Захар Прилепин: «Главное, чтобы ковид не сожрал культуру»

2020 год прошел под знаком пандемии коронавируса, и страдала от этого не только экономика, кошельки и планы россиян, но и культурная сфера. Творческим людям, которые остались без концертов, спектаклей и контакта с публикой пришлось едва ли не труднее всего. Впрочем, жизнь продолжается, и искусство тоже приспосабливается к ситуации и даже ищет новые формы. Причем не только в Москве, но и в регионах.

Кто-то переходит онлайн, кто-то возвращается к «квартирникам», и, конечно, все ждут, когда же все это закончится, и можно будет воплощать в жизнь новые идеи и проекты. Например, развивать объединенные арт-площадки вроде московского «Гаража» или «Флакона», которые становятся точками притяжения талантливой молодежи. Более половины таких креативных кластеров, кстати, появляется не в Москве, а именно на периферии. А теперь и государство озаботилось созданием «культурных кластеров» - объединения различных театров, музеев и прочих учреждений в разных регионах.

Известный писатель, музыкант, редактор «Свободной прессы» Захар Прилепин рассказал о том, как он видит творческую жизнь во время и после коронавируса, как выживать музыкантам и художникам, почему лучше петь, как алеуты, чем Гречка, что делать, чтобы в регионах появлялись новые левитаны и достевские и есть ли перспективы у креативно-культурных кластеров.

«СП»: - Захар, подходит к концу год под знаком пандемии коронавируса. После некоторой передышки снова вводятся ограничения, отменяются концерты, спектакли, творческие встречи. Насколько это сказывается на жизни творческих людей, оставшихся без живого контакта?

- Я не в полной мере принадлежу к творческим людям. Думаю, что очень музыкантов, артистов разговорного и прочих эстрадных жанров переживает в полной мере материальную катастрофу. И пусть нас не удивляет то, что голоса артистов, которые, казалось бы, известные и принадлежат к числу звёзд, которые активно выступали на телевидении и гастролировали, сейчас слышнее всего. Так получилось, что у них совершенно другие не просто запросы, а другой объём затрат. Там целые студии, огромные помещения и, соответственно, огромная аренда, в работу вовлечено множество людей.

Как выяснилось, они живут во многом, перемещаясь от концерта к концерту, от гастроли к гастроли. Когда они этого лишены, им трудно все это поддерживать, поэтому их голоса и раздаются. Хотя это и вызывает в известной степени оправданное злорадство у артистов, которые путешествуют с гитарами, у кочующих певцов рок-н-ролла, бардов или у рэп-сегмента. Это не только российская катастрофа, она, так или иначе, касается всего мира, и французские, немецкие, испанские, итальянские и американские артисты переживают схожие проблемы.

«СП»: - Как переживают этот коронавирусный год московские театры, в частности МХАТ?

- С печалью переживают, и артисты тоскуют, потому что хочется работать, а людей приходит по объективным причинам меньше. Например, у нас скоро будет «Лавр», хочет прийти полный зал и даже, может быть, два зала, а мы вынуждены продавать билеты только половине зала.

Как человек, несведущий в медицине, скажу, что это всё, на мой взгляд, абсурдно, потому что люди сидят в одном помещении целый спектакль, и каким образом они спасаются, находясь друг от друга через сиденье - я не очень понимаю. Но сказали, что надо так, значит надо так.

«СП»: - Каким видам искусства безболезнее всего удалось переместиться в онлайн?

- Кто ничего не имел, тому и легче всего. Художникам проще, хотя не тем, которые имеют свои выставочные залы. Я был в гостях у Шилова, там вообще можно запустить 15 человек, которые будет ходить с расстоянием 30 метров друг от друга, но и его выставочный зал закрыли.

Думаю, что, с одной стороны, этот год никто спокойно не пережил, а с другой, вот мы ходим по улице, смотрим по сторонам, мы же не видим бастующих представителей спорта или поэтических школ. Значит, люди как-то выходят из этой ситуации. Не знаю, как.

Я бы предложил вернуться в позднесоветские времена и проводить квартирники, нас пока ещё, как немцев, не научили звонить и стучать друг на друга. Поэтому можно проводить какие-то частные чтения, уйти в такую минималистскую форму подачи. Может быть, многие артисты и музыканты уже это сделали.

«СП»: - Во время самоизоляции творческие люди активно вели поиск новых форм: онлайн концерты, спектакли по Zoom и так далее. Что из этого оказалось самым жизнеспособным и может быть перенесено в обычную жизнь?

- Все это уже существовало и до вируса, все эти прямые включения в Инстаграм. Но сейчас это стало особенно популярно, и я вижу, что огромное количество людей подключается, что создает особую степень интимности. Потому что одно дело, когда ты просто сидишь и смотришь чей-то концерт или выступление, лекцию или мастер-класс, а другое, когда ты все это видишь по телефону, как будто автор лично с тобой разговаривает.

Я ничего об этом не знаю и не понимаю, но мне кажется, люди вписались в эти процессы с удивительной готовностью. А так это вопрос не совсем по адресу, я не знаю, как эти люди живут и в целом не очень понимаю, как они выжили. Но вот живут.

«СП»: - Все мы надеемся, что коронавирусные ограничения скоро закончатся и культурная жизнь забьет ключом и в офлайне. Последние годы не только в Москве и Питере стали появляться объединенные арт-площадки, большие культурные пространства, в которых собираются художники, поэты, музыканты и так далее. Нередко такие объединения являются попыткой вдохнуть новую жизнь в постиндустриальные районы, они создаются на месте закрытых заводов, в промзонах. По статистике четверть таких арт пространств размещены не в Москве и Санкт- Петербурге, а по всей России. Это двигает культурную жизнь нашей страны?

- Конечно, двигает. Мне жаль заводы и фабрики, которые погибли, но это произошло, а то, что погибло, реанимировать уже нельзя, но и снести все это нельзя. Зато для изобразительных студий, которые эти площадки теперь используют, для полумузейных и музейных площадок, для разных чтений – это, конечно, идеальная форма. С архитектурной точки зрения там все замечательно, и когда в этих огромных ангарах, предназначенных совсем для другого, в этих огромных площадках с отличной или совсем безобразной аэродинамикой, происходит все это культурное действо, это здорово.

Здорово, что мы даже здесь сели на хвост советской власти и используем её ресурсы таким образом. Когда в городе появляется три поэта, два художника и четыре музыканта, которые еще и объединяются и начинают проводить вместе фестивали - это уже другой город, совсем другая жизнь. Туда приходят молодые люди, странные, удивительные, которые считали, что они выродки рода человеческого, а они находят себе подобных, таких же «выродков». И они уже вместе сочиняют стихи, песни, рисуют, надувают шарики – это прекрасно. Это полезно и с политической точки зрения, и с человеческой, гуманитарной, и с какой угодно. Слава советским фабрикам.

«СП»: - Долгие годы у нас талантливые люди со всей страны съезжаются в Москву и Питер. Могут ли такие арт-пространства стать культурным очагом в своих регионах, которые будут притягивать талантливую молодёжь?

- Эти арт-площадки на месте бывших фабрик не могут, а обязаны стать местом притяжения молодёжи. Не потому что Москва не резиновая, а потому, что раскрыть «самость» творческую, свою необычайную идентичность, очень часто возможно, опираясь именно на региональную специфику. Москва унифицирует, и здесь никогда не было бы феномена пермско-екатеринбургского Алексея Иванова, красноярского Михаила Тарковского, Василия Авченко вообще бы не было без Владивостока.

Это касается и музыки, и литературы, и живописи, и чего угодно. Что было бы, если бы все съехались в Москву, чтобы рисовать кубики и читать, как Вера Полозкова и выглядеть, как Гречка с Монеточкой? Спойте так, как поют поморы, как поют башкиры, якуты, алеуты. Так и надо, но многие регионы не в состоянии этого делать, в силу того, что часто нашими областными и прочими администрациями управляют люди, далёкие от культуры, а куда более близкие к спорту. Они не могут оценить даже инвестиционный потенциал.

А ведь если вырастить хотя бы одного такого странного типа, он может петь, плясать, может писать картины, может сочинять стихи, которые не похожи ни на кого другого. Это может навсегда стать визитной карточкой региона. Спортсмены - это прекрасно, но век спортсмена недолог, два, три, четыре года и все, нет этого спортсмена. А Василий Макарович Шукшин, а также Тютчев, Фет и Достоевский остаются навсегда. Вот на это надо работать. Вспомните, уважаемые отцы-губернаторы, вспомните, что в школе учили, и подержите поэтов.

«СП»: - Вы сами являетесь представителем сразу несколько жанров, в культурных пространствах тоже бок о бок соседствуют разные направления искусства. Помогает ли это искать новые формы искусства, создавать произведения на стыке жанров? Вообще может помочь деятелю культуры мультиформатность в современном мире YouTube и TikTok?

- Не нужно этих бесконечных отсылок к YouTube и TikTok, потому мультиформатность существует вообще тысячу, а то и две тысячи. Возьмите любой стиль, например, барокко. Барокко есть в музыке, в архитектуре, в литературе, в моде, барокко есть везде. И всякий новый стиль, который появляется, тут же на стыке влияет на все, что происходит. Будь то реализм, соцреализм, кубизм, футуризм - он происходит сразу и везде, и в этом смысле отсылки к Тик Току или ещё чему то - это ерунда.

Просто вспомните, что после революции 1917 года тут же появилась новая школа живописи, она повлияла на поэзию, кинематограф, литературу, даже на форму и рисунок женской одежду. Все это находится в мгновенном соприкосновении. И сегодня происходит то же самое.

Дело не в том, что я работаю в театре, возглавлю сайт «Свободной прессы», пишу книги и снимаюсь в кино, то есть везде занят. Дело в том, что это происходит на более глубинном уровне, возникает новый творческий язык, котоырй начинает довлеть в смежных сферах. Тот же рэп музыка может влиять на поэзию, а может влиять на прозу, на кинематограф, может повлиять на что угодно, даже на архитектуру.

«СП»: - Какой из подобных арт-пространств в Москве, Питере или где-то ещё вам импонирует? Чего не хватает таким площадкам?

- Всего хватает таким площадкам. Просто везде много прохиндеев, потому что люди зачастую не вполне разбираются в каких-то культурных вещах. Эти прохиндеи поставят три шпалы, повесят фуфайку и скажут, что это арт-объект, а все ходят и возмущаются. Но в целом, если большинству людей показать подлинник Серова и какую-нибудь уличную мазню с лебедем с пластилиновой шеей, они повздыхают и даже не поймут, в чём тут разница.

В силу этого современное искусство, всё это безобразие слишком много пространства захватывает, а классическим образцам или апеллирующим к классике чуть сложнее. Но с другой стороны, сойдемся на том, что если сегодня появятся Левитан, Репин или Моне, они не останутся без внимания. А жуликов всегда было полно.

«СП»: - Государство, кстати, тоже ищет новые формы, например, в рамках одного из нацпроектов задумали так называемые культурные кластеры во Владивостоке, Калининграде, Кемерово и Севастополе. В такой кластер будет входить Театр оперы и балета, филиалы крупнейших музеев Москвы и Санкт-Петербурга и хореографическое училище, филиал Центральной музыкальной школы при Московской консерватории и Высшая школа музыкального и театрального искусства. Вы видите ли перспективы этого проекта?

- Все очень зависит от кадров. Я вижу огромные перспективы. Конечно же, сочетание музейной, музыкальной, академической и прочих форм взаимосотрудничества могло бы дать необычайный эффект. Но главное, чтобы все это не забюрократизировалось, чтобы поступали деньги и чтобы ковид всё это не сожрал. Потому что кластер откроют, а потом нельзя будет три года туда приходить или надо будет приходить на уроки пения обязательно в маске, а на уроке виолончели - в перчатках. Поэтому в нашем бушующем мире всё это сложновато.

В целом же у нас пока нет такого количества кадров, которые способны все эти кластеры потянуть. Я более-менее знаю региональную ситуацию, и могу сказать, что этих кадров мы не имеем, их надо срочно воспитывать, срочно надо создавать этих людей, которые обладают базовым фундаментальным чудесным образованием и ещё и понимают, зачем они всё это делают. Потому что у нас пока в каждом регионе есть по внебрачному сыну Гельмана в переносном смысле слова, а людей, у которых религиозное отношение к культуре, у нас мало. Критически, как Никита Сергеевич Михалков сказал бы, критически мало.

«СП»: - Можете напоследок сказать что-нибудь нашим читателям?

- Всем привет, меня зовут Захар Прилепин, мы с Сергем Шаргуновым и группой товарищей участвовали в создании и расширении возможностей сайта «Свободная Пресса», который существовал до нас и будет существовать после нас. Но на сегодняшний момент, безусловно, если и есть какая-то разумная радикальная левая патриотическая оппозиция всему тому бреду, что происходит вокруг нас, конечно же, это «Свободная Пресса». Бегом со всех этих эхомосковских помоек, со всех этих новых газетных отбросов. Приходите к нам, потому что здесь правда, здесь жесть, здесь панк, здесь настоящая журналистика. Подписывайтесь на наш канал. Ставьте лайк, шер, колокольчик.