Анна Жук: «У России чёткий курс, что все эксперименты - за свой счёт»

Это стало возможным благодаря гранту, который выиграл наш Центр современной драматургии. Резиденты ЦСД-Омск попросили эксперта оценить свою работу, а мы воспользовались моментом и поговорили с Анной о критике, региональных проблемах и тяготах частных театров.

- Как вы попали в наш город?

- Театры подают заявки в Союз театральных деятелей на приезд критика, и СТД (Союз театральных деятелей - ред.) оплачивает этот процесс. Мне предлагают варианты, куда я могу поехать. И я очень рада, что приехала сюда, потому что ваш ЦСД-Омск - это театр, который создают молодые. Это принципиально отличается от репертуарного театра, к которому мы привыкли. В обычном театре редко удаётся уделить столько внимания современной драматургии. У ЦСД в каком-то смысле уникальная команда. В первую очередь это руководитель - Светлана Баженова, актриса и известный, признанный драматург.

- Что вы посмотрели в ЦСД?

- Я посмотрела спектакль «Бесы» по мотивам романа Достоевского, «Галатея Собакина» и «Человеческий голос» по произведению Жана Кокто.

- Расскажите про «Бесов». Грубо говоря, это ведь инсценировка на современный лад.

- Это спектакль в интерпретации Светланы Баженовой. И это мировой тренд. Я занимаюсь исследованием современного немецкого театра. Так вот в Германии слово «драматург» отличается от нашего. Там у режиссёра всегда есть человек, который делает адаптацию. Например, ставится «Фауст» Гёте, и драматург - это тот, кто делает адаптацию для современного зрителя, - не упрощая, а добавляя какие-то отсылки к современности. «Переводит» текст, который был написан несколько веков назад, на тот, который понятен современному зрителю. И в этом смысле ЦСД и Света Баженова входят в контекст современного театра.

- То есть наш ЦСД ближе к европейскому театру?

- Да, тем, что хочет говорить с современным зрителем. Это включает ещё то, что после каждого показа в театре объявляется обсуждение. Что тоже немаловажно. Ведь чтобы создать свою аудиторию, нужно с ней разговаривать, нужно видеть людей в лицо. Ставить Шекспира в репертуарном театре - это точно знать, что есть бренд «Шекспир», есть бренд «драматический театр». В этом смысле, с одной стороны, ты в зоне безопасности, что ты это окупишь, с другой стороны - есть погрешность старой формы. Ибо человек, который не так давно родился, уже не считывает этот язык. И в какой-то мере театр теряет свои позиции в конкуренции с ютубом (смеётся). А здесь есть молодая команда: Света Баженова, Зара Демидова и Ярослав Максименко - они втроём создают и продумывают логику продвижения этого театра.

- Вам ведь сообщили, что в тех же «Бесах» оформлением занимался известный омский не театральный художник - Дмитрий Вирже?

- Да. Очень здорово, что театр работает с представителями современного искусства. Дело не в том, что это модно, а в том, что современный театр сегодня во многом строит художник. Когда у нас создавался режиссёрский театр, в мире, например в Англии и во Франции, считали, что организатором, объединителем искусств в театре должен стать художник. Именно он создаёт пространство, а режиссёр придумывает интеллектуальную концепцию. И вот идея режиссёра как носителя интеллектуальной концепции победила. А сейчас вышел на первый план театр художника как новое веяние, хотя он никуда за это время не уходил, просто был в тени. И я думаю, что успех многих спектаклей ЦСД в том, что пространство делают художники. Это не просто красиво выглядит, это метафоры, которые работают визуально.

- Почему диалог со зрителем имеет именно такое значение?

- Потому что для создания современного искусства нужно время. Нужно искать, понимать зрителя. Это очень большая работа, мало кто к ней готов. Театр и так не очень окупаемая история, и у нас нет таких продюсеров, которые готовы вложиться на десять лет вперёд. Это проблема не только регионов, но и всей страны. Кирилл Серебренников сейчас собирает 128 миллионов, чтобы заплатить за эксперимент, на который ему дали денег. У России чёткий курс, что все эксперименты - за свой счёт. А значит, их будет мало, потому что эксперименты - дело затратное. И в этом смысле очень позитивный опыт у ЦСД, потому что у них есть площадка, с которой за время пандемии их не выгнали. Театр меньше зарабатывает, но он не умер. Потому что есть бизнес-договорённость.

- Частные театры готовы звать критиков, а вот гостеатры критику не любят. Чаще всего они готовы слышать только похвалу.

- Это подтверждение того самого консерватизма. Потому что у любого гостеатра есть план, они больше заточены на то, чтобы выбирать пожелания зрителя. Критиков не любят, но критика нужна. Что такое критик? Это профессиональный зритель, и он важен не только для актёров, но и для режиссёров в первую очередь.

- Вы видели много частных театров. Как у них чаще всего складывается контакт с властями? Например, наше министерство культуры очень поддерживает ЦСД.

- Этому можно только позавидовать. Почему это важно? Есть андеграундные театры, которые живут сами по себе. А ЦСД-Омск приглашает актёров других театров. Они ценят своих коллег, дают им возможность пробовать себя в чём-то новом. Это практически опция Дома актёра. Место, где можно создать некое комьюнити, что важно для города. Создание некоего культурного биополя. И если на уровне власти это понимают, то создаётся большая поддержка во всех смыслах - статусная, репутационная, коммерческая. Но вообще для регионов это редкая история.