыков в обеих сферах своей деятельности стремился к максимальной эффективности. Но… они находились в противостоянии друг к другу. В уже упомянутой Вятке Михаил Евграфович был в числе прочего чиновником для особых поручений при губернаторе Николае Семёнове. Тот же ранее состоял директором Рязанской мужской гимназии № 1. Считается, что по его протекции 32-хлетний Салтыков в марте 1858 года получил назначение в Рязань на должность вице-губернатора. Вятский губернатор благоволил необычному чиновнику. А может, его супруге – дочери вятского вице-губернатора Елизавете Болтиной. Брак Салтыков заключил в "вятский" период жизни, в 1856 году. Молодая семья нуждалась в деньгах, и назначение на отличную должность в Рязань виделось им как милость судьбы. В апреле 1858 года Михаил Салтыков заступил на новое место. "Дом Салтыкова-Щедрина" в Рязани. Фото: mediaryazan.ru. В первый приезд в Рязань (всего их было два) Салтыкова поселили в доме купца Морозова на углу главной Астраханской улицы и Николодворянской, близ Каменного моста. Современный адрес этого дома, который так и зовут с тех пор "домом губернатора" или "домом Салтыкова-Щедрина": улица Ленина, 42/24. Именно здесь 14 августа 2019 года в рамках II Международного форума древних городов был открыт Музейный центр имени Александра Солженицына , отдел Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника. Возникло любопытное пересечение судеб двух крупных писателей своих эпох, не питавших иллюзий по отношению к российской действительности, волею судьбы заброшенных в Рязань и оставшихся ею не очень довольными. Вперед Салтыкова-Щедрина в Рязань "прибыло" знание о том, что гражданским вице-губернатором назначен "человек беспокойный", писавший остросатирические "Губернские очерки". Очерки были подписаны псевдонимом Н. Щедрин (так и "родился" этот персонаж), но сарафанное радио не обманешь: все знали, какой такой Щедрин. Тем более, что, по одной из версий, за "Губернские очерки" он и был переведен из Вятки. Крамольным текстам не ужаснулось лишь высшее лицо империи. Александр II якобы сказал: "Пусть этот господин отправляется куда-нибудь в губернию и делает все, как пишет, как считает правильным". Похоже, выбрали губернию, которую не жалко, и направили туда экспериментатора. Здание Губернской управы Рязани. Фото: pastvu.com Чиновники в Рязани были, мягко говоря, не в восторге и ждали худшего. Худшее началось с первого же дня. Рязанские краеведы сохранили предание о том, как познакомился новый гражданский вице-губернатор со своими подчиненными. Он явился в губернское правление без предварительного оповещения. Швейцар попытался остановить его и узнать, по какому делу посетитель. Салтыков представился вице-губернатором. Старик едва не лишился чувств. Но его высокоблагородие старого слугу не тронул и даже не выбранил. Он хмуро проследовал в свой кабинет и предупредил собравших чиновников, что взяточников он у себя не потерпит и что умеет читать между строк типового канцелярского крючкотворства. Вятские годы многому его научили. На первых порах в Рязани М.Е. Салтыков был полон иллюзий о возможности изменения существующих в России порядков с помощью действий государственной власти. Он понимал, что надо начинать с упорядочения административного механизма. Новый вице-губернатор с большой энергией затеял чистку губернских ведомств от бездарей и от взяточников. В то же время он быстро понял, как скверна обстановка в Рязани. В письмах Михаил Евграфович отмечал: "Подобного запущения и запустения я никогда не предполагал, хотя был приготовлен ко многому нехорошему… Уже одно то, что в месячной ведомости показывается до двух тысяч бумаг неисполненных, достаточно покажет тебе, в каком плачевном состоянии находится здешнее губернское управление". Далее идет ностальгическая фраза про вятских плутов – отсюда они уже казались руководителю милыми… Салтыков возжелал призвать к ответу тех, кто учинил в губернии беспредел, и в Рязанском госархиве остались документы, свидетельствующие, сколь ревностно он нес службу, понимаемую как идея. Иллюстрация к книге "История одного города". Михаил Евграфович принялся бороться с волокитой в рассмотрении дел, пытаясь реформировать все делопроизводство. Он и сам ушел в работу с головой, и от подчиненных потребовал того же: велел трудиться с 8 утра до 11 вечера, то бишь сверхурочно. Вместо того, чтобы приезжать в правление днем на часок, подписывать бумаги и уезжать по личным делам, Салтыков сидел в губернском правлении с утра и часов до четырех вдумчиво и придирчиво знакомился с бумагами. Он не только верифицировал факты – но и сам переписывал или других заставлял переписывать невнятно, а то и безграмотно изложенные реляции. В канцелярской работе он не знал выходных. Впрочем, отмечен такой факт: после того, как Салтыков принудил чиновников работать по вечерам, инспектор местного воспитательного заведения напечатал в "Московских ведомостях" статью о пренебрежении к жизни бедных чиновников, коих большинство в "аппарате". Салтыков прочел, отменил предписание о вечерней работе и поблагодарил автора статьи. В повседневной деятельности от него больше доставалось не "низшим чинам", как при всех начальниках, а наоборот. А еще Салтыков как администратор желал облегчить участь мужика, прежде всего оградив его от помещичьего самовластия. Надо сказать, что происходил он из того самого рода, к которому принадлежала печально знаменитая Салтычиха. Они не были близкой родней, но Салтыковы не отреклись от убийцы и садистки даже после ее осуждения на казнь (замененного пожизненным заточением и смерти в монастырской тюрьме). Возможно, в "заступничестве" за простой люд для Михаила Евграфовича было что-то личное или обусловленное историей разветвленной семьи. Он разработал серию мер по привлечению к ответственности помещиков, истязавших физически или угнетавших социально и материально своих крепостных (до отмены крепостного права высочайшим указом оставалось три года), а равно и тех губернских чиновников, кто укрывал такие факты, и самих дворян-преступников. Разбирая конфликты в деревне, вице-губернатор традиционно становился на сторону крестьян – и пояснял сослуживцам, что возбужденные слухами о "воле" крестьяне могут начать новые бунты, так лучше этого избегать. Но он избегал волнений не давлением и "закручиванием гаек", а попытками решать вопросы по справедливости и не наказывать крестьян чрезмерно. Однажды в пылу гражданский вице-губернатор бросил фразу: "Я не дам в обиду мужика! Будет с него, господа… очень, слишком даже будет!". Местная аристократия передавала ее из уст в уста в шоке. Вскоре после этих слов Салтыков начал возбуждать уголовные дела против рязанских помещиков, мучивших крепостных, причем – без различия пола виновных. По этим обвинениям (обоснованным) пострадали княгиня Черкасская и помещица Кислинская. Последнюю оправдали после отъезда Салтыкова из Рязани. Салтыков-Щедрин в последние годы. Фото: Википедия. На высоком посту Михаил Салтыков раскрыл два крупных факта злоупотреблений, вошедших в историю как "Хлудовское дело" и "Скопинское дело". Первое было связано с именем Хлудовых – бумагопрядильных фабрикантов из Егорьевска (с 1929 года город вошел в состав Московской области). Тогдашние газеты называли Хлудовых рачительными и справедливыми хозяевами и даже меценатами – они опекали рязанский Дом Трудолюбия на улице Семинарской, богоугодное заведение. Братья Алексей и Герасим Хлудовы вроде как поставляли туда одеяла и духовные книги. Но Салтыков проверил работу бумагопрядильной фабрики. Обследование показало: в массе своей на фабрику Хлудовых работать устраивались вольноотпущенные крестьяне – получившие от помещика вольную, чтобы попасть вместе со всеми семьями в еще худшую кабалу на предприятии. Это делалось на основании контрактов, заключённых, естественно, без ведома неграмотных крестьян. Салтыков добился следствия, суда над помещиками и чиновниками, замешанными в деле, и написал на его материалах статью "Еще скрежет зубовный". Второй возбужденный Салтыковым процесс, "Скопинское дело", касался банка Рыкова – финансового учреждения, достойного звания первой в России "пирамиды". У Рыкова, видно, учился небезызвестный Сергей Мавроди. Рыков обещал вкладчикам изумительно высокие проценты: 6-7 процентов и не жалел средств на рекламу. В Скопин текли деньги со всей России. Излишне говорить, что вкладчики ни шиша не получили. По настоянию Салтыкова завели уголовное дело по рыковской афере. А он, по своему обыкновению, в "Пёстрых письмах" "протащил" Рыкова в виде самом саркастическом и под подлинным именем. "Народился благодетельный финансист для России… и живёт этот финансист в граде Скопине-Рязанском и оттоле на всю Россию благодеяния изливает… И "банка" такая при господине Рыкове выстроена, которая у одних берет деньги, а другим выдаёт, в Скопин-град за всё про всё отвечает… Город не город и село не село. Жителей – десять тысяч. И в том числе две тысячи кредиторов. Поселились в слободке, чтобы жить поближе к процентам, и уповают". Более того: будто мало был загружен на основном посту, Салтыков… вызвался быть редактором отдела "Неофициальная часть" газеты "Рязанские губернские ведомости" и взял моду перепечатывать туда острые материалы из центральных газет и журналов с "передовыми" взглядами. Салтыков понимал роль прессы в формировании общественного мнения. С редакторского поста ему вскоре пришлось уйти, но он передал бразды своему единомышленнику, и какое-то время еще "полоса" была весьма радикальной. Чиновники города Глупова. Фото: infourok.ru. В довершение скажу, что в пору пребывания в Рязани вице-губернатора Салтыкова в городе открылась Публичная библиотека. Говорят, в ее фонды Михаил Евграфович сделал большой вклад личных книг. Салтыков вошел в число попечителей учреждения, а губернская газета взяла за правило рассказывать читателям о работе библиотеки и открытии других читален в уездах и подчеркивать значимость просветительства общества. Библиотека располагалась в одном из исторических особняков на улице Почтовой. После первого отъезда Салтыкова-Щедрина из Рязани библиотека приказала долго жить, книги точно испарились, а в здании вроде бы открылось иное "публичное" заведение… Впрочем, может быть, это не более чем рязанская легенда в духе города Глупова. Книги М. Е. Салтыкова-Щедрина. Фото: slovobooks.ru. Все поступки Салтыкова на высоком рязанском посту снискали ему активную неприязнь коллег и помещиков. Видимо, против него интриговали. Когда губернатором в Рязань назначили Николая Михайловича Муравьева (1859 — 1862), Салтыков не сработался с ним и был вынужден оставить службу в этом городе. Что произошло в апреле 1860 года. Ровно два года длилось рязанское вице-губернаторство Салтыкова-Щедрина. За это время были написаны (или дописаны): сказ "Развеселое житье", рассказ-памфлет "Наш дружный хлам", рассказы "Гегемониев", "Зубатов", "Госпожа Пайдекова", "Миша и Ваня", комедия "Соглашение", сцена "Недовольные", памфлет "Скрежет зубовный", статья "Еще скрежет зубовный", очерк "Литераторы-обыватели". Это наследие сложилось в циклы "Невинные рассказы" и "Сатиры в прозе". Учитывая напряженный режим основной работы вице-губернатора, такой объем, вообще-то, подвиг… И еще считается, что рязанские впечатления нашли отражение в "Помпадурах и помпадуршах". Ну, и в городе Глупове, при всей "конкуренции" за него. Рязанцам, как ни странно, лестно относить рождение "Истории одного города" к своей родине… А еще им греет душу фраза из письма Салтыкова: "Вообще, Рязань по наружному своему виду принадлежит к лучшим губернским городам". Кому как, но мне трудно соотнести это признание с городом Глуповым. И сейчас, увы, про Рязань, утратившую львиную долю своего дореволюционного обаяния (буквально, физически, в виде уникальной застройки) такого уже сказать нельзя… Напротив, кажется, что сегодняшняя Рязань старается в архитектурном облике неумело подражать Москве, точно Эллочка-людоедка дочери американского миллиардера. Второй дом М.Е.Салтыкова-Щедрина в Рязани на улице, при нем носившей имя Абрамовской. Фото: fotokto.ru. Второй период пребывания М.Е. Салтыкова в Рязани был кратким и не таким богатым анекдотами. Он выпал на ноябрь 1867 – июнь 1868 года. Салтыков был управляющим губернской Казенной палатой. Жил уже не в самом центре города, а ближе к его "лесной" окраине (впоследствии эту тихую улочку назовут улицей Щедрина – именно так, не "Салтыкова-Щедрина"). В административном отношении этот отрезок времени ничем особенным не запомнился – разве тем, что рязанская Казенная палата оказалась последним "чиновным" местом сатирика. А в литературно-творческом плане – ознаменовался началом создания "Писем о провинции" — одного из самых значительных художественно-публицистических циклов не только в наследии Салтыкова-Щедрина, но в русской сатирической прозе в целом. В Рязани Михаил Евграфович сочинил три "Письма" и не дописал четвертое. И, конечно, возмутил рязанскую общественность всех убеждений и политических взглядов публикацией первых "Писем" в журнале "Отечественные записки". То, что Салтыков эпатировал рязанцев своей деятельностью и острым пером, не было ничем из ряда вон. Но реакция последовала, можно сказать, неадекватная (хотя как посмотреть): на "Письма…" навалял жалобу рязанский губернатор, ее принял граф Шувалов, начальник третьего отделения и шеф жандармов. Он-то и доложил царю о наличии у Салтыкова "идей, не согласных с видами государственной пользы". На основании этого доклада Александр II летом 1868 года дал М.Е. Салтыкову окончательную отставку. Вот Рязань и поставила точку в административной деятельности писателя. Видно, кто-то очень злорадствовал и потирал руки… Через двадцать лет чисто литературной работы и редакторства в "Отечественных записках" Михаил Салтыков-Щедрин отошел в мир иной в Петербурге. Считается, что запрет "Отечественных записок" в 1884 году подорвал его здоровье. А где началось его расшатывание? Не на рязанской ли административной работе, где Салтыкову "больше всех надо" было?.. Он похоронен на Волковском кладбище северной столицы. Могила Салтыкова-Щедрина. Фото: Википедия. Часто ли чиновники высокого уровня сочетали свои должности с тягой к литературе? Чаще, чем мы думаем. Вспомним царя Иоанна Грозного и князя Андрея Курбского, дипломата и драматурга Антиоха Кантемира, советского вождя Иосифа Сталина, члена Политбюро Анатолия Лукьянова (поэта Осенева ) и современных деятелей Владислава Суркова и Алексея Улюкаева. Но Салтыков-Щедрин в их компании – непревзойденный сатирик. "Невозможно понять историю России без помощи Щедрина – самого правдивейшего свидетеля нашей духовной нищеты и неустойчивости…" — считал Максим Горький. Если переиначить другое известное высказывание, то без города Глупова Россия не стоит…